Существует четыре вида или рода молитв, указанных святым Апостолом Павлом: молитвы, моления, прошения и благодарения. Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения (1 Тим. 2, 1). Молитва — это "умилостивление за грехи", посредством которого испрашивается прощение за сегодняшние или прежние беззакония. Моление есть "просто обет" Богу в чем-либо. "Если принесешь моление (обетное) Богу, — учит преподобный, — не умедли исполнить его". Прошение — это молитва за других или "о мире всего мира". Благодарение — выражение чувств "в неизглаголанном восторге" за Божии благодеяния. Все упомянутые четыре вида молитв необходимы и полезны всякому человеку. Но по причине различного душевного состояния первый вид более приличен начинающим, которые еще уязвляются "воспоминанием своих пороков". Второй — тем, которые, преуспевая в добродетелях, поднялись на ступень духовного совершенства. Третий — тем, которые "по любви и снисхождению" ходатайствуют за других. Наконец, четвертый вид свойствен тем, которые исторгли из своих сердец терния пороков и "чистым умом созерцают милости и щедроты Господни" [с. 330, 333].
Господь наш Иисус Христос Своим примером освятил эти четыре вида молитв. Он приносил молитву, когда говорил: Отче, аще возможно есть, да мимо идет от Мене чаша сия (Мф. 26, 39). Моление выразил в таких словах: Аз прославих Тя на земли, дело соверших, еже дал еси Мне, да сотворю (Ин. 17, 4). Прошение — в обращении к Богу Отцу: Отче, отпусти им: не ведят бо, что творят (Лк. 23, 34). Благодарение — в словах: Отче, хвалу Тебе воздаю, яко услышал Мя еси: Аз же видех, яко всегда Мя послушаеши (Ин. 11, 42). Примеры эти показывают, что каждый вид молитвы можно творить отдельно. "Впрочем, в совершенной молитве они могут и соединяться, чему также научает пример Господа нашего, представленный в той пространной молитве, которую читаем в Евангелии Иоанна (гл. 17)" [с. 334].
Краткое изображение состояния молитвенника на возвышеннейшей и совершеннейшей ступени, когда он, объятый пламенной любовью к Богу, беседует с Ним, как сын с Отцом, дает преподобный Кассиан в изъяснении содержания молитвы Господней.
Обращение: Отче наш, Иже еси на небесех, показывает, что молитвенник исповедует свой переход из состояния рабства в состояние сыновства; отрывается от земной жизни, уводящей далеко от Бога, и стремится в Небесную Обитель Отца; свидетельствует, что не позволит себе ничего такого, что сделало бы его недостойным "высокого всыновления" [с. 335].
Достижение высокой степени сынов Божиих тотчас обнаруживается в свойственной добрым детям любви, которая понуждает их искать славы Отца, а не своей пользы. Потому-то во втором прошении и говорится: Да святится имя Твое. В этом прошении мы как бы следующее говорим: "Отче, сделай нас такими, чтобы мы могли разуметь величие Твоей святости или удостоиться приятия оной, или, лучше, да открывается святость Твоя в духовной жизни нашей". А это исполняется только тогда, когда люди видят добрая дела наша, и прославляют Отца нашего, Иже есть на небесех (Мф. 5, 16) [с. 335, 336].
Вторым прошением чистый ум умоляет: Да приидет царствие Твое, пусть скорее придет "царствование Христа во святых", да прекратится власть злой силы и да истребятся смрадные пороки, пусть владычествуют благоуханные добродетели, наипаче — спокойствие и смирение. Есть здесь и просьба о Вечном Царстве, которое обещано сынам Божиим [с. 336].
Устремленные к царству Божию взоры взывают в третьем прошении: Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Слова эти значат: "Да будут люди подобны Ангелам, и как они исполняют волю Божию на Небе, так и все живущие на земле, да творят не свою, а Его волю". Можно понимать их еще и так: "Отче! Чрез познание Тебя да спасутся все живущие на земле, подобно тем, которые пребывают уже на Небе". Прошение сие произносят с полным чувством лишь те, которые веруют, что Бог все "устрояет к нашей пользе" [с. 337].
Словами четвертого прошения: Хлеб наш насущный даждь нам днесь, испрашивается тот "превосходящий все твари высокою своею святостью" хлеб, без которого невозможно "ни одного дня продолжать духовной жизни". Кто не принимает его сегодня — днесь — "тот не возможет причаститься его и в будущей жизни" [с. 337, 338].
Пятое прошение: И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим, обязывает быть милостивыми к ближним, если есть желание быть и самим помилованными. Нам отпустится столько, "сколько мы отпустим тем, кои причинили нам какой-либо вред своею злостью". Суд без милости будет несотворшему милости (Иак. 2, 13) [с. 338, 339].
Наконец, последние два прошения (шестое и седьмое): И не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго — означают не то, что "не попусти нам когда-либо искуситься", а "не допусти нам быть побежденными в искушении", не допусти "искуситься от диавола сверх нашей силы, но сотвори со искушением и избытие, яко возмощи нам понести (1 Кор. 10, 13)" [с. 339].
Молитва Господня своим содержанием обнимает все необходимое для духовной — совершеннейшей жизни. Потому преподобный Кассиан свои благодатные размышления о ней завершает так: "Видите, какой образ молитвы предложен нам от самого Судии, Коего мы должны умолять оною. Здесь нет прошения и даже воспоминания ни о богатстве, ни о почестях, ни о власти и силе, ни о телесном здравии, или временной жизни. Творец вечности не хочет, чтобы мы просили у Него чего-нибудь суетного, маловажного и временного. Итак, тот нанесет величайшее оскорбление Его величеству и благости, кто, презрев сии вечно благие прошения, захочет умолять Его о чем-либо скоропреходящем и тленном; такой человек маловажностью прошений скорее навлечет на себя негодование Судии своего, нежели привлечет Его благоволение" [с. 339, 340].
Если так молиться, как научил Господь наш Иисус Христос, то молитва будет услышана. Вот какое дерзновение мы имеем к Нему, — пишет святой Апостол Иоанн Богослов в одном из своих Соборных посланий, — что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас (1 Ин. 5, 14). И это потому, рассуждает преподобный Кассиан, "что иногда просим противного нашему спасению, и потому Бог, правильнее, истиннее нас знающий нашу пользу, справедливо отказывает нам в том, чего просим" [с. 347]. Преподобный указывает ряд причин, обусловливающих услышание Богом молитв. На одно из первых мест ставится им крепкая вера в милосердие Божие и надежда на исполнение просимого. Сомнение недопустимо. "Настолько молящийся удостаивается быть услышанным и получить, насколько будет верить, что Бог на него взирает или может исполнить просимое" [с. 344]. К действенности молитвы также служат: согласие двоих или троих просить о каком-либо деле (См.: Мф. 18, 19); неослабное, неотступное, частое повторение молитв (См.: Лк. 11, 8) — к сему преподобный "неослабно" возвращается, призывая часто молиться, хотя и кратко, "чтобы при нашем протяжении враг наветник не мог всевать что-нибудь в наше сердце" [с. 348, 349]; сопровождение молитвы делами милосердия и, вообще, исправление жизни (См.: Сир. 29, 15; Ис. 58, 9). Иногда споспешествуют услышанию молитвы и "чрезмерные несчастья" [с. 344, 345]. "Итак, видите, — завершает преподобный Кассиан свои размышления о причинах услышания молитвы, — сколькими способами снискивается благодать услышания, так что никто для испрошения спасительных и вечных благ не должен предаваться отчаянию от сознания своей греховности. Ибо, смотря на свое убожество, положим, что мы вовсе не имеем всех вышеупомянутых добродетелей… но неужели не можем иметь и неотступности, которая всякому желающему удобна? Ради нее одной Господь обещал дать все, что будет просимо. Потому без колебания неверием надобно быть настойчивым в молитвах и не надобно сомневаться, что постоянством их получим все, что будем просить у Бога" [с. 345].
