какие-то второстепенные вопросы снабжения. И теперь Одоакр сидел на совете
мрачнее тучи - как и Кассий он понимал, насколько уход остготов ослабил их
войско. На взгляд Кассия, теперь и речи быть не могло о штурме Немауза.
Оставалось лишь осадить этот город и ждать подхода подкреплений из Галлии и
Италии. Конечно, это давало возможность Эвриху собрать рассеянные войска и
превращало войну в затяжную, но погубить тысячи легионеров на стенах Немауза
казалось еще большим безумием.
Так он и сказал Крассу, однако старый проконсул не принял его возражений.
Когда же Кассия поддержали легаты, - все, кроме Лициния, - лицо триумвира
побагровело.
- Как я сказал, так и будет! Легионам готовиться к штурму. Это мой приказ.
Все возражения можете засунуть себе в задницу. Молчать! И слушать приказы.
Завтра на рассвете мы атакуем сразу со всех сторон, но главный удар направим
против восточных ворот...
"Он сошел с ума", - думал Кассий, слушая, как Красс излагает диспозицию
легионов. "Атаковать без подготовки? Завтра он положит нас всех под стены
Немауза. Забери меня Орк, если он не сошел с ума!"
Утро двенадцатого дня до августовских Календ выдалось пасмурным. Солнце
едва проглядывало сквозь плотную пелену облаков, а на полях вокруг Немауза
лежал густой туман. Прошлым вечером по приказу Красса часть войск снялась с
лагеря и полностью окружила город. С первыми проблесками рассвета запели
букцины римских легионов, поднимая солдат. Воины наскоро завтракали и
спешили построиться по манипулам и когортам, занимая места против
выделенного им участка стены.
Вслед за пронзительным ревом букцин туман прорезали четкие команды
центурионов, и из белой пелены, скрывавшей все на расстоянии нескольких
десятков шагов, показались первые римские воины. Было что-то завораживающее
в этом слитном движении выходящих из тумана десятков тысяч людей,
построенных в безупречные боевые порядки. За день римляне заготовили
множество штурмовых лестниц и целые охапки фашин, которыми собирались
завалить ров, и теперь тащили все это на себе. Первые ряды центурий
прикрывали себя и товарищей огромными ростовыми щитами, наспех сработанными
в ближайших рощах. Однако ни баллист, ни онагров и скорпионов,
использовавшихся обычно при осаде крепостей, не было видно. Армия Красса
имела неплохой парк осадных машин, но, собираясь вести маневренную войну в
Нарбонне, Красс не стал тащить их с собой, и сейчас легионам предстояло идти
на стены без поддержки артиллерии. Не успели толком срубить даже осадные
башни, хотя несколько их незавершенных остовов возвышались то там, то здесь,
явно открывая защитникам города намерения осаждавших.
Казалось, Красс вообще не скрывал от гарнизона Немауза своего намерения
штурмовать город. Скорее наоборот. Все подготовительные работы велись
открыто, а к стенам весь день то и дело отправлялась легкая кавалерия и
отряды стрелков. Прикрываясь щитами, они вступали в перестрелку с
защитниками, а также обменивались насмешками и оскорблениями. Из этих
перепалок стоявшие на стенах готы также могли сделать вывод, что римляне
решили не вести долгой осады, но попытаются взять город штурмом. Поэтому
готская стража всю ночь простояла на стенах, а едва рассвело и стало ясно,
что римляне выступают из своих лагерей с намерением атаковать, на стены
поднялся весь гарнизон, готовясь отражать штурм.
Среди легионеров распространялись слухи, что защитников в городе мало,
поэтому солдаты спокойно смотрели на могучие стены и башни Немауза, у
подножия которых многим из них предстояло остаться навсегда. Но Кассий,
располагавший более точными сведениями, так спокойно смотреть на них не мог.
Он знал, что Эврих оставил в Немаузе более трех тысяч солдат. Мощные стены и
четырнадцать башен старой римской крепости казались неприступными, такого
гарнизона было вполне достаточно, чтобы держаться здесь долго, даже против
вдесятеро превосходящей числом армии. Кассий не сомневался, что штурм будет
отбит, но Красс по-прежнему не желал слушать никаких возражений.
Сам проконсул не спал почти всю ночь, лично обходя посты, и Кассий
сопровождал его, до последнего надеясь отговорить от безумной затеи. То и
дело Красс останавливался, подолгу глядя в ночную тьму, туда где возвышались
стены Немауза. Пристальный взгляд Красса казалось что-то выискивал там, на
стенах, но до римлян доносилась лишь приглушенная расстоянием перекличка
часовых, да время от времени на стене загорались огни. Только под утро Красс
скрылся в своей палатке, однако проспав лишь около двух часов, он выглядел
вполне отдохнувшим и бодрым, сытно и с аппетитом позавтракал и, вытер руки о
тунику, усмехаясь каким-то собственным мыслям.
- Ну, - сказал он затем, - Сегодня я буду обедать в Немаузе. Легионам -
строиться!
И вот они выстроились. Пять легионов готовились идти на стены, слепо веря
своему полководцу. В этот день Кассий не получил командования. Поднявшись на
холм, расположенный к северо-востоку от главных городских ворот, он стоял
рядом с Крассом, глядя на разворачивающиеся вокруг города когорты.
По этим воротам, две арки которых были забраны окованными железом
створами, Красс собирался нанести главный удар. Они назывались воротами
Августа и возле них заканчивалась Домициева дорога. Здесь стояли сразу два
легиона и вся кавалерия, но не ни одной осадной башни Красс тут не оставил.
Все они были сосредоточены на других участках стены, хотя какой-то особой
пользы в этих недостроенных конструкциях Кассий не видел, разве что отвлечь
на себя часть вражеских сил.
'Что же задумал Красс?', - в который раз спрашивал себя Кассий, но не
находил ответа. Старый проконсул задумчиво стоял на холме, сложив на груди
руки, и не спешил подавать сигнал к штурму. Легионы стояли в строю уже около
часа, но пока дело ограничивалось все теми же подвижными отрядами,
выдвигавшимися к стенам, чтобы обменяться с готами несколькими выстрелами и
вновь отступить к основным боевым порядкам. Надеялся ли Красс измотать таким
образом защитников?
'Если и так', - думал Кассий, - 'Наши воины устанут быстрее'. Бойцовский
настрой может просто перегореть в них от долгих часов бесполезного ожидания
и тогда результаты этой атаки будут еще хуже.
Красс, однако, не реагировал на его настойчивые просьбы дать команду к
атаке, отвечая лишь раздраженным ворчанием, и Кассий начал подумывать, что
может быть полководец наконец образумился, увидев воочию мощь укреплений
Немауза и не станет устраивать бесполезной бойни. И вот, когда Кассий почти
совсем уверился в этой мысли, Красс внезапно повернулся к ожидавшему
наготове букцинщику и поднял руку:
- Пора, - сказал он. - Шестой и Четвертый должны стоять. Остальным
легионам - атака!
И тут же пропела труба. Ее звонкий голос подхватили букцины других
легионов, и вот уже воздух взорвался нарастающим криком - распаляя себя
перед битвой, легионеры подхватывали боевой клич:
- Рим! Рим! - гремело повсюду, и земля дрогнула под мерным шагом когорт.
Три легиона, пятнадцать тысяч солдат, разом пошли на штурм.
Приблизившись к стенам на расстояние выстрела из лука, легионеры перешли
на бег, и тут же со стен полетели стрелы, находя первые жертвы.
Сжимая рукоять меча сведенными пальцами, Кассий видел, как падают убитые,
но никакой ливень стрел не смог бы остановить натиска легионов. Дело должна
была решить рукопашная схватка. Умело прикрываясь щитами, солдаты
