— Откуда я знала, сколько стоят особняки в центре Москвы? Ты мне даже не дала толком цены посмотреть! — огрызнулась Настя, а Ксюша опять пришла к нам на диван.

И Елизавета и Глория непонимающе глядели на нас, а в рюкзачке дергался телефон, хоть звук и выключен, но его распирало от желания поделиться с нами информацией. Что-то мне подсказывало, что слушать эту информацию мне не захочется. У меня аж температура подскочила, когда дошло, что девицы натворили.

— Настя, ты выставила на продажу чужой дом?! — обалдела я.

— Что тут такого? Я же ничего плохого не хотела, только поинтересоваться. Там объявление очень просто заполняется, и фотографии у нас есть. Не волнуйся, Миля, я завтра это объявление уберу.

— Ты сегодня его уберешь!

— Я пароль забыла.

Ой, как неудобно перед Елизаветой… У нее челюсть как-то странно выдвинулась и пальцы скрючились.

— Двенадцатый раз звонят, — посчитала Ксюша. — И машинами вход перекрыли.

— Елизавета, садись! — я вскочила и усадила ее в ближайшее кресло. Как бы не рухнула с высоты своих шпилек. Пригнулась как-то странно, будто моя кошка перед прыжком. — Не волнуйся, вспомнит она у меня как миленькая этот пароль, объявление уберет. Риэлторы сами уйдут, не будут же они здесь всю ночь стоять.

…Потом уже узнала, что стояли неделю…

— Мне надо переобуться в кроссовки, — проговорила Елизавета, — отвезу вас домой…

— Коченечно-конечно! — закивала я. — На таких шпильках за рулем неудобно! Все будет в порядке! Хочешь, я тебя провожу?

— Не надо, меня проводит Глория…

Я все-таки попыталась навязаться с ними, даже дошла до лестницы, но дальше меня не пустили. Вернулась в малую гостиную, злющая, как черт. Как только девочкам могло прийти в голову такое устроить?! Вот не знаю, хочу ли я детей. Я ж не выживу, если такие дочки родятся. Моей маме повезло — я была тише воды, ниже травы, сидела тихо над учебниками и посещала разные кружки, так она и то недовольна. Ей бы на денек такую дочу, как Настенька. И Ксюшей добить. Вот тогда бы начали родители меня ценить, и не говорили бы, что мне скоро тридцать, а меня не берут в Российскую академию наук.

Настенька и Ксюша чинно сидели рядышком на диване, сложив ручки на коленках. Как только я вошла, и, сделав страшное лицо, кивнула в сторону выхода, они без разговоров как послушные дети просеменили за мной в холл. Елизавета молнией слетела по ступенькам, ей очень хотелось нас поскорее выпроводить.

— Подождите у ворот, я выведу машину! — приказала Елизавета. Я ее понимаю, я бы тоже нас в гараж больше не пустила.

Из гаража она еле выехали. Люди кидались чуть ли не под колеса, мешая нам сесть в машину.

— Дом уже продан! — закричала Настя, чем сделала всем еще хуже. — Моя мама, — Настя ткнула пальцем в меня, — продала дом вот ей! — палец уперся в Елизавету.

— Я дам больше! — бросился ко мне какой-то мужик.

— Я те дам! — перехватил его второй и дал в морду.

В общей свалке мы еле-еле влезли в машину и уехали. Мне нельзя ходить под фонарями, сразу старше выгляжу. Люди поверили, что Настя с Ксюшей мои дети.

— Весело было, да? — попытались наладить отношения девочки.

Мы с Елизаветой промолчали, обиделись.

На этот раз обратная дорога заняла совсем мало времени. Чудеса.

— Елизавета, а сколько вы заплатили Миле за урок танцев? — у дома спросила девочка перед тем, как выйти из машины.

— Настя!!! — одернула ее я.

— Ну, что, Настя? Это же был урок? За урок полагается платить!

— Это был бесплатный урок!!!

— Людмила, девочки, все в порядке, — быстро сказала Елизавета, быстро достала из очень дорогого и красивого кошелька несколько банкнот, быстро сунула их в руки Насте, потому что я не взяла, и так же быстро уехала, как только мы покинули красный кожаный салон ее красного блестящего автомобиля.

Я пребывала в паршивом настроении, и даже оставшиеся в холодильнике недоеденными с ужина котлеты и полтарелки салата не могли его улучшить. С девицами я не разговаривала, а они заглядывали мне в глаза, пристроившись возле меня на диване с двух сторон. Даже телевизор включать не стали, и железки свои из рюкзачка не вытаскивали. Чувствуют себя виноватыми? Не похоже. Просто решили отношения наладить. Не буду с ними разговаривать еще долго, минут десять. Пусть осознают глубину своего прегрешения. Додумались же до такого ужаса, как я людям в глаза смотреть буду. Меня вообще трясет. Нас эти риэлторы растоптать могли! Интересно, во сколько оценили девочки дом? Не буду спрашивать.

— Миля, не молчи!

Молчу, держу марку.

— Миля, не сердись!

Молчу дальше.

— Миля, мы же просто пошутили!

Пошутили — это я могу понять. Сама недавно так пошутила, что мне вампирью голову принесли. Ладно, бывает. Но повоспитывать детей немного надо, так, для профилактики.

— Девочки, если вы будете себя так вести, то вас никогда не пригласят ни в одно приличное место!

— Это было приличное место?!

— Особняк в центре Москвы? Да, приличное. И очень невежливо, находясь в гостях, продавать дом хозяев!

Девочки не прониклись и решили в свою очередь повоспитывать меня.

— Миля, не дружи с этими тетками. В приличных домах на стены такие картины не вешают! Одни костры и виселицы! И еще портрет графини Батори.

— Кого? — опешила я.

— Ты разве не знаешь, кто это?

— Я-то знаю, но откуда вам это известно?!

— Пришлось поискать, — пожаловалась Настя. — Мы картины посмотрели и подумали, что портрет среди них только один, и стали искать, кто это. За десять минут все нашли и прочитали.

— Это такая плохая тетя, которая думала, что станет моложе, если будет купаться в крови юных девственниц! — бойко оттарабанила Ксюша.

— Я объяснила Ксюше, кто такие девственницы! — гордо доложила Настя.

У меня враз язык отсох, и я часто задышала.

— Они со своей служанкой наверняка в этой гостиной всякие зверства обсуждают. Такие, какие на картинах нарисованы.

— Нет, просто у Елизаветы странный вкус, — предположила я.

— Да точно обсуждают!

— Вы не можете знать это наверняка.

— Скоро узнаем!

— Настя?..

— Что сразу Настя? Это Ксюшина идея, мне говорящего зверя жалко было.

— Какая идея?!

— И не надо все валить на Ксюшу! — восстала Ксюша. — Ты, Настя, сама сказала, что он больше не заговорит! И запись увеличить ты предложила!

— Девочки! Что вы опять натворили?! — может, они Алмазный фонд по дешевке загнали?!

— Зверюга эта говорящая потому, что идет запись голоса. А если увеличить время записи и вставить датчик движения…

Я начала понимать и мне стало плохо. Вдруг этого зверя найдут и поймут, что это такое?

— Миля, давай подождем два дня, а потом ты забежишь к Елизавете в гости и заберешь из малой гостиной нашего игрушечного зверя. Тогда мы узнаем, о чем эти тетки болтали? Только потом с ней не дружи, она плохая.

Хочу сыновей. Вдруг мальчики более тихие и покладистые, чем девочки. То есть одного сына, мне с двоими не сладить. Здоровье не то.

— Миля, что с тобой, тебе водички принести? — заботливо спросила Настя. Я закивала. — Сейчас, я в стакан валерьянки накапаю, она успокаивает, не волнуйся!

Услышав слово «валерьянка» в квартире материализовалась кошка. Прямо из воздуха возникла. Она тянула мордочку к Насте, трясла хвостом, терлась обо все человеческие ноги, умоляя, чтоб и ее не обделили.

— Киска, сейчас и тебе дам валерьянки.

Мы с кошкой выхлебали воду с валерьянкой. Кошка сразу заорала.

— Что она говорит? Миля, переведи!

— «Официант, повторите заказ!», — перевела я.

— Нет, кисонька, лучше иди ко мне на ручки, я тебя поцелую!

Что делали дети с попавшей к ним в руки кошкой, я не видела, потому что спать захотелось. На автомате вытащила постельное белье и подушки.

— Миля, ты не волнуйся, ложись спать, мы сами себе постелем. Только мы спать еще не хотим, телевизор посмотрим, а потом фрукты поедим, они в холодильнике…