— О, много интересного! И рассказать, и показать, — он неприлично хохотнул, что, признаюсь, покоробило меня. — У меня богатый опыт… общения… с молодёжью, — заметил он, делая двусмысленные паузы. — Буду ждать твоего звонка. Очень сильно.

Зазвучало, как признание.

Он грациозно развернулся и быстро пошёл прочь.

Я поспешил домой, зная, что каждая минута задержки грозит маме сердечным приступом.

По дороге домой я мучительно размышлял о том, как незаметно встреться с ним. «Чёрт, я ведь даже забыл спросить его имя! И он не спросил моё! И что я скажу по-телефону? Эй, ты?» — корил я себя.

В тот момент я уже ЗНАЛ, что позвоню по этому телефону. Знал, что попытаюсь с ним увидеться, а там — будь что будет.

«В крайнем случае, я всегда смогу себя защитить, если что-то пойдёт не так», — утешал я своё разбушевавшееся подсознание, которое упорно не желало приходить в восторг. Моему подсознанию казалось чрезвычайно подозрительной его память про мой недолгий визит в бар и нашу короткую встречу, во время которой он ни разу — я это помнил! — ни глянул на меня. Это я упорно глазел на него, а он же на меня — нет. Также, моё подсознание желало знать, что мой незнакомый красавчик делает в моём забытом людьми городке. И почему-то он дал свой телефон, даже не поинтересовавшись моим именем. И, полностью убеждённый, что я ему позвоню. Это читалось в его словах, жестах, взглядах. Словно он знал о том, насколько мне понравился. Знал про мои тайные слабости и порочные желания, которые я скрывал ото всех, а тем более, от себя самого.

Мать была очень больна, поэтому впервые не смотрела на часы, и не обратила внимание, что я отсутствовал гораздо больше, чем требовалось. Ведь мои маршруты она изучила до минуты! И когда я хоть немного задерживался, начинала курить и пила успокоительное. Чтобы внушить мне чувство вины. Я давно разгадал её мелкие трюки. И подумал: «А вдруг она таким же образом всё знает и обо мне?»

То, что она читает эмоции по моему лицу, я знал. Трудно было не заметить слона в стоге сена! И я решил придумать объяснение своему, несомненно взволнованному выражению лица.

— Мам, представляешь, в супермаркете произошла кража! Толстую негритянку словили прямо возле моей кассы! Вот почему я немного запоздал, — выпалил я на пороге её комнаты.

Мама выглядела очень бледной и запивала таблетки. Правда, на этот раз от простуды, а не успокоительные. Она куталась в шерстяную шаль, несмотря на летнюю жару. — Правда? Какой ужас! — равнодушно заметила она. Всё, что не касалось меня… нас… было ей безразличным. Пожалуй, взволновать её могла только атомная бомба, и то, если бы взорвалась рядом с нашим домом.

Я бился над планами встречи с моим таинственным незнакомцем. Я ведь не мог просто позвонить ему. Я хотел с ним увидеться, и не на пять минут, конечно. В мозги вползала сумасшедшая идея, что он мог бы взять меня с собой, когда уедет. Я упорно отбрасывал эту безумную идею, но она упорно возвращалась.

«Идиот, вы ещё даже не знакомы, а ты мечтаешь чёрт-те о чём!» — обругал я свою фантазию. Но возбуждение распирало меня, унося в мир грёз. Я представлял себе, как ночью вылезаю из окна. Способа надолго уйти днём я не мог себе даже представить, и потихоньку начал ненавидеть свою безумную мать.

Однако, увидев её слабой и бледной, я оттаял. Я даже забыл про необычную встречу, снедаемый беспокойством о её здоровье. — Мама, что с тобой?

— А, ерунда, просто высокая температура, — произнесла она хриплым от простуды голосом, стараясь говорить беспечным тоном.

— Какая температура?

Она назвала, отводя взор, она не умела мне лгать. Как только я переварил эту информацию, сразу же кинулся к телефону.

Маму забрали в больницу с воспалением лёгких.

А я удрал на свидание в первый же вечер. Сперва мама мне позвонила по мобильнику, а потом, пожелав ей спокойной ночи и скорейшего выздоровления, я позвонил ему.

Моё сердце билось с громкостью будильника, кровь пульсировала венах. Я дрожащими пальцами набрал его номер. Медленно и тщательно, постоянно сверяясь с визиткой. Кстати, там было имя: Дэвид Маккой.

— Дэвид?

— Да? — меня прошиб пот от его чувственного, задевающего самые чувствительные струнки моей души, голоса. — Это ты, малыш?

— Я не малыш! — сердито отрезал я.

— Как тебя хоть зовут, красавчик? — игриво спросил он. — Можно я догадаюсь…ммм… Ариель?

Мне на само деле стало страшно, будто неведомая стрела пронзила сердце. — Откуда ты знаешь? — прошептал я едва слышным голосом. Наш разговор почему-то начал ассоциироваться с первой сценой фильма «Крик».

— А если я скажу, что умею читать мысли? — тем же сладким голосом добавил он. — Итак, ты решился? Если да, то моя машина стоит возле твоего дома.

Я подбежал к окну и действительно заметил перед крыльцом чёрный, длинный, немного плосковатый, как коробка сигарет, лимузин. Шикарный и зловещий, как катафалк. — Ну? Не бойся, если ты не хочешь, я просто уеду.

— Откуда ты знаешь, где я живу? — пересохшими от волнения губами допрашивал я, сжимая трубку влажными пальцами.

— Я за тобой проследил, это было легко: ты мчался домой, как к ложу умирающего, даже не оглядываясь. Так что? Ладно, даю тебе на размышление пять минут. И знаешь: наверное, это я должен был сказать тебе ещё раньше, с самого начала: ты мне безумно нравишься, — проникновенным тоном заметил он. — Можно даже сказать, — своим бархатным, сексуальным голосом продолжал он, — что я в тебя влюбился.

Я не взял ничего из дому, так как думал, что утром вернусь, и побежал к выходу. Моё подсознание жутко материлось и вопило, но я не слушал его. Я бежал к свой мечте.

Окна машины были тонированными и казались безмолвными чёрными зеркалами.

Дверца машины открылась, как жадный рот неведомого монстра, и я сел в неё, отправив инстинкт самосохранения и здравый смысл в отпуск. — Не испугался, молодец! — одобрительно заметил он, включая свет в машине. Я сначала зажмурился, закрыл глаза рукой, а потом глянул на него. Он был прекрасен в шелковистой синей рубашке и чёрных облегающих джинсах. — Честно говоря, я думал, что ты струсишь. На твоём месте я бы очень испугался.

— И зачем ты меня напугал? Кайф от этого ловишь, что ли? — сердито заметил я, устраиваясь поудобнее.

Машина поехала. Мы ехали быстро и молча.

— Знаешь, ты заметил, что мы с тобой постоянно ссоримся, — чуть улыбнувшись, одними уголками чувственного рта, заметил он, прервав продолжительное молчание. — Но, как говорится: от любви до ненависти. От ненависти до любви…

— Ты играешь со мной? Не знаю, как, но играешь, — сказал я, глядя ему в глаза. Мне хотелось хоть немного понять того, кому я доверил свою жизнь.

— Да нет. Разве что немного, — покачал он головой. — Просто у меня катастрофически мало времени! Как раз до нового полнолуния. А оно очень скоро.

— Да? А я не обращаю внимания на такие вещи. Ты что, сектант? Сатанист?

— И ты поехал с сектантом? — округлив глаза в притворном ужасе, произнёс он, насмешливо приподняв чёрные брови. — А ты рисковый мальчик.

— Не знаю. Я впервые делаю такие вещи. И всё-таки, откуда тебе известно моё имя, адрес?

— Ну…я что-то вроде ищейки, — он неприятно оскалился. Мне показалось, что его зубы неестественно длинны. Особенно передние два, которых, как мне показалось, раньше не было.

— Из ЦРУ, что ли? — искренне удивился я. — Так ты меня просто арестовываешь? — моему разочарованию не было передела.

— Ты меня неправильно понял. А может это я плохо объяснил. Нет, к ЦРУ я не имею никакого отношения, а также к ФБР. Просто ты меня поразил. И я тебя нашёл. Вот так оно и было.

Я почувствовал, что на этот раз он говорит правду.

— Надеюсь, что тебе нравятся парни. И нравлюсь я, — почти застенчиво сообщил он.

— И ты решился спросить об этом только сейчас? Я засмеялся. — А если бы я ответил нет?

— Я бы просто отвёз тебя домой.

— Да.

— Что, да?

— Да по всем двум пунктам. Очень. Это к пункту второму. И больше не задавай мне таких вопросов: я стесняюсь.