Хотя основное внимание я уделил в своей книге разоблачению ЦРУ и американского правительства, внутренне я убежден, что ни одно крупное подобное мероприятие не проводилось без одобрения и, возможно, без участия англичан. Ведь разработаны специальные процедуры, регулирующие операции ЦРУ в странах Содружества: в английской прессе, в частности, разоблачались действия ЦРУ по свержению в начале 60-х годов правительства Чедди Джагана в Гайане. Но я старался в книге не упоминать о действиях английских спецслужб, поскольку не хотел подвергать опасности свое пребывание в Великобритании.
Но все оказалось бесполезным. В середине января 1976 года, примерно через семь недель после моего возвращения с [231] Ямайки, я получил письмо из министерства внутренних дел Великобритании, в котором меня извещали о том, что Мерлин Рис, министр внутренних дел, принял решение выслать меня из страны «в интересах национальной безопасности». По закону ему не нужно было указывать каких-либо причин для таких действий. В письме затем голословно утверждалось, что я якобы «поддерживал регулярные контакты» с офицерами некоторых иностранных служб, которые наносили ущерб безопасности Соединенного Королевства, что я занимался и продолжаю заниматься распространением вредной для Соединенного Королевства информации, что советом и делом «помогал другим получать подобную информацию». Эти голословные утверждения получили широкое освещение в органах массовой информации, которые поддерживали уже давно проводившуюся ЦРУ кампанию по обвинению меня в каких-то «зловещих делах». Подобные обвинения Риса спровоцировали массу нападок на меня в английской прессе, в палате общин и в других органах, которые не утихали вплоть до моего выдворения из Англии в июне 1976 года.
Письмо Риса убедило меня в том, что истинной причиной моего выдворения явился тот факт, что я в чем-то помешал ЦРУ и английской разведке, вероятно МИ-6, свергнуть правительство Мэнли. (Он и его партия получили подавляющее большинство голосов на выборах в декабре 1976 года.) И я более чем уверен, что решение о высылке меня из Англии исходило от премьер-министра Джеймса Каллагэна и было принято в результате политического давления со стороны США. Не могло быть сомнений и в том, что обвинения были сфабрикованы, чтобы представить меня в качестве «коммунистического агента». Как и ожидалось, правительство США отрицало свою причастность к решению о моем выдворении: это якобы было чисто внутренним делом Великобритании.
В свою защиту я представил подробное описание моей жизни с момента прибытия в Англию в 1972 году. К нему я приложил детальный отчет о всех своих поездках за пределы страны, список митингов и собраний, на которых я выступал, копии каждой написанной мною статьи и своей первой книги, копии каждого напечатанного интервью, которое мне удалось найти, а также различные вырезки из газет. Все это я передал так называемой «группе по пересмотру», которую я называл про [232] себя «группой из трех умных обезьян». Я призывал их найти что-либо из сделанного, сказанного или написанного мною, где говорилось бы об английской разведке или о вопросах безопасности. Никто ничего не нашел, но это уже не имело значения.
Моим защитникам в палате общин, настаивавшим на предъявлении мне конкретного обвинения, против которого я мог бы защищаться, Рис ответил, что любое уточнение первоначальных обвинений поставит под угрозу источники информации, полученной им от своих служб безопасности. Он также заявил в палате общин, что единолично принимал решение о моей депортации: «решение было принято не по приказу и не после консультаций с правительством Соединенных Штатов Америки или американскими ведомствами, включая ЦРУ». Во время тех же дебатов в ответ на вопрос: «Считает ли он мою работу по разоблачению ЦРУ вредной для безопасности Соединенного Королевства?» — Рис ответил: «Нет, меня не беспокоит ЦРУ как с точки зрения информации, так и в каком-то ином плане. Моя задача защищать не Соединенные Штаты Америки, а Великобританию».
Не имело значения, что я никогда не участвовал в операциях, проводимых совместно ЦРУ и английскими спецслужбами, и не знал о «вопросах, касающихся безопасности Великобритании». Как заявил мой адвокат, «я был подобен Алисе в стране чудес».
Должен признать, что операция против меня была эффективной. Более года я с большими трудностями пытался поселиться в Европе. Меня выдворяли из Франции, Нидерландов, ФРГ. В оправдание каждая из указанных стран ссылалась на обвинения, выдвинутые Рисом.
Большая часть из того, что я написал о своем выдворении из Англии, хорошо известна, однако я вновь специально рассказал об этом. Возбудив в Вашингтоне судебный иск на основе «Закона о свободе информации», я получил некоторые данные, говорящие о том, что в мае 1977 года Рис, возможно, ввел в заблуждение палату общин. Соответствует ли это действительности, или он в самом деле не знал, что стояло за решением о депортации, принималось ли решение лично премьер-министром Каллагэном и было передано Рису на исполнение — трудно сказать, хотя последнее предположение представляется мне маловероятным. [233]
Федеральный суд США поддержал решение ЦРУ о выдаче мне лишь небольшой части документов. Это мотивировалось тем, что в них содержались такие подробные данные о моей жизни, которые дали бы возможность мне установить их источники. Во время длительных и противоречивых споров, в ходе которых власти пытались оправдать отказ сообщить мне даже время составления большого количества документов, они все же признали, что места, где я жил, были оборудованы звукозаписывающей техникой, телефоны прослушивались, почта контролировалась. Мне также удалось получить копии объемных докладов сотрудников посольства США в Кингстоне, составленных до, во время и после моей поездки туда в 1976 году. Представляется, что все мои передвижения находились под контролем. В документах содержались стенографические отчеты о моих радио — и телевизионных интервью, поданные под такими заголовками: «Средства массовой информации продолжают широко освещать визит Эйджи» или «Визит Эйджи — событие года для средств массовой информации». Объем переписки посольства (не говоря о сообщениях ЦРУ, которых, очевидно, шло также много) говорит о глубокой озабоченности по поводу моей поездки и ее влияния на деятельность американцев на Ямайке. В одну секретную телеграмму посольства была включена такая фраза: «Согласно последним сообщениям, Эйджи уезжает в субботу (слава богу!)».
Важными как раз являлись те документы, в выдаче которых по соображениям безопасности мне было отказано. Но их описание удалось найти в индексах. В индексе документов государственного департамента указывается, что в четверг 30 сентября 1976 года (в ту неделю я вернулся с Ямайки) из Вашингтона «государственному секретарю в Лондон» был направлен составленный помощником госсекретаря меморандум, объемом в семь страниц, в котором говорилось о моей поездке на Ямайку. В ответе на мой запрос о выдаче этого материала указывается: «В меморандуме госсекретарю содержатся информация и комментарии, касающиеся внутриполитического положения на Ямайке, разглашение которых нанесет ущерб американским отношениям с правительством Ямайки и причинит по меньшей мере ощутимый ущерб внешним сношениям США с Ямайкой». [234]
Я не помнил, чтобы незадолго до получения мною письма о высылке госсекретарь США Киссинджер совершал поездку в Лондон. Поэтому я просмотрел газету «Нью-Йорк таймс». В ней не говорилось ни слова о визите Киссинджера в Лондон. 30 сентября он был в Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке, затем в течение следующих пяти дней полностью выпал из поля зрения средств массовой информации; очевидно, в это время он был в Лондоне. 8 октября Киссинджер встречался в Нью-Йорке с министром иностранных дел Китая, а потом в течение пяти дней о нем снова не публиковалось никаких сообщений в газетах. Лондонская газета «Таймс» не приводила никаких сведений о его поездках в Лондон ни в одну из указанных дат.
