В 1921 году по поручению ВЦУ он посетил Афон и Святую землю, а затем принял участие в состоявшемся в Сремских Карловцах 1-м Всезаграничном церковном соборе, возглавив на нем Отдел духовного возрождения. В 1935 году он был возведен в сан митрополита и оставлен на постоянное пребывание в Сремских Карловцах в качестве помощника находившегося в болезненном состоянии митрополита Антония, после чего уже ни у кого не было никаких сомнений в выборе достойнейшего ему преемника. Так митрополит Анастасий в 1936 году единодушно был избран на пост председателя Архиерейского синода и Собора РПЦЗ.

Фактически можно говорить о том, что именно в 30-е годы произошел окончательный раскол Русской православной церкви. Особенно очевидно это стало после того, как в 1930 году митрополит Евлогий (в миру — Василий Семенович Георгиевский), живший в Париже и управлявший всеми русскими православными церквями в Западной Европе, отказался подчиняться решениям Архиерейского Синода РПЦЗ.

Находясь в сложных отношениях с РПЦЗ, которой руководил митрополит Антоний, митрополит Евлогий в 1931 году перешел в юрисдикцию Константинопольского патриархата. Правда, в 1934 году он все же примирился с митрополитом Антонием, однако это решение не привело к объединению «карловчан» и «евлогиан».

Обычно, когда пишут об участии русских эмигрантов во Второй мировой войне, говорят в основном либо о русских, участвовавших в движении Сопротивления во Франции или Италии, либо о так называемых «коллаборационистах» (предателях, сотрудничавших с врагами своей родины, своего народа), при этом не затрагивая причин, подвигнувших людей на это дело.

К сожалению, о русских в Югославии в период с 1941 по 1945 год известно не так много.

Фактически, после революции Россию покинули несколько миллионов русских людей, причем это был не класс, не какая-то определенная группа, а часть народа — от верхнего слоя дворянства и интеллигенции до простых рабочих и крестьян. А еще была целая армия солдат и офицеров генерала П.Н. Врангеля, эвакуировавшаяся из Крыма.

Как мы уже говорили, многие из этих людей разными путями оказались на территории сначала Королевства СХС, потом (с 1929 года) Королевства Югославия.

В июне 1940 года Югославия признала СССР, и это совершило резкий поворот в судьбе очень многих русских эмигрантов, так как еще за два года до этого премьер-министр и министр иностранных дед Милан Стоядинович, проводивший линию на фашизацию страны, давал твердые заверения в непризнании Советского Союза.

Для многих русских эмигрантов это признание подорвало авторитет югославского правительства. Вместе с тем последовательно антикоммунистическая позиция германского правительства со времени прихода к власти Адольфа Гитлера весьма импонировала значительной части так называемых «белых русских». Особенно авторитет Германии поднялся во время гражданской войны в Испании 1936–1939 годов. Как известно, Германия и Италия оказывали поддержку войскам «мятежников» генерала Франко, а СССР — войскам республиканцев. В войсках республиканцев сражались более трех тысяч советских военных специалистов (летчиков, танкистов и т. д.), а добровольцы из Италии и Германии воевали за франкистов.

Но, как выясняется, была еще одна категория участников этих событий, воевавших на стороне Франко, — это были те, кто решил дать личный бой «мировому коммунизму» на испанской земле. Среди последних были и «белые русские» добровольцы, из которых был сформирован Русский национальный отряд. Эти люди считали эту войну продолжением Гражданской войны и были рады сражаться с «красными», пусть даже и с испанскими.

Как известно, в начале Второй мировой войны Югославия объявила о своем нейтралитете. Однако уже в конце ноября 1940 года Германия предложила Югославии заключить пакт о ненападении, а в декабре в Белграде была получена нота Германии с предложением к Югославии присоединиться к Тройственному пакту, подписанному представителями Германии, Италии и Японии и завершившему формирование фашистского агрессивного блока.

На встрече Гитлера с премьер-министром Драгишей Цветковичем, сменившим Милана Стоядиновича, Югославии в качестве территориальной компенсации за присоединение к пакту был предложен греческий порт Салоники. Переговоры продолжались около четырех часов, но последним словом Драгиши Цветковича было «нет».

После этого Гитлер встречался с Павлом Карагеоргиевичем по тому же вопросу о присоединении Югославии к Тройственному пакту.

Принц Павел Карагеоргиевич был двоюродным братом короля Александра I, а после убийства усташами[18] последнего в 1934 году он был провозглашен регентом при своем племяннике — малолетнем короле Петре II. Принц-регент придерживался политики нейтралитета, считая, что Югославия абсолютно не готова к конфликту с Германией. Вопреки общественному мнению, 25 марта 1941 года он подписал декрет о присоединении Югославии к прогерманскому Тройственному союзу. Его действия вызвали волну негодования в Югославии, в Белграде начались массовые митинги и демонстрации протеста, и через два дня — 27 марта — Павел Карагеоргиевич был смещен со своего поста в результате военного переворота и вместе с семьей покинул Югославию.

Все члены кабинета министров были подняты с постелей и арестованы, а новым премьер-министром был избран генерал Душан Симович.

Весть о перевороте была встречена в Белграде восторженно. Уже в десять часов утра на улицах было полно людей с национальными флагами. Самыми популярными были лозунги «Лучше война, чем пакт!», «Лучше смерть, чем рабство!», «Нет войны без сербов!».

Германия отреагировала на переворот незамедлительно. Была принята директива о подготовке операции по захвату Югославии одновременно с вторжением в Грецию. Гитлер заявил: «Югославия будет разделена с беспощадной жестокостью».

30 марта югославские коммунисты обратились к правительству Душана Симовича с требованием заключить договор о сотрудничестве с СССР. В тот же день новое югославское правительство уведомило СССР о намерении защищаться от возможного германского нападения, о нежелании принимать помощь от Великобритании, о стремлении получить советское вооружение и о желании заключить «военно-политический союз на любых условиях, которые предложит советское правительство».

3 апреля на начавшихся советско-югославских переговорах югославская сторона предложила свой проект договора о дружбе и союзе, дав согласие на ввод в Югославию советских войск. В тот же день началась скрытая мобилизация югославской армии.

На следующий день В.М. Молотов проинформировал посла Германии графа фон дер Шуленбурга о предложении правительства Югославии заключить договор о дружбе и ненападении между Югославией и СССР, и что СССР принял это предложение. Советское правительство выразило надежду, что Германия сделает все, чтобы сохранить мир с Югославией. На это посол Германии ответил, что он сомневается, что момент для подписания договора выбран удачно. Он заявил, что политика Югославии не до конца ясна, а ее отношение к Германии «просто вызывающе». На это В.М. Молотов ответил, что Югославия подписала с Германией протокол о присоединении к Тройственному пакту, и югославский посол в Москве заверил советское правительство, что Югославия продолжает поддерживать этот протокол. Исходя из этого, советское правительство и решило подписать договор, что произойдет сегодня или завтра. Графа фон дер Шуленбург, в свою очередь, сказал, что Югославия до сих пор не подтвердила свое вступление в Тройственный пакт, и выразил сомнение в доброй воле югославского правительства. На это В.М. Молотов заявил, что он «убежден в мирных намерениях югославского правительства», что советское правительство хорошо «обдумало свой шаг и приняло окончательное решение».