Когда они укрылись за холмом, Эверард снова помог ему встать.

— Держи ухо востро, если хочешь остаться цел.

Весь дрожа, Бруно стал клониться к стене, чтобы опереться.

— Нет! Нет! — завопил старик и дернул его за руку в сторону. — Гляди!

Концом своего посоха он ткнул вещество, о которое чуть не облокотился Бруно. Если все остальные холмы излучали голубой свет, то эта маленькая круглая секция неправильной формы была ослепительно красной.

Старик коснулся ее посохом, и шесть дюймов последнего превратились в дождь шипящих искр.

— Первый урок на выживание, — сказал Эверард.

Старик прошел футов десять вдоль телля и вдруг шагнул прямо в стену. Его фигура исчезла в мягком голубом сиянии, словно в плотном тумане. Бруно последовал за ним.

Приятное тепло силового поля охватило открытые участки тела, по коже распространилось легкое покалывание. Бруно очутился во внутреннем пространстве стены телля, между его внешней и внутренней поверхностью. Футов десять он прошел с вытянутыми руками, ощупывая перед собой пространство, словно ожидая мгновения, когда наткнется на невидимую преграду.

Внезапно он прошел стену насквозь и оказался в одном из внутренних отсеков, буквально нос к носу с Пузырем. Поверхность Сферы немедленно приобрела окраску жгучего желтого солнца.

Не успели руки Эверарда высунуться из стены и втянуть Бруно назад, как последовал залп.

— И угораздило же меня связаться с тобой! — Старик обеспокоенно покачал головой. — Сейчас от меня ни на шаг, черт тебя подери!

Продвигаясь внутри стены, Бруно наблюдал за зловещей игрой света на поверхности Сферы. Наконец существо успокоилось. Очевидно, силовая субстанция стенок была твердой для Пузырей, но полностью проницаемой для людей, которые в них обитали. Все же Бруно решил, что это верно лишь отчасти.

— Почему, — спросил он, — это вещество совершенно проницаемое для нас, когда мы движемся внутри него, оказалось достаточно твердым и упругим, чтобы погасить силу удара при нашем падении из трубы?

— Эта силовая субстанция может исполнять многое из того, что ты пожелаешь.

Бруно задумчиво кивнул.

— Если думать о ней, как о чем-то, способном задержать наше падение, то она таковой и останется. Мы решили пройтись внутри, и для нас она становится податливой, как воздух?

— Верно.

— Подчиняются ли поля в этом смысле Сферам?

Эверард продолжал двигаться внутри извивающейся стены.

— Да. По крайней мере, некоторые из них. Не замечал, чтобы Сферы управляли голубым полем. Но они, как и мы, могут заставить розовое и зеленое поля перемещать их в пространстве.

— Разве ты не понимаешь, что из этого следует? — Бруно наклонился вперед и, схватив старика за руку, развернул его к себе лицом.

— Нет.

— То, как мы мыслим, не очень отличается от принципа их мышления! Конечно, мы думает о разном, но…

— Слушай, сынок, — раздраженно сказал Эверард, — чтобы войти в контакт, мы сотни лет пытались определить, как они мыслят. И, кажется, все, кроме тебя, знают, что это невозможно.

— Откуда появилось все это?

Старик в смятении развел руками.

— А я почем знаю? Слышал об аэропланах?

Бруно знал это предание.

— Полагают, что это были летающие машины.

— Правильно. А теперь подумай, могут ли тараканы в твоей деревне понять, как они держались в воздухе? Почему же ты думаешь, что способен в этом разобраться?

Эверард раздраженно взмахнул рукой. Голубое сияние распространилось на весь участок. Перед ним находился холм силовой энергии, похожий на возвышенность с розовой поверхностью. На ее вершине находилось углубление в форме колыбели, и в ней кто-то спал.

Бруно узнал своего двоюродного брата и легко скользнул вперед по волнообразной поверхности ковра.

— Хален!

Спящий, а это был здоровяк с умиротворенным выражением на покрытом красными прожилками лице, пошевелился и пробормотал:

— Ухо-о-дите.

Темнота вновь поглотила его. Но свет снова загорелся, когда Эверард. приблизился к основанию этого нежно-мягкого возвышения.

— Хален! Проснись!

Человек повернулся, открыл ослепленные светом глаза и вновь полностью исчез в вернувшейся темноте.

На этот раз уже Бруно усилием воли прогнал искусственную ночь.

— Я ему задам! — поклялся Эверард, разглядывая удобный холм, на котором спал Хален.

Возвышение начало снижаться, постепенно принимая форму розового коврика. Подушкой для двоюродного брата Бруно теперь служило собственное ухо.

Наконец Хален проснулся, зевнул, увидел Эверарда и спросил:

— Принес мою новую накидку?

— Еще не готова. Захвачу в следующий раз, когда отправлюсь наружу.

Хален сел, почесывая голову.

— Что ты там заливаешь, старик? Я дал тебе два шара из съедобной энергии, чтобы ты обменял их у лесников на новую накидку, а ты заявляешь…

— Я привел тебе гостя, — перебил его Эверард, указывая на Бруно, который все это время стоял в стороне.

Хален оглянулся и на мгновение нахмурился. Затем его лицо расплылось в улыбке, он поднялся и обнял Бруно за плечи.

— Даже не думал, что ты способен на такое, дружище! Добро пожаловать в легкую жизнь!

Бруно в ответ заключил брата в особые объятия клана Елей.

— Не за легкой жизнью пришел я сюда, — ответил он спокойно.

— О, Господи. Еще один!.. — потрясенный Хален взглянул на Эверарда.

— Увы. Он хочет подружиться с Пузырями. Я пытался отговорить его, но… — Эверард безнадежно взмахнул рукой.

Хален крепко схватил Бруно за руку.

— Скоро мы избавим тебя от этого. Ты только подожди немного и увидишь, какой чудесной может быть жизнь. Я знаю пару классных крошек, кстати, из клана Елей. Ты сталкивался уже с этой породой, а?

Бруно уклончиво улыбнулся, когда Хален толкнул его локтем в бок.

— Пора идти, — сказал Эверард. — Смотри, Хален, не спускай с него глаз. Он просто родился для того, чтобы делать ошибки. С того момента, как я подобрал его, он раз шесть отличился.

Старик проскользнул сквозь стену и направился к похожему сооружению через дорогу.

Провожая взглядом завернутую в накидку фигуру, Бруно обнаружил, что смотрит сквозь стену впервые с того времени, как они вошли в жилище. Наружная поверхность, как и внутренняя, очевидно, оставалась непрозрачной лишь до тех пор, пока у него не было желания смотреть сквозь нее.

Бруно и Хален провели некоторое время в неловком молчании, пытаясь найти тему для разговора.

— Ну, как там наши? — нарушил паузу Хален.

— Нормально, — ответил Бруно, не зная, что добавить. — Вполне нормально.

— Старый вождь Седрик все еще правит?

— Да, потихоньку. С тех пор, как пару лет назад прилетела одна из Сфер и угомонила его, он попритих.

— А что стряслось?

— Он нашел старый агрегат и пару инструкций по пользованию им. Кажется, он называл эту машину генератором. У него были еще две стеклянные штуковины для освещения.

— А дальше? — Хален сдержался, но смех заискрился в уголках его глаз.

— Он запустил его от ручного привода и всю ночь в хижине было светло, как днем.

— А потом?

— А потом по одному из таких зеленых туннелей налетела Сфера и — ба-бах! Хижину размело вдребезги. В тот момент Седрик был снаружи, но все же волосы ему опалило.

Хален смеялся до слез.

— Задали они вам по первое число! Они терпеть не могут все то, что вырабатывает электричество. Потому и разнесли в пух и прах старые города. Ведь там у людей было полно электрических штучек.

— Сейчас Седрик прямо заходится в истерике, когда кто-нибудь пытается откопать что-то в руинах.

— И я бы не стал винить его за это.

Хален оглянулся, и участок розового ковра начал расти, приобретая форму гриба. Когда он достиг требуемой высоты и достаточной жесткости, Хален удобно уселся сверху. Затем наметил место позади Бруно, и там тоже стал приподниматься второй гриб. Импровизированное сидение, как обнаружил Бруно, было еще мягче, чем казалось на первый взгляд.