Тьма была кромешная. Геннадий беспокойно поворачивался охваченный то ли страхом, то ли неприятным сознанием, что сзади кто-то есть. Так бывает, хотя обычно это чувство обманывает. Постепенно глаза стали различать в темноте сгустки еще более темного мрака. На фоне беззвездного неба угадывалась неподалеку гора.

Геннадий осторожно тронулся с места. Ноги ступали по упругому — палая мокрая листва или мох. Изредка попадались камни, довольно крупные, и ботинки Геннадия тупым звуком отмечали их появление на пути. Было холодно. В воздухе висела влажная туманная изморось. Геннадия била крупная дрожь — не то от холода, не то от волнения. Странно, он совсем забыл о кольце, не сообразил потребовать света или хотя бы фонарика, и так и брел впотьмах.

Впереди ему показалось светлее и он двинулся вперед, вытянув перед собой руки. Временами он натыкался на деревья. По колючей хвое Геннадий узнал ели, лишь несколько деревьев оказались лиственными. Листьев на них не было, и определить породу он в темноте не смог. Потом он налетел на кустарник, тоже голый и мокрый, и чуть не упал. Брюки на коленях стали влажными от прикосновения сырых веток. Чувствовалась поздняя осень, и Геннадий буднично прикинул, совместив воедино холод, отсутствие листьев на деревьях, ощутимо угадывающуюся в темноте гору слева, что находится где-то на Севере. Где именно — на Кольском полуострове, на Северном Урале или на Аляске, — было не так важно, поскольку угадать все равно было невозможно. Впрочем, Аляска отпадала — там сейчас был день.

Стало ровнее. Геннадий пошел быстрее, наткнулся на валун, обошел его, придерживаясь руками. Валун был большой, как дом, ледяной и мокрый. Его покрывала плотная пленка мха. Влажный мох на ощупь был неприятен, и Геннадий вытер руки о куртку.

Кольцо вдруг слабо засветилось, Геннадий остановился, сообразив, что оно о чем-то предупреждает. Глаза уже немного привыкли к темноте, и он сумел разглядеть в слабом отблеске безлунного, покрытого тучами неба, что стоит на самом краю обрыва. Дна его не было видно. Геннадий недоумевал, куда же идти дальше. Идти вбок, вдоль обрыва, он опасался.

Впереди и вверху показался слабый свет, как будто за тучами всходила луна. Тучи посветлели, и Геннадию показалось, что он различает луну, призрачную и нереальную, — сквозь слой облаков. В следующее мгновение он понял, что ошибся. Из низкой пелены, опускаясь ниже и приближаясь к нему, медленно и бесшумно выплывало овальное светящееся тело. Оно спустилось вниз, почти вровень с Геннадием, но далеко от него. Он не мог бы сказать, как далеко, — не было ориентиров. Так же бесшумно тело стало приближаться, отразившись в какой-то момент в воде — там, внизу, было озеро или река. Оно придвигалось, быстро вырастая в размерах, и остановилось меньше чем в десятке метров от Геннадия.

Нахлынувшее на Геннадия при появлении светящегося тела ощущение тревоги и тоски исчезло, как только оно остановилось. "Инфразвук! — отметил он про себя. — Видимо, инфразвук излучается при работе двигателей, он и воздействует на психику".

База висела теперь слишком близко, чтобы можно было точно определить ее размеры. "Метров пятидесяти в диаметре, а то и больше..."— пробормотал Геннадий себе под нос. Поверхность Базы светилась, и не понять было, что это — металл, пластмасса или керамика. Свет преображал тело. Он шел изнутри, делая его легким и полупрозрачным. Временами казалось, что это — не твердое тело, а необычный, резко очерченный сгусток светящегося тумана.

База повисела так еще некоторое время. Геннадий понял, что больше ничего не произойдет. Кольцо точно выполнило его приказ, принесло его сюда, к Базе. Геннадию стало ясно, что она — сложнейшее кибернетическое устройство, выполняющее программу изучения Земли. В эту программу каким-то образом входило и кольцо. Разговаривать с автоматом было не о чем. Разом нахлынула усталость. Геннадий, горбясь от холода и изнеможения, приказал кольцу: "Домой!", — и зажмурился, ослепленный ярким электрическим светом. В этот раз обошлось без блуждания во тьме. Он стоял посреди своей комнаты. Все стены ее были на месте. Если бы не усталость и не мокрая от ходьбы по лесу одежда, можно было бы подумать, что ему все это только приснилось.

Раздеваясь, он продолжал думать о Базе. Видимо, от усталости мысли были нечеткими, обрывочными и расплывчатыми.

Контакта, о котором мечтало человечество с начала космической эры, заложенной еще Циолковским, контакта с другой цивилизацией не получилось. Да и какой может быть контакт с автоматами? Автоматы летают вокруг Земли, собирают информацию о Земле и о людях — словом, заняты своим делом, выполняют свою программу. Мы, люди, заняты своими делами...

Кольцо, — Геннадий поднял руку, оно слабо блеснуло в падающем из окна свете, — служит этой же цели сбора информации: о его, Геннадия, поступках, желаниях и чувствах. А "чудеса" служат стимулом к тому, чтобы с кольцом никогда не расставались. "Ну и пусть себе на здоровье собирает информацию..."— слабо улыбнулся Геннадий, обессиленно вытянувшись на постели и уже засыпая.

Геннадий уснул, еще не зная, что уже принял в глубине души решение, что же делать с кольцом. Он еще не знал, что в этот момент его отношения с Ритой прекратились, так и не начавшись. Ведь, в конечном счете, они зависели от выбора, который он должен был сам для себя сделать между кольцом и Ритой. Дело было не в кольце. Дело было в самом Геннадии, в том, что он должен был прийти к Рите с открытой душой. Только в этом был залог их будущего счастья, счастья, которое никогда не состоится.

Ему еще предстояло узнать боль и горечь, ожидающую его впереди, когда у них с Ритой не получится отношений более близких, чем отношения коллег по работе. Ему еще предстояло узнать, что он без Риты на самом деле не может жить, ибо нельзя же называть жизнью жалкое прозябание без любимой.

Геннадий еще не знал, что кольцо уже собрало всю нужную для Базы информацию. Он не знал, что самой важной информацией был этот его выбор. Теперь, когда все определилось, функция кольца была завершена. Начиная с этого момента, на руке Геннадия поблескивал обычный, никчемушный кусок металла.

Геннадий не знал и никогда не узнает, что бесстрастный электронный мозг Базы записал в своей памяти все произошедшее с Геннадием, как очередной неудачный эксперимент. Он не знал, что верный своей программе, не разочаровывающийся и не устающий автомат продолжает кружить над Землей, внося смятение в умы людей одним своим появлением.

Лежит где-то на тротуаре и ждет своего будущего владельца другое невзрачное на вид колечко, готовое творить чудеса во имя Контакта двух цивилизаций, колечко, которое рано или поздно попадет в Академию наук.