В конце 1890-х годов британские публичные школы подверглись некоторым преобразованиям, они стали более структурированы, лучше контролировались и отошли от тех варварских порядков, которыми они славились в предыдущем столетии. Однако мальчики жили в феодальном обществе Повелителя мух. Например, очки в Итоне были запрещены, так что близорукий мальчик не мог играть в игры с мячом. Итон был закрытым, однополым сообществом, и мальчики не имели возможности иметь какие-либо отношения с девочками. В этой обстановке царил необузданный гомосексуализм, и Кейнс имел несколько таких связей, продолжавшихся достаточно длительное время. Наиболее бурно развивались его отношения с сыном епископа, который был главным конкурентом Кейнса в отношении академических почестей. Таким образом, ко времени поступления в Кембридж, Кейнс уже питал глубокую склонность к социальным и физическим отношениям с лицами своего пола.
Кейнс окончил Итон с блестящим аттестатом и продолжил обучение в Королевском колледже в Кембридже. Это учебное заведение не слишком отличалось от Итона. Здесь интеллектуальные способности Кейнса тоже получили признание. Его эрудиция и острый ум производили впечатление на каждого. С первого же курса, что являлось редким случаем, он был принят в тайное общество Апостолов. Членство в этом обществе открыло ему двери в высший свет Кембриджа, и его жизнь разделилась на две параллельно существующие части. Одна была полна философией, эстетикой, интеллектуальным общением и гомосексуальной любовью, другая сопровождалась учебой и получением политических и практических знаний. Первая часть определенно преобладала. Традиции и тайны Апостолов культивировали позиции элитного превосходства, и члены этого общества часто вступали в интимные отношения друг с другом. Критериями для членства в этом клубе избранных были «отличительный ум и отличное от общепринятого поведение».
Общество Апостолов всегда было пронизано гомосексуализмом. Лучшим другом Кейнса и его возлюбленным в последние годы обучения в Кембридже был Лейтон Страчи, но их отношения были испорчены свирепым соревнованием за симпатии молодого новичка Артура Ли Хобхауза, в которого они оба были влюблены. Скидельски указывает, что Кейнс и Страчи были убеждены, что женщины уступают мужчинам и умом, и телом. «Любовь к молодым людям была, по их убеждению, этически более высокой и обогащенной, чем любовь к женщинам». Они называли это Высшей содомией и полагали, что будущие поколения будут воспринимать их как пионеров, а не как преступников. Интересно отметить, что на стыке столетий (в период золотого юбилея королевы Виктории) когда началось увядание Британской империи, она так походила на многие другие древние династии, включая распространение гомосексуализма.
Апостолы были обществом, основанным в Кембридже в 1820 году. В 1904 году было создано его лондонское ответвление— группа Блумсбари. Этот клуб единомышленников был сформирован и оплодотворен свежими силами, к которым не обязательно относились выпускники Кембриджа. В его состав входило даже несколько женщин. Блумсбари был даже более просвещенным обществом, нежели Апостолы, и его члены презирали рациональность, отдавая предпочтение чувствительности и чувственности. Блумсбари поддерживал новое отношение к художественному искусству, дизайну и литературе. Они отвергли организованную религию и отказались воспринимать ее серьезно. Они шутили над викторианским образом жизни, обычными гетеросексуальными отношениями и были закоренелыми пацифистами. Они были преданными культурными и сексуальными революционерами и придерживались того мнения, что цивилизация не должна иметь никакого отношения к морали, демократии, патриотизму, технологиям, социальной справедливости или богослужению. Последнее, как они говорили, есть болезнь неспособных к страстной любви. Сам Кейнс снисходительно относился к занятиям политикой и воспринимал ее как «адекватную замену для преодоления препятствий».
Со временем образ жизни членов Блумсбари стал характеризоваться широким распространением гомосексуализма, бисексуальности и, как описывает это Скидельски, напоминал «сексуальную карусель, в которой друзья становились любовниками, а затем возвращались к тому, чтобы снова быть просто друзьями». Люди приходили и уходили, находились и использовались привлекательные молодые люди. Никто, казалось, не работал, но подразумевалось, что члены клуба занимаются творчеством. Дискуссии разгорались и через некоторое время забывались. Игры и шарады, переполненные двойным смыслом, сатирой и политическими значениями, организовывались ежевечерне. Никогда не возможно было разобраться, кто и с кем занял какую спальню. Члены Блумсбари утверждали, что они презирают ревность, как плебейскую эмоцию, но когда любовник Кейнса время от времени изменял ему с другим мужчиной, Джона терзали глубокие переживания. Скидельски пишет, что в конце концов любовник Кейнса вернулся в Кембридж к Хобхаузу. В последующие два десятилетия Кейнс имел несколько серьезных любовных интриг и множество случайных сексуальных связей. Наиболее ярким из таких эпизодов стали отношения с соблазнительным художником Дунканом Грантом. Их любовь продолжалась с 1908 по 1915 год и была полна трагизма, разрывов и страсти. Скидельски считает, что Кейнса всегда привлекали «творческие личности, обладающие внутренней целостностью, но с ярко выраженной потребностью в защите». Когда их роман подошел к концу, сердце Кейнса было разбито. И хотя после этого он имел множество новых связей, он никогда не находил в них истинной эмоциональной замены Гранту, пока не встретил Лидию.
Превращение в политического мыслителя
Апостолы и Блумсбари были центрами личной жизни Кейнса до тех пор, пока он не встретил Лидию. Он любил тех молодых людей, потому что они были одаренными, творческими юношами, играющими в очаровательном саду, который символизировал для него цивилизацию. Со временем он принимал на себя управление их инвестициями. В свою очередь они любили его за невероятный интеллект, беспокойный ум и воображение. Однако они непрерывно попрекали его тем, что он не отдается полностью истинно творческой, эстетической жизни. Он был деловым человеком, практиком, и это фактически противоречило идеалам Блумсбари. Его друзья особенно возражали против его роли в Казначействе и на мирных переговорах после Первой мировой войны. Они говорили, что он поддается мирским стремлениям к обладанию властью. И они критиковали его за то, что он был грубым, едким, капризным и толстым.
Пока все эти события происходили в его эмоциональном мире, в его параллельной жизни, в мире Уайтхолла и Кембриджа, Кейнс — интеллектуал, политический деятель, экономист — все больше усиливал свое влияние. Все, и поклонники, и критики, были одинаково напуганы его карьерным ростом. В 1908 году он сдавал экзамены для поступления на государственную службу, и его результаты были вторыми в стране. «Я хочу встретиться с первым номером», — сказал он в разговоре с Вирджинией Вольф. Казначейство предложило ему должность, ив 1910 году он взял в Кембридже академический отпуск, чтобы посвятить себя работе в Казначействе. Здесь он наслаждался открытием статистических взаимосвязей. «Подобное удовольствие я получал только от секса», — писал он Дункану Гранту в 1912 году.
В конце Первой мировой войны его послали на Версальскую мирную конференцию в качестве представителя министерства финансов. Он получил право выступить там и с трибуны яростно доказывал, что суровое наказание Германии вызовет экономическую катастрофу и приведет к усилению радикальных элементов.
Однако его статус в английской делегации был слишком невысок, поэтому ему оставалось лишь бессильно наблюдать, как Жорж Клемансо переигрывает в дипломатической борьбе Вудро Вильсона, и традиции гуманизма уступают требованиям политиков, жаждущих мести.
Чувствуя отвращение к результатам конференции и разочаровавшись в политической деятельности, в 1919 году Кейнс ушел в отставку. В том же году он издал книгу «Экономические последствия мира», написанную в гневном стиле и содержащую тонкие предчувствия, которая стала международным бестселлером и снискала Кейнсу мировую известность. Шумпетер охарактеризовал Кейнса и его книгу, как «прорыв к международной известности, пока другие личности, обладавшие подобным мышлением, но меньшей храбростью, а также те, кто мог похвастать не меньшей храбростью, но не столь же глубоким пониманием ситуации, хранили молчание». «Размер контрибуции, которую потребовали союзники, — писал он, — настолько огромен, что в случае ее выплаты Германия будет постоянно пребывать в нищете». Он оказался прав, и мир получил Гитлера.
