46 Poenitentiale Pseudo-Romanum // Wasserschieben F.W.H. Die Bussordnungen der abendländischen Kirche. Halle, 1851 (Graz, 1958). S. 361-364: "Domine sancte...desque huic famulo tuo pro suppliciis veniam, pro moerore laetitiam, pro morte vitam, ut de tua misericordia confidens pervenire mereatur ad vitam aeternam".
47 Pontifical romano-germanique du Xesiecle / Ed. par C.Vogel, R.Elze. Citta del Vaticano,1963. T.
II. P. 277-278: "...domine ...Tuprecibus eius benignus aspira, ut in confessioneflebilipermanens”.
48 См. об этом: Vogel C. Le pecheur et la penitence au Moyen Age. P., 1982. P. 162.
49 De vera et falsa poenitentia ad Christi devotam. Col. 1119: "Cum itaque poenitentia efficax sit et fructifera, neminem relinquens sine venia, mortuos resuscitans" (курсив мой- O.T.).
50 Ibidem. Col. 1123: "Sic itaque mortuus jaceat, sicque se mortuum ostendat, publice mortem suam praedicando, publice fructus poenitentiae ostendendo, ut turba ploret amissum, et defleat quem dolet mortuum".
То, что средневековый судья, приносящий покаяние, должен был восприниматься окружающими как мертвец, подтверждалось не только его внешним видом, не только теми особыми отношениями, которые складывались у него с его жертвой. Как отмечает Жан-Мари Мёглен, в самом ритуале публичного покаяния (в частности, в ритуале harmiscara) содержалось прямое указание на то, что человек, исполняющий его, на самом деле достоин смерти, которой он избегает почти чудом, лишь благодаря великодушию своей жертвы, согласившейся даровать ему
52
свое прощение . Т.о. покаяние всего лишь заменяло собой смертную казнь.
Тот же мотив, как представляется, звучал и в делах по abus de justice, когда ритуал покаяния проштрафившегося судьи включал в себя имитацию наказания, примененного им к своим жертвам311. Например, в 1366 г. Парижский парламент рассмотрел одно подобное дело, ответчиком по которому выступал королевский бальи в Mo. Признанного виновным бальи должны были отвезти в Mo привязанным
54 -
к лошади и выставить на рыночной площади с руками, прикрепленными к осям телеги - «так же, как он поставил шестерых подданных королевы». В этом положении он должен был объявить, что наказал их несправедливо312. В деле 1408 г. из Каркассона епископ Симон де Грамо обвинял судью Жана Дрюана не только в «убийстве» (meurtre) четырех клириков, но и в недостойном отношении к другому обвиняемому, местному священнику Жану Феррье, которого он не только не желал передать церковным властям, но и велел «провести и выставить на показ в каждом квартале Каркассона»313. Епископ требовал, чтобы Дрюана также провели через весь город, «так же, как он
52 Moeglin J.-M. Harmiscara. P. 43-44.
53 Ту же особенность принесения покаяния в случае публично нанесенного оскорбления отмечает Клод Говар. Она пишет, что положение, в котором оказывался провинившийся человек, являлось по сути обратной проекцией той ситуации, в которой он совершил свое преступление. При его покаянии присутствовали те же люди, оно происходило в том же месте, и даже слова, которые произносил кающийся, были почти те же — только со знаком отрицания. Например, X 2а 14, f. 35-35v: "Je vous ay sans cause navrez, villenez et injuriez dont
il me deplaist et m'en repens. Je vous supplie...me pardonner l'offense que j'ay en ce mesprins et faicte envers vous et chacun de vous" (Gauvard С "De grace especial". P. 746-747).
велел провести священника, и подвергнуть его диффамации, выставив
57
его голым и открыв [для обозрения] его срамные места» .
ÿc ÿc
С места своего преступления провинившийся судья в сопровождении родственников и друзей погибшего, а также стражи отправлялся в церковь. По дороге - помимо тела своей жертвы - он часто был обязан нести зажженные свечи (обычно весом в 1-2 кг), как в описанном выше
58
случае с покаянием Гийома Тиньонвиля . Эти свечи, как отмечают исследователи, символизировали очищение от зла и преступления, а
59
также примирение сторон .
Свечи устанавливались и в церкви, где для судьи наступал, наконец, момент покаяния в буквальном смысле этого слова - церковного покаяния перед Богом, который, единственный, мог простить оступившегося человека. Здесь же служилась заупокойная месса с просьбой ко Всевышнему благословить захоронение невинно убиенного в освященной земле.
Для судьи, приносящего публичное покаяние, было также обязательным присутствие на похоронах своей жертвы60. Впрочем, эта часть процедуры была часто отнесена во времени, как и установление специальных знаков в память о совершенном преступлении. Ими могли стать таблички (ymages), сделанные из камня, кожи или серебра (очень редко из дерева), на которых кратко излагалась суть дела и последовавший за ним приговор61. Иногда, как в деле из Каркассона, на табличке изображалась как само преступление (повешение клириков), так и сцена принесения покаяния всеми виновными, «согласно их статусу»314. Вывешивались такие таблички в публичных местах для всеобщего обозрения: около виселицы, на рыночной площади, в церкви
57".“ ...comme il avoit fait mener le prestre et diffamer, les pudibondes nuz et descouvers". -Ibidem.
58 Например, X 2a 6, f. 349vB-350vA: зажженная свеча весом в 2 кг.
59 Benveniste Н. Strategies judiciaires et rapports sociaux d'apres les plaidoiries devant la chambre criminelle du Parlement de Paris (vers 1345-vers 1454). These 3e cycle dactylographiée. Université Paris-1.1986. P. 205-206; Gauvard С "De grace especial". P. 747.
60 Например, X 2a 6, f. 342vB-345; X 2a 8, f. 35vB-37A: присутствие на похоронах оговорено в приговоре отдельно.
61 X 2а 10, f. 77: серебряная табличка; X 2а 14, f. 8v: серебряная табличка; X 2а 16, f. 221v: табличка из кожи.
или в здании суда . Интересно, что их название (amende honorable) совпадало с названием всего ритуала в целом64.
Иногда вместо табличек (редко - вместе с ними65) устанавливались статуи (также обозначаемые термином "ymages") или «портретные» надгробия66, как в случае двух клириков, повешенных Гийомом Тиньонвилем. Они изготавливались на деньги обвиняемого и
67
изображали его самого и/или его жертв . К сожалению, отсутствие сколько-нибудь детальных описаний лишает нас возможности порассуждать о достоверности этих изображений (как, впрочем, и
«имитаций в натуральную величину», заменявших при необходимости
68
разложившийся труп) . (Ил. 3)
Памятным знаком могла стать и часовня, построенная на средства все того же проштрафившегося судьи. В ней назначались заупокойные
69
мессы .
63 X 2а 10, f. 77: табличка была установлена в часовне королевского дворца в Париже; X 2а 16, f. 81v: таблички были установлены сразу в двух местах : две таблички — в церкви, еще одна — в ратуше Амьена; X 2а 16, f. 135v-136: одна табличка была установлена в приходской церкви Шато-Тьерри, другая — в соборе Суассона.
64 Эти памятные таблички не имели ничего общего с обличительными рисунками, весьма популярными в Италии, начиная с XIII в. вплоть до XVI в. На них обычно изображались преступники, приговор которым был вынесен заочно. Подробнее об этом см.: Edgerton S.Y. Pictures and Punishment. Воспроизведение некоторых таких рисунков см. в: Ortalli G. "Pingatur in palatio...". La pittura infamante nei secoli XIII-XVI. Rome, 1979. Судя no «Дневнику» Парижского горожанина, такие рисунки имели распространение и во Франции: Journal d'un bourgeois de Paris. § 738-741. P. 378-379.
