\\518//

Но возвратимся к изъяснению знания, о котором началась речь. Итак, как мы сказали выше, деятельное знание простирается на многие знания и занятия. А созерцательное знание разделяется на две части: на историческое (буквальное) толкование Св. Писания и духовное (таинственное) понимание. Потому и Соломон, исчисляя многоразличную благодать церкви, говорит: вся семья ее одета в двойные одежды (Притч 31, 21). А роды духовного знания — тропология, аллегория, анагогия[121], о которых в Притчах говорится так: напиши их себе трижды на широте своего сердца (Притч 22, 20). Итак, история содержит знание предметов прошедших и видимых, как объясняет это и апостол: Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию (Гал 4, 22—24); к аллегории относится следующее (потому что действительное происшествие было прообразом другой тайны): это, говорит апостол, два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве (Там же, 24). А анагогия, от духовных тайн восходя к некоторым высшим и сокровеннейшим таинствам небесным, поясняется апостолом так: а вышний Иерусалим свободен: он — матерь всем нам. Ибо написано: возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, не мучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа (Там

\\519// же, 26, 27). Тропология есть изъяснение нравственное, относящееся к исправлению жизни и деятельному наставлению, например, если под этими двумя заветами будем понимать деятельное и теоретическое учение; или если под Иерусалимом или Сионом захотим понимать душу человека, по изречению: хвали, Иерусалим, Господа; хвали, Сион, Бога твоего (Пс 147, 1). Итак, вышесказанные четыре рода понимания сходятся к одному, если хотим, так что один и тот же Иерусалим можно понимать в четырех смыслах, — в историческом смысле он есть город Иудеев; в аллегорическом — церковь Христова; в анагогическом — город Бога небесный, который есть матерь всем нам; в топологическом — душа человека, которую часто под этим именем Господь порицает или хвалит. Об этих четырех родах толкования апостол говорит так: теперь, если я приду к вам, братия, и стану говорить на незнакомых языках, то какую принесу вам пользу, когда не изъяснюсь вам или откровением, или познанием, или пророчеством, или учением? (1 Кор 14, 6). Откровение принадлежит к аллегории, по которой то, что содержит историческое повествование, объясняется в духовном смысле; например, если мы попытаемся раскрыть то, как отцы наши все были под облаком, и все прошли сквозь море; и все крестились в Моисея в облаке и в море; и все ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие: ибо пили из духовного последующего камня; камень же был Христос (1 Кор 10, 1—4); то это изъяснение в смысле преобразования тела и крови Христовых, которые мы ежедневно принимаем, составляет способ аллегорического толкования. А познание, упоминаемое также апостолом, есть тропология, по которой все, что относится к деятельной рассудительности, что полезно или честно, мы различаем благоразумным исследованием, как, например, следующее: рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою (1 Кор 11, 13). Это объяснение, как сказано, содержит нравственный смысл. Также про-\\520//рочество, которое апостол поставил на третьем месте, означает анагогию, которая относится к невидимому и будущему, как, например, следующее: не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде (1 Сол 4, 13—16). Это изъяснение будет аналогическое. Лучение означает простой порядок изложения истории, в коей не содержится никакого больше сокровенного смысла, кроме того, какой означается словами, как, например, следующее: я первоначально преподал вам, что и сам принял, т. е., что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию, и что явился Кифе (1 Кор 15, 3—5). Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных (Гал 4, 4, 5). Или это: слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть (Втор 6, 4).

Поэтому, если вы стараетесь достигнуть света духовного знания не из пустого тщеславия, а для очищения, сначала воспламенитесь желанием того блаженства, о котором сказано: блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят (Мф 5, 8), так чтобы вам можно было достигнуть и того, о чем говорит ангел пророку Даниилу: и разумные будут сиять, как светила на тверди, и

\\521// обратившие многих к правде — как звезды, вовеки, навсегда (Дан 12, 3). Итак, занимаясь чтением с прилежанием, какое, думаю, вы имеете, со всем усердием спешите сперва вполне приобрести деятельное, т. е. нравственное познание. Ибо без этого нельзя приобрести той теоретической чистоты, которую после многих употребленных трудов, уже как бы в награду приобретают только те, которые не от слов других учителей, а от добрых своих дел научились. Ибо приобретающий понимание не размышлением о законе, а от плодов дел, с Псалмопевцем воспевает: повелениями Твоими я вразумлен (Пс 118, 104), и, истребив все страсти, благонадежно говорит: буду петь. Буду размышлять о пути непорочном (Пс 100, 2). Ибо поющий понимает, что поет тот, кто по пути непорочному ходит с чистым сердцем. И потому если хотите в вашем сердце приготовить священный шатер духовному знанию, то очистите себя от нечистоты всех страстей и отрешитесь от забот настоящего века. Ибо той душе, которая хоть немного занята мирскими развлечениями, невозможно заслужить дар познания, или порождать духовные чувства, или быть постоянной в священном чтении. Итак, прежде всего старайтесь, особенно ты, Иоанн (Кассиан), которому для сохранения того, что я намерен сказать, много благоприятствует и юный возраст, наложить на свои уста совершенное молчание, чтобы от суетного возношения не сделались бесполезными усердие в чтении и труд твоего желания. Это есть первый шаг к деятельной науке (жизни); ибо весь труд человека в устах его (Еккл 6, 7); нужно тебе постановления и наставления всех старцев принимать внимательным сердцем и как бы с немыми устами; и, прилежно сохраняя в своей груди, спеши лучше к выполнению их, нежели к научению других. Ибо от этого (учительства) происходит гибельное тщеславие; а от того (выполнения) произрастут плоды духовного знания. Итак, не осмеливайся ничего говорить при собеседовании старцев, разве только незнание, причиняющее вред, заставит тебя спросить что–нибудь или необходи-\\522//мое познание, так как некоторые, увлекаясь любовью к пустой славе, для выказывания своей учености притворно спрашивают о том, что сами хорошо знают. Невозможно заслужить дар истинного знания тому, кто с намерением приобрести людскую похвалу занимается чтением. Ибо кто побежден этою страстью, тот обязательно будет связан и другими страстями, особенно гордостью, и таким образом пораженный в деятельном, нравственном отношении не достигнет духовного знания, которое рождается от деятельного. Итак, будь во всем скор на слышание и медлен на слова (Иак 1, 19), чтобы не пало на тебя замечание Соломона: видал ли ты человека опрометчивого в словах своих? на глупого больше надежды, нежели на него (Притч 29, 20). Не решайся учить кого–либо словами, если прежде ты не сделал делом. Держаться этого порядка научил нас Своим примером Господь наш, о Котором говорится: что Иисус делал, и чему учил от начала (Деян 1, 1). Итак, остерегайся, чтобы, прежде делания приступая к учительству, ты не оказался в числе тех, о которых в Евангелии Господь говорит Своим ученикам: все, что они (фарисеи) велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте; по делам же их не поступайте, ибо они говорят и не делают: связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их (Мф 23, 3, 4). Ибо если кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном (Мф 5, 19); а кто, пренебрегая многими и большими (заповедями), возьмется учить других, тот должен считаться уже не малейшим в Царстве Небесном, а величайшим в муках геенны. И потому тебе необходимо остерегаться, чтобы не увлечься к учительству примером тех, которые, приобретя дар слова и искусство состязаться (поскольку могут красноречиво и удовлетворительно доказать то, что захотят), слывут владеющими духовным знанием у тех, которые не умеют различать силу и качество его. Ибо иное — иметь раз-\\523//вязкость на словах и чистоту речи, а другое — проникать в сущность небесных глаголов и чистым оком созерцать глубокие и сокровенные тайны, чего никак не предоставит человеческое учение, светская ученость, а одна чистота духа посредством просвещения Духа Святаго.