ее, или дать ей светиться в нас и просвещать нас… А хранение совести многоразлично, ибо человек должен сохранять ее в отношении к Богу, к ближнему и к вещам. В отношении к Богу хранит совесть тот, кто не пренебрегает Его заповедями и даже в том, чего не видят люди… Хранение совести в отношении к ближним требует, чтобы не делать отнюдь ничего такого, что, как мы знаем, оскорбляет или соблазняет ближнего… А хранение совести в отношении к вещам состоит в том, чтобы не обращаться небрежно с какой-либо вещью, не допускать ее портиться и не бросать ее как-нибудь" [с. 49, 52].
4. О страхе Божием [с. 54–69]. Есть два вида страха: начальный и совершенный. Первый страх свойственен начинающим путь благочестия, второй — совершенным, достигшим, в меру возможности для человека, "совершенной любви". Исполняющий волю Божию из-за страха вечных мучений есть новоначальный, "ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему: сей знает, в чем состоит существенное добро, он познал, что значит быть с Богом" [с. 54].
5. О том, что не должно полагаться на свой разум [с. 70–78]. Мы нуждаемся в духовных руководителях, "в наставляющих нас по Боге". Полагающиеся только на свой разум легко падают. В Священном Писании сказано: имже несть управления, падают, якоже листвие (Притч. 11, 14). "Лист сначала всегда бывает зелен, цветущ и красив, потом постепенно засыхает, падает, и, наконец, им пренебрегают и попирают его. Так и человек, никем не управляемый, сначала всегда имеет усердие к посту, ко бдению, безмолвию, послушанию и к другим добрым делам, потом усердие это мало-помалу охладевает, и он, не имея никого, кто бы наставлял его, поддерживал и воспламенял в нем усердие, подобно листу нечувствительно иссыхает, падает и становится, наконец, подвластным и рабом" [с. 70].
6. О том, чтобы не судить ближнего [с. 79–88]. Осуждение — тяжелейший грех. "Отцы оказали, что нет ничего хуже осуждения" [с. 79].
7. О том, чтобы укорять себя, а не ближнего [с. 89–98]. Когда одного старца спросили, что главное из найденного им на подвижническом пути, старец ответил: "То, чтобы во всем укорять себя" [с. 96]. "И нечего удивляться, — замечает святой Дорофей, — когда слышим от всех святых, что нет другого пути, кроме сего. Мы видим, что никто, минуя путь сей, не обрел покоя" [с. 90].
8. О злопамятности [с. 99-105]. Если между братиями "возникает неудовольствие", и если кто-либо из них, хотя и попросит прощения, но не пресечет худые помыслы против брата, — это и есть злопамятность. "А она, — замечает святой авва, — требует от человека многого внимания, чтобы в оной не закоснеть и не погибнуть" [с. 98].
9. О том, что не должно лгать [с. 106–114]. Лжец не может иметь общения с Богом, ибо отцом лжи назван диавол. Ложь чужда Богу — Бог есть истина. "Он Сам говорит: Аз есмь путь, истина и живот (Ин. 14, 6)" [с. 106].
10. О том, что должно проходить путь Божий разумно и внимательно [с. 114–123]. Преподобный призывает не терять понапрасну время, а иметь внимание "в своем сердце и подвизаться" [с. 114–116]. "Подвизайся, и получишь навык в добродетели" [с. 116]. Прохождение пути Божиего разумно и внимательно — это неклонение "ни в излишество, ни в недостаток", но направление "только к средине до-бродетели" [с. 117]. Когда кто "радуется, получая оскорбление, и думает, что он должен был претерпеть оскорбление, потому что сам он подал повод к тому, сей разумно искореняет страсть" [с. 122].
11. О том, что должно стараться скорее отсекать страсти, прежде нежели они обратятся в злой навык души [с. 124–136]. Пока страсти "еще молоды", их можно отсечь, не позволить им укрепиться, не прийти к худшему. "Ибо иное дело
вырвать с корнем малую былинку, потому что она легко исторгается, а иное — искоренить большое дерево" [с. 126]. "Иной согрешает немного, а сколько времени проводит он потом, проливая кровь свою, пока исправит себя" [с. 124].
12. О страхе будущего мучения и о том, что желающий спастись никогда не должен быть беспечен о своем спасении [с. 136–147]. Когда один брат спросил некоего старца: "Отчего я впадаю в беспечность, пребывая в келии моей?" — старец ответил: "Оттого, что ты не узнал еще ни ожидаемого покоя, ни будущего мучения" [с. 137]. Даже и тогда, когда человек очистит себя от страстей и приобретет добродетели, "не должен быть без заботы. Ибо случается, что после всего этого диавол находит случай обольстить его или самооправданием или возношением, или вложив в него помыслы неверия или злой ереси, и не только погубляет все труды, но и удаляет его от Бога" [с. 146].
13. О том, что должно переносить искушения с благодарностью и без смущения [с. 147–156]. Святой авва увещает "о всем" благодарить Бога за Его благость, никогда не печалиться и не малодушествовать при случающемся с нами — "все, что с нами бывает, принимать без смущения, со смиренномудрием и с надеждой на Бога, веруя, что все, что ни делает с нами Бог, Он делает по благости Своей, любя нас, и делает хорошо, и что это не может быть иначе хорошо, как только таким образом" [с. 147]. Если же бывает, что мы согрешаем в искушениях, то в сем проявляется наше нетерпение и нежелание "перенести малой скорби или потерпеть что-нибудь против нашей воли, тогда как Бог ничего не попускает на нас выше силы нашей" [с. 149].
14. О созидании и совершении душевного дома добродетелей [с. 156–169]. Душевный дом добродетелей, по утверждению преподобного Дорофея, созидается посредством хранения заповедей Божиих [с. 156]. Кто хочет построить крепкий "чувственный дом", тот обязан "отвсюду укрепить его и с четырех сторон возводить стену, а не об одной только стороне заботиться… Так бывает и относительно души, ибо человек, желающий создать душевный дом, не должен нерадеть ни об одной стороне своего здания, но ровно и согласно возводить оное" [с. 157]. Сначала необходимо положить основание, то есть веру. "Потом на сем основании человек должен строить здание равномерно: случилось ли послушание, он должен положить один камень послушания; встретилось ли огорчение от брата, должен положить один камень долготерпения; представился ли случай к воздержанию, должен положить один камень воздержания" [с. 158]. Краеугольными камнями служат терпение и мужество. Они связывают здание и соединяют стену со стеной. "Без терпения и мужества никто не может совершить ни одной добродетели" [с. 158]. Известью в строительстве служит смирение, потому что оно "берется из земли и находится у всех под ногами". Смирение есть и перила вокруг кровли, дабы не падали с нее. Оно "ограждает и охраняет все добродетели" [с. 159]. Короче, "каждую добродетель человек должен совершать так разумно, чтобы усвоить ее себе и обратить в навык, и таковый оказывается искусным художником, зодчим, могущим прочно строить свой дом" [с. 162].
15. О святой Четыредесятнице [с. 169–175]. В Ветхом Завете Бог велел "сынам Израилевым" ежегодно давать десятину из всего ими приобретаемого. В Новом Завете "святые Апостолы установили и предали на помощь нам, и как благодеяние душам нашим, еще нечто большее и высочайшее — чтобы мы отделяли десятину от самых дней жизни нашей и посвящали ее Богу, дабы и мы таким образом получили благословение на все дела наши, и ежегодно очищали грехи, сделанные нами в течение целого года. Рассудив так, они освятили нам из трехсот шестидесяти пяти дней года сии семь недель святой Четыредесятницы" [с. 169, 170].
16. К некоторым келлиотам, вопросившим преподобного Дорофея о посещении братии [с. 175–180]. Преподобный авва напоминает, о чем учат святые отцы: пребывать в келии есть половина духовной жизни "и посещать старцев также половина". Когда инок "пребывает в келии, он молится, поучается в Священном Писании, занимается немного рукоделием и, по силе своей, печется о помыслах своих. Когда же идет куда-нибудь, он замечает за собой и рассматривает свое устроение: получает ли он пользу от встречи с братиями или нет? И может ли без вреда возвратиться в свою келию? И если видит, что он в чем-либо потерпел вред, то познает из сего свою немощь; видит, что еще ничего не приобрел от безмолвия, и, смирившись, возвращается в свою келию, каясь, плача и молясь Богу о немощи своей, и таким образом снова пребывает в келии, и внимает себе" [с. 175, 176].
