— Несомненно, конь Лурджа интересует Зезву, господин.

— Умная девочка. Конечно, интересует. Кто ж еще сможет помочь нашему Ныряльщику вернуть свой дар? Уж не квеши ли?

— Квеши, — словно выругался Нестор. — Проклятые кроты!

— Ну-ну, брат Нестор, не кипятись, — Блистательный снова баюкал левую руку, — темные квеши и их царь Амкия — народ упрямый и отчаянный. А как еще им удалось бы изгнать из катакомб белых квешей? Представляете, как белые обиделись за такое отношение. Я бы точно затаил злобу… Впрочем, об этом чуть позже. Ваадж в городе? Отлично. Гастон? Понятно… Таисий, ты едешь в столицу Мзум.

Младший кадж вздрогнул, оторвался от созерцания воды и почтительно склонил голову.

— Задание без изменений, господин?

— Почти. Я свяжусь с тобой, когда ты будешь в пути. И помни, мы идем дорогой мести.

— Я помню, господин.

— Ступай. Подожди.

— Господин?

— Расскажи в двух словах Нестору и Нази про результаты твоей миссии.

Таисий улыбнулся мягкой, застенчивой улыбкой.

— Конечно, господин. На Закате почти все готово.

— Как много? — голос Нази дрожал.

— Не охватить взглядом.

— Погода? — глухо спросил Нестор. Из-под его капюшона с шипением выскользнул дзап и тут же скрылся.

— Погода, — Таисий пожало плечами, — не будет помехой. Но ведь еще рано.

— Рано, — как эхо отозвалась Нази.

— Рано! — задумчиво повторил Нестор.

— Рано, — с улыбкой кивнул Блистательный и поднялся. — Таисий, иди уже. Времени у нас хоть отбавляй, но терять его мы не станем, правда? Удачи тебе… А пока Нестор расскажет нам про успехи бравых солдат нашего уважаемого Влада Картавого. Как идет штурм? Покрыли душевники себя неувядаемой славой или как обычно прячутся за спины ребят Элана? Что там мой друг император Вольдемар?

Прежде чем Нестор начал рассказ, один из его дзапов опять высунулся и тихо зашипел. Блистательный вздохнул. Пламя, как же тяжело с непривычки ворочать языком.

Зезва едва не врезался в тевада Мурмана, который вылетел из-за угла деревенского дома в сопровождении верного Аристофана. Тевадов лакей щеголял блестящей кольчугой и двумя зловещего вида кинжалами за поясом. Что до рвения, то его на лице достойного лакея почти не наблюдалось, если не принимать во внимание печальный донельзя взор и постоянные тяжелые вздохи. В отличие от слуги, Мурман так и пылал энергией. Бравые усы наместника Горды воинственно топорщились, в глазах горел веселый огонь, а тяжелый панцирь, казалось, вовсе не стеснял огромного тевада. Иными словами, хозяин и слуга находились каждый в своем обычном состоянии духа.

Зезва успел кивнуть Аристофану и улыбнуться, прежде чем очутился в лапах наместника.

— Иди-ка сюда! — взревел Мурман, хватая Ныряльщика за руку. — Ага, и Каспер с тобой. Оба за мной, шевелись! Аристофан, твою мать в бурдюк, не путайся под ногами!! Что? Снять кольчугу, а то жмёт и тяжелая? Ты на войне, слизняк! Или память отшибло и забыл, как в Даугреме тебя как борова насквозь проткнули, а? Молчать! Зезва, заткнись, потом расскажешь. Ваадж, где ты?

Слушая Мурмана, они обошли маленький эрский домик, затем пересекли большой огород. Зезва обратил внимание, что земля не вскопана, значит хозяева попросту бежали. Он переглянулся с Каспером. Какой тут огород, когда через несколько дворов засели душевники, а от Шрама бьют их катапульты.

За домом, перед стогом сена, покрытым старой дырявой ветошью, стоял придворный чародей Ваадж и разговаривал с важного вида джуджей в рогатом шлеме. Зезва узнал толстого бородача — Самарий Огрызок, командующий силами Принципата во Мзуме. Ну, надо же, курвин корень, какие начальники пожаловали. Затем Зезва увидел человека в черном, который, сутулясь, прислушивался к беседе Самария и Вааджа. Человек обернулся. Бегающие свинячье глазки застыли, буравя новоприбывших. Ныряльщик выругался. Эниох, Второй в Тени. Все лучше и лучше это замечательное утро.

— Зезва! — Ваадж искренне улыбнулся. — Давно не виделись!

— Давно, — проворчал Ныряльщик, неприязненно косясь на Эниоха. Где же остальные теневики? Не может же быть, что такая важная птица явилась без охраны. Звон оружия, донесшийся до слуха Зезвы заставил его улыбнуться. Как же, вон они, голубчики. Два арбалетчика на крыше, в смородине еще трое, морды у всех невеселые. Еще бы, из города прямо в пекло. Тут тебе не пыточная, можно получить стрелу в брюхо… А это кто?

Из-за спины Эниоха выглядывал человек, которого Зезва сразу и не заметил. Длинные, словно извивающиеся руки, стриженные кружком волосы и спокойный, дружелюбный взгляд небесно-голубых глаз. Тело незнакомца вдруг выгнулось, словно сделанное из ртути, и пораженный Зезва увидел, как бегают по поясу пальцы спутника Эниоха, словно морская рябь бежит по черной волне. Кто же это такой, курвин корень? Одежда как у теневика, но…

— Достойные рыцари только что из Старого Города? — голос Самария Огрызка прервал размышления Зезвы. Командующий экспедиционным корпусом пристально смотрел на мзумца — Молва о ваших подвигах бежит впереди.

— Да уж, подвиги, достойный джуджа, — ответил Зезва, косясь то на Эниоха, то на голубоглазого, — еле жопы унесли.

Самарий ухмыльнулся. Ваадж покачал головой. Что касается Мурмана, то достойный тевад недовольно заворчал:

— Хватит хрень нести. И так в дерьме сидим по самые уши. Ваадж, говори.

— Спасибо, наместник. Прежде чем достойные Зезва и Каспер поведают про свои приключения, позвольте доложить про сложившуюся обстановку, — Ваадж мрачно подергал свою бородку. — Противник уже полностью контролирует Шрам. Кавалерия душевников сосредотачивается в Тихом Лесу, на севере Келасской Стены. Там же замечены крупные силы пехоты, возможно и Душевный Отряд. Южнее мятежники штурмуют наружные стены, но, как и следовало ожидать, они завязли и несут потери. По-прежнему непонятно, на что они рассчитывали, идя в лобовую атаку — Цумские укрепления неприступны, наши стрелки с легкостью отбивают атаки…

— Но при этом козодрючеры окончательно захватили Шрам, — проворчал Мурман.

— К сожалению…

— Какое еще нахер сожаление, придворный чародей? Шрам господствует над городом! Правда, там обрывы и глубокие овраги, и враг пешком к городу не прорвется, разве что научится летать, но они понаставили катапульты и уже ведут обстрел! Вчера пристрелялись и лупят камнями!

— Ночью наш отряд пытался подкрасться к ним, — сказал Самарий. — Безуспешно. Потеряли четверых.

Наступила тишина. Все смотрели на Вааджа, который, казалось и забыл, что нужно что-то там говорить. Взгляд чародея блуждал по зеленеющей траве под ногами.

Зезва жевал свою собственную травинку. Расправил плечи, глубоко вздохну, щурясь от солнца. Весна уже, настоящая весна… Рядом переминался с ноги на ногу Каспер. Ныряльщик вдруг почувствовал, что на него кто-то смотрит. Вздрогнув, он поднял глаза. Курвин корень, Марра!

Джуджия криво усмехнулась, кивая. Немного помедлив, Зезва кивнул в ответ. Откуда она взялась? Стоит рядом с Огрызком. Получается… Курвова могила! Марра улыбнулась еще шире.

— Зезва.

— Ваше тевадство и про меня вспомнили?

— Заткнись. Давай, рассказывай, едрит твою мать. Не видишь, что ли, улетел наш Ваадж в далекие астралы.

Змееподобный человек рядом с Эниохом широко улыбнулся. Съежился под взглядом Зезвы и спрятался за спиной теневика, словно за черной занавеской.

— Зезва, твою душу мотал, говори!

— Велели же заткнуться.

— Молчать! Тьфу, твою мать… Рассказывай, ну! Аристофан, еще раз подступишь ко мне с этим вонючим платком, я его тебе в задницу засуну, понял?!

Зезва подавил улыбку, потому что Мурман весь трясся от ярости. Начал рассказ. Его почти не перебивали. Лишь под конец словно очнувшийся от сна Ваадж спросил:

— Почему виртх и мертвецы бежали?

— Не знаю, — признался Зезва. — Как-то не задумывался над этим… Каспер, не молчи.

— Да, — подхватил юноша, — мы уже ничего не соображали от усталости. Но было такое чувство, словно они испугались чего-то…