Игорь ударил себя кулаком по лбу, пытаясь заставить себя вспомнить, что же с ним было — потом, после того, как он глухо вырубился. Даже замычал от напряжения. Временами ему казалось, что какие-то воспоминания прорезаются. Но в конце концов в ушах просто начало шуметь, и Игорь закрыл глаза.
Надо сказать, что ему было стыдно. Во-первых — перед собой самим, за свою же глупость. Во-вторых, стыдно было перед бабушкой — приехал внучек и в первый же день отмочил такой фокус, а то без него у старушки острых ощущений не было. В третьих — было стыдно перед местными. Ведь наверняка разойдётся слух о том, как приезжий пацан ухитрился чуть не утонуть (пусть и в отредактированной версии) и его бабуля подняла на ноги милицию с МЧС, плюс знакомых-добровольцев. Если начнут зубоскалить местные пацаны — можно и в рог дать. А вот со взрослыми — сложнее, а они обожают публично смаковать нелепые ситуации в которые попадают подростки.
Игорь закинул руки за голову и тяжело вздохнул. Он чувствовал себя в целом нормально, но высовываться наружу не решался. Чтобы как-то убить время, полезней всего было бы поспать, но он выспался…
Взгляд Игоря упал на старинный комод. А вот интересно — пустой он? Почему бы не проверить?
Мальчишка сел на раскладушке, потянулся и, поднявшись, подошёл к резному чуду. Почему-то ему казалось, что комод будет заперт. Но ящики выдвигались легко и были набиты самым разным тряпьём, старыми журналами и книгами в разной степени истрёпанности, всякой небезынтересной мелочёвкой, которую взрослые безосновательно считают хламом. Игорь, не долго думая, подтащил лёгкое плетёное кресло, уселся в него и стал копаться в ящиках.
Ни о каком поэтапном исследовании речь, конечно, не могла идти — как и всякий нормальный щенок, Игорь хватался сразу за то, что казалось интересней. На дне одного ящика что-то каталось и гремело — это оказались штук пять пузатых патронников, явно настоящих. В другом обнаружился складной ножик с несколькими лезвиями и ещё разными причиндалами. Увидев на ноже белый арбалетик на красном щите, Игорь с восторгом понял, что перед ним настоящий швейцарский «викторинокс», который стоит в магазине несколько тысяч в рублях. Судя по всему, ножик был старый, им много пользовались, но хуже от этого он не сделался. Потом прямо под пальцами оказалась ленточка с бескозырки — и вместо ожидаемой надписи Игорь увидел на синем фоне золотые с чёрной окантовкой буквы:
REGELE FERDINAND I
Немецкая, решил Игорь, логично предположив, что тот написано название корабля — в честь какого-нибудь короля Регеле Фердинанда Первого. (1) Отложил ленточку и наткнулся на пачку чёрно-белых фотографий, судя по всему, относившихся к 7080 м годам ХХ века. На фотографиях узнал отца и удивился — сейчас такого сходства не наблюдалось, а на фотках отца можно было спутать с самим Игорем. Он был тут один, с другими мальчишками (а кое-где — и с девчонками), среди которых Игорь вроде бы узнал своих дядей — на древних развалинах, на берегу моря, в скалах, во время каких-то игр и просто так — то на лавочке, то под деревьями… Фотки были не подписаны, а жаль. Игорь разложил их на комоде, полистал журналы, среди которых были комплекты «РАДИО», сплошь исчерканные пометками. Странно, Игорь и не знал, что отец тоже увлекался радиоделом… Или это кого-то из дядей, а может, деда? Из одного журнала выпал листок — наметанным глазом Игорь оценил умело начерченную схему мощного приёмника; наверху было размашисто и чётко написано:
1. Корабль действительно назван в честь Фердинанда Первого, но это был не немецкий, а румынский корабль — эсминец "Король Фердинанд Первый". Король по-румынски — regele.
КЛАСС, ЧТО ВЫЙДЕТ!
Почерк был отцовский, только более аккуратный… Игорь хмыкнул. Всё-таки странно, что в таком случае отец делает в этой своей кондиционерной фирме? Схемка-то о-го-го… Конечно, для тех времён, но всё равно…
Нашлись несколько пионерских галстуков — потрёпанных, некоторые кое-где были подштопаны. Видно, что их носили постоянно, материя выцвела и выгорела. Ровным слоем лежали в одном из ящиков — под неопознаваемым барахлом — тоже затрёпанные книжки. "Остров сокровищ". «Айвенго». "Мальчик со шпагой". "В дебрях Даль-Гея". "Полдень. ХХII век". "Русь изначальная". "Мальчики с бантиками". "Белый цветок". "Падь Золотая". «Баязет». "Главный полдень". Их было много, десятка четыре — Игорь читал в основном незнакомые названия, зачем-то проводя по ним пальцем. Кое-какие были ему знакомы — он видел такие фильмы… Игорь взял из ящика одну, открыл. На развороте неожиданно ярко синела овальная самодельная печать:
БИБЛИОТЕКА ПЕРВОГО ОБЪЕДИНЁННОГО ПИОНЕРСКОГО ОТРЯДА "ШТОРМ"
а в центре — звезда и лента
Игорь посмотрел на обложку. Прочитал вслух:
— "А Мирер. Главный полдень"… — полистал жёлтые страницы, наугад, просто так. Запнулся о строчку: — "… наступает его главный полдень, о котором говорилось в любимых стихах Сура: "Неправда, будто бы он прожит — наш главный полдень на земле!.. " — и повторил, глядя поверх комода: — Неправда, будто бы он прожит — наш главный полдень на земле…
Слова были хорошие. Непонятные, но хорошие. Игорю вдруг захотелось начать читать эти книги — странное желание в солнечный летний день. Он осторожно отложил томик, опять начал просматривать вещи.
Кроме трёх нижних — широких, во весь комод — ящиков тут были ещё два небольших верхних. В одном оказались членские билеты, точнее — «корочки»: КПСС, ВЛКСМ, какие-то общества, машинописные бумаги, ещё что-то. Очевидно — деда, он вроде бы занимался какими-то такими делами в местном заповеднике, тогда тут был такой, Игорь помнил: отец рассказывал. Кстати, это тоже было довольно интересно. Но Игорь сунулся в соседний ящик.
И усмехнулся. Ящик был набит тетрадками, дневниками и старыми учебниками.
— Папа, ты у меня в руках, — прошептал мальчишка, обеими руками выгружая эти сокровища на комод.
Тут оказались школьные принадлежности всех четырёх мальчишек семьи Колывановых. Попалась деревянная линейка, обгрызенная и с чернильной надписью:
BEATLES
Видно было, что кто-то усердно трудился над этой надписью — на уроке, конечно. Что ещё на уроке делать?.. Учебник биологии. Суслики стоят столбиками возле своих норок, куда-то всматриваясь — подписано: "Комсомольцы на целине". Рак ползет: "Какие у меня ножки миниатюрные!" Внутренности кролика: "Перед тобой моя душа открыта!" Игорь зафыркал, обнаружил на заднем развороте табличку, куда записывались владельцы книги и её состояние — ах да, книжкито были государственные…
Книжка была дяди Егора. Того, что погиб в Афгане в восемьдесят четвёртом году, в провинции с коротким названием «Хост». Ему было девятнадцать. Отец рассказывал, что товарищи передали: он остался прикрывать вертушку с ранеными, места больше не было совсем, еле взлетели. Ребята видели, как он лежал среди камней и деловито стрелял, а к нему со всех сторон ползли косматые тени… Ещё говорили, что тело дяди Егора вернули сами афганцы — за просто так, не за деньги и не на обмен. Вернули и сказали, что это был очень храбрый воин и что их племя его запомнит навсегда…
Игорь закрыл книгу и очень аккуратно положил на место. Почему-то вспомнилась надпись на камне и гильзы под ногами… Было грустно и больше не хотелось рассматривать вещи. Но он всё-таки переложил — уже просто так, почти бесцельно — несколько тетрадей. И наткнулся на перетянутый резинками крестнакрест плотный полиэтиленовый свёрток. Сквозь мутный полиэтилен что-то проглядывало.
Ощутив толчок любопытства, Игорь (осторожно тем не менее, сдерживая себя) снял резинки, развернул многослойный, тщательно завёрнутый полиэтилен. Перед мальчишкой оказалась старая папка — толстая, картонная, с тесёмочными завязками. Передняя сторона была заклеена дерматином с крупным рисунком в виде волн; на нём было аккуратно написано:
