С осени 1922 года по август 1923 года В.В. Шульгин жил под Берлином, потом — во Франции и Королевстве СХС. С момента образования РОВСа он был членом этой организации и выполнял отдельные поручения начальника врангелевской контрразведки Е.К. Климовича, по заданию которого он связывался с руководством подпольной антисоветской организации «Трест» и нелегально посещал Советскую Россию. В частности, в ночь на 23 декабря 1925 года он нелегально перешел границу и прибыл в Минск, откуда переехал в Киев, а затем в Москву. Проживая на даче под Москвой, он провел несколько встреч с А.А. Якушевым, а также с другими членами «Треста».

Считается, что поездка В.В. Шульгина в СССР проходила полностью «под колпаком» ГПУ, которое фактически «инсценировало отвлекающий маневр — так называемую акцию Шульгина» для того, чтобы ввести в заблуждение белоэмигрантские круги[14]. В результате В.В. Шульгин «случайно» узнал, что его сын, пропавший без вести во время Гражданской войны, находится в сумасшедшем доме близ украинского города Винницы. Тогда он обратился к А.А. Якушеву с просьбой организовать ему тайный визит в Советский Союз, чтобы он мог повидаться с сыном. В.В. Шульгина переправили через границу, но вместо встречи с сыном ему устроили «своеобразные смотрины трестовской гвардии в Киеве, в Москве и затем в Ленинграде».

М.И. Умнов в книге «Всемирная история шпионажа» по этому поводу пишет:

«Чекистам удается создать иллюзию многочисленности и влиятельности подставной организации. Его даже знакомят с подпольным „министром финансов“ оппозиции, роль которого исполнил агент Опперпут… Через год Шульгина, так и не повидавшего сына, которого якобы перевели в другую больницу, стали готовить в обратный путь. Вероятно, доверие Шульгина к „Тресту“ было безграничным, если Якушеву удалось уговорить Шульгина написать что-то вроде путевых заметок, в которых была бы отражена деятельность „Треста“. По прибытии в Белград Шульгин действительно набрасывает заметки о своем путешествии и даже посылает черновик в Москву для сверки».

В 1930 году В.В. Шульгин окончательно перебрался в Белград. Считается, что толкнула его на это его жена Мария Дмитриевна. Дело в том, что там жил ее отец-генерал, он был уже совсем пожилым человеком, и ей хотелось находиться рядом с ним. Многие не понимали тогда, как можно из Франции уехать в Югославию, что там делать, но влюбленный В.В. Шульгин всем отвечал, что все понимает, но поступить иначе не может.

Живя в Белграде, В.В. Шульгин работал бухгалтером и много печатается в эмигрантской периодике. В частности, он выдвигал идею о том, что «Белая Мысль» может восторжествовать под «красной оболочкой», что большевики фактически ведут дело к возрождению единой России, оплодотворенной энергией Белого движения. Впечатления от поездки в Советскую Россию В.В. Шульгин изложил в книге «Три столицы», которая была издана в 1927 году в Берлине. В этой книге он отдал должное успехам новой власти, что сильно подорвало доверие к нему со стороны русских эмигрантов. После этого В.В. Шульгин полностью отошел от какой бы то ни было политической деятельности и обосновался в Сремских Карловцах.

В 1944 году, после освобождения Белграда Советской армией, В.В. Шульгин был арестован СМЕРШем. По поводу того, как это произошло, существует две версии. Одну из них излагает К.И. Кривошеина, которая пишет:

«Далее я приведу рассказ самого Шульгина моему тестю И.А. Кривошеину:

„К концу первой недели входа Красной армии в Сербию звонят мне в дверь. Открываю, на пороге несколько советских офицеров, в руках огромные пакеты со снедью. „Вот, пришли навестить и отдать должное знаменитому человеку!“ — представились они. Улыбчивые, симпатичные, я пригласил их войти, накрыли стол, развернули продовольственные пакеты. Старший из гостей предлагает: „Давайте, выпьем!“ Я, говорю, совсем не пьющий. „Ну, за Победу, одну рюмку! Вы должны!“ Не посмел отказаться. Следующее мое воспоминание — гул самолета, летящего в Москву. Очнулся я на Лубянке“».

Согласно другой достаточно распространенной версии, 24 декабря, в семь часов утра В.В. Шульгин возвращался домой с бидоном молока. Он ходил за ним каждое утро на окраину города. На этот раз недалеко от дома его остановил солдат и попросил пройти к коменданту.

— Хорошо, — сказал В.В. Шульгин, — только занесу молоко домой.

— Да не стоит, — возразил солдат. — Ведь на пять минут всего.

Оказалось, что не на пять минут, а на всю оставшуюся жизнь…

Как бы то ни было, после проведения первичного допроса в комендатуре В.В. Шульгина арестовали, потом вывезли в Венгрию, а затем Москву, где его арест был оформлен процессуально. После предъявления обвинения и проведения следствия, которое продолжалось более двух лет, В.В. Шульгин, по решению Особого совещания при МГБ СССР, был приговорен «за враждебную коммунизму и антисоветскую деятельность» к тюремному заключению сроком на двадцать пять лет. Свой срок В.В. Шульгин отбывал во Владимирской тюрьме, где среди его сокамерников находились и философ Д.Л. Андреев, и князь П.Д. Долгоруков, и генералы вермахта, и японские военнопленные.

В 1953 году умер И.В. Сталин, и наступила иная эпоха. В результате, в 1956 году В.В. Шульгин был освобожден, и ему позволили поселиться вместе с женой[15]. Вначале они жили в доме престарелых города Гороховец Владимирской области, а затем во Владимире, где им выделили отдельную комнату. Более того, В.В. Шульгину позволили заниматься литературной деятельностью, и в 1961 году в своей книге «Письма русским эмигрантам» он написал:

«То, что делают коммунисты в настоящее время, то есть во второй половине XX века, не только полезно, но и совершенно необходимо для 220-миллионного народа, который они за собой ведут. Мало того, оно спасительно для всего человечества, они отстаивают мир во всем мире».

В дальнейшем он принял участие в художественно-публицистическом фильме «Перед судом истории», снятом режиссером Ф.М. Эрмлером, сыграв самого себя. Ему позволили принимать гостей и даже иногда выезжать в Москву, где, например, в октябре 1961 года он был гостем XXII съезда КПСС. Очевидно, что официальные власти решили использовать «перевоспитавшегося» В.В. Шульгина в пропагандистских целях. Старика можно было увидеть рядом с Н.С. Хрущевым в правительственной ложе Большого театра. Его фактически представили советскому народу. И загранице тоже. Он считался чуть ли не любимцем Н.С. Хрущева. Постепенно к В.В. Шульгину началось паломничество. К нему, в частности, приезжал режиссер С.Н. Колосов, снимавший фильм об операции «Трест», приезжали А.И. Солженицын, М.Л. Ростропович, И.В. Ильинский, В.А. Солоухин, И.С. Глазунов и многие другие. В это же время неожиданно нашелся его младший сын Дмитрий, проживавший в США. Они вступили в переписку, и В.В. Шульгин обратился к властям с просьбой о поездке к нему. Однако на это пришел ответ: «Нецелесообразно». Сына он так и не увидел, а затем скончалась его супруга. Одинокому старику стали помогать соседи, которые готовили ему обед и ходили за покупками.

Василий Витальевич Шульгин умер во Владимире 13 февраля 1976 года на девяносто девятом году жизни, а в 2001 году по заключению Генеральной прокуратуры Российской Федерации он был реабилитирован.

Если в 1929 году на территории Королевства СХС, которое с 6 января этого года стало называться Королевством Югославия, проживало от 32 000 до 34 000 эмигрантов из России, то к 1934 году их численность сократилась до 27 500 человек. Примерно такой же она была и в 1936–1937 годах (27 400—27 150 человек).

Как видим, общее число русских эмигрантов в стране в 30-е годы стабилизировалось. Объясняется это тем, что в начале 30-х годов в условиях мирового экономического кризиса практически прекратилось организованное переселение беженцев в Западную Европу и Америку. Конечно, отдельные перемещения в поисках хорошей работы и лучшей жизни продолжались, но они уже не носили столь массового характера, как в 20-е годы. Некоторое же уменьшение числа русских в гораздо большей степени связано с отрицательным естественным приростом, то есть с превышением смертности над рождаемостью.