— Да, сэр. Полагаю, что так и есть, сэр. Но, если вы помните, и Мэйнуэринг, и сиделка считали, что это уроженец Южной Индии, сэр.

Лестер Лейт поднял руку, призывая к молчанию:

— Подожди минуту, Скаттл: мне нужно подумать.

Он на несколько секунд застыл в кресле: абсолютно бесстрастное лицо, узкие щелки задумчиво прищуренных глаз. Слуга-шпик, взгромоздив свои обширные формы на край кресла, задумчиво смотрел на Лестера Лейта.

Тот вдруг неожиданно заговорил:

— Скаттл, принесите мне, пожалуйста, телефонную книгу и выясните, какие поезда отправляются со станции «Девяносто третья улица» между семью и половиной десятого вечера. Эта информация нужна мне сейчас же.

— Хорошо, сэр, — проговорил шпик, исчезая в сторону звукоизолированной комнатки, где находился телефон. Через пять минут он вернулся: — Поезд отходит от центрального вокзала в семь двадцать, сэр, делает остановку на «Девяносто третьей улице» в семь пятьдесят, в восемь десять приходит на узловую станцию Белтинг, в восемь тридцать он в Роббинсдейле, а в девять тридцать в Бикон-Сити. После этого он становится курьерским и начинает делать остановки только после полуночи. На этих остановках он лишь подбирает пассажиров в пригороде.

— Отлично, Скаттл, — сказал Лейт. — Подключи параллельный телефон и поставь сюда на стол телефонные аппараты.

Когда шпик выполнил его просьбу, Лестер Лейт позвонил в багажное отделение на узловую станцию Белтинг:

— Алло, я ищу чемодан, сданный на поезд, который уходит с центрального вокзала в семь двадцать вечера. Этот чемодан был отправлен вечером тринадцатого и до сих пор не востребован. У меня есть основания полагать, что он в вашем отделении.

— А кто это говорит? — поинтересовался служащий.

— Это оценщик убытка по страховке, — сказал Лейт. — И поторопитесь.

— Одну минуту. — Через некоторое время служащий доложил: — Нет, здесь такого чемодана нету.

— Благодарю вас, — сказал Лейт и положил трубку.

Он позвонил агенту в Роббинсдейл, сделал то же заявление и получил тот же ответ. Однако в Бикон-Сити ситуация была иная.

Там служащий сказал:

— Ну да, есть у нас тут один чемодан. Поступил на этом поезде и не востребован. После того как он не был получен в течение сорока восьми часов, я взимаю за хранение по десять центов в сутки. Что мне с ним делать?

— Опишите этот чемодан, — попросил Лейт.

— Дешевый, с потрескавшейся кожей, желто-коричневый, с ремнями. Довольно большой.

— Какие-нибудь инициалы есть?

— Да, на каждом краю чемодана черным проставлены инициалы А. В. С.

— Прекрасно, — сказал Лейт. — За ним, видимо, зайдут завтра. Багажную квитанцию этот человек не предъявит. Пусть внесет пятьдесят долларов залога и опишет содержимое, а потом можете передать ему чемодан.

— А ничего, что я отдам чемодан без квитанции? — спросил служащий.

— Ничего, если он скажет, что внутри, и если внесет залог в пятьдесят долларов. Квитанция утеряна, и он здесь утверждает, что носильщик выписал неверную квитанцию. Не думаю, чтобы так и было на самом деле, но, в любом случае, чемодан мы нашли, а это все, что нужно. Он будет у вас завтра. А пока откройте чемодан, ознакомьтесь с содержимым и отдайте чемодан только тому, кто сможет описать, что в нем находится. Это важно.

Положив трубку, Лестер Лейт кивнул шпику.

— Думаю, Скаттл, — сказал он. — Ситуация теперь во многом прояснилась.

— Что вы имеете в виду, сэр?

— Тебе не приходило в голову, Скаттл, что Мэйнуэринг прибег к довольно ловкому трюку? До того как ступить на землю, он открыл обезьяне рот и заставил ее проглотить изумруды. По прибытии домой он, видимо, намеревался убить обезьяну сам и достать эти камни. Однако какой-то умник, который об этом догадался, спикировал на него, убил обезьяну, вспорол животному брюхо и достал камешки. Естественно, Мэйнуэрингу не с руки давать полиции полное объяснение случившегося, потому что его признают виновным в контрабанде и подвергнут штрафу. Поэтому ему пришлось изо всех сил приукрашивать дело и выдумывать все эти невероятные вещи о жрецах Ханумана, которые следуют за обезьяной и приносят ее жизнь в жертву.

— Силы небесные, сэр! Вы правы! — воскликнул шпик.

— Конечно, я прав, — слегка нахмурился Лейт. — Не надо изображать, что ты так удивлен, Скаттл. В конце концов, я проявил лишь весьма ординарную сообразительность.

— Но куда же делись драгоценные камни, сэр?

Несколько секунд Лестер Лейт задумчиво смотрел в пространство. Наконец, он сказал:

— Чтобы ответить на этот вопрос, Скаттл, мне потребуются две трости особой конструкции, четыре поддельных изумруда, пачка ваты и жующая резинку секретарша.

— Вы уже просили меня найти секретаршу, — вспомнил шпик.

— Да, просил, — согласился Лейт.

— Если позволите спросить, сэр, какой тип трости вы имеете в виду?

— Мне понадобились бы две трости, идентичные по внешнему виду, — сказал Лестер Лейт. — Две очень большие трости с полыми ручками; то есть в ручке каждой трости должна быть выдолблена полость. Эта полость должна вмещать два искусственных изумруда. И еще: одна трость должна иметь телескопический зажим из металла, который мог бы разворачиваться и фиксироваться или складываться и так фиксироваться. Помимо этого, обе трости должны быть совершенно одинаковыми.

— Не понимаю, какое это имеет отношение к делу, сэр, — заморгал глазами шпик.

Лейт усмехнулся:

— В конце концов, Скаттл, самое важное — это жующая резинку секретарша. Однако, Скаттл, думаю, на сегодня я уже достаточно поупражнялся в остроумии. Сдается мне, что я приглашен на ужин?

— Да, сэр. Совершенно верно, сэр. Но когда вам нужны эти трости, сэр?

— Они понадобятся самое позднее завтра утром. Я… О чем это я, Скаттл?

— Вы говорили про трости, сэр, когда они вам нужны.

— Боже милостивый, — вздохнул Лейт. — Мне эти трости не нужны. Я лишь прорабатывал разгадку преступления теоретически. Скаттл, ни в коем случае не нужно воспринимать меня серьезно.

— Да, сэр.

— И мне не нужны трости.

— Не нужны, сэр.

— И вата не нужна.

— Точно так, сэр.

— Но что бы ты мог сделать, Скаттл, так это найти мне секретаршу. Пусть каждое агентство пришлет самую искусную жевательницу резинки.

Сержант Экли сидел за изношенным столом в полицейском управлении и сердито смотрел на только что закончившего свой доклад тайного агента.

— Проклятие, Бивер, — сказал он. — Бессмыслица какая-то.

Шпик покорно вздохнул.

— У него всегда бессмыслица, — сказал он, — но все как-то складывается в одно прекрасное целое, и добыча ускользает у нас прямо из-под носа. Меня это начинает утомлять.

— Еще бы, — подхватил Экли, — этот чемодан очень важен. Видишь, как оно выходит, Бивер. Этот грабитель, кто бы он ни был, заходил на вокзал и сдал чемодан.

— Это, конечно, определенная зацепка, — заметил шпик. — Но одному Богу известно, что в этом чемодане. Лейт велел работнику багажного отделения открыть его, ознакомиться с содержимым и отдать только тому, кто сможет сказать, что в нем находится. Ну, мы, конечно, могли бы отправиться туда с ордером и…

— Ни в коем случае, — оборвал его сержант. — Это было бы глупо, Бивер. Мы уже не один месяц работаем, чтобы поймать этого человека, а теперь, когда для него приготовлена отличная ловушка, будем такими дураками, что пойдем и стащим наживку сами?

— Значит, вы считаете, камней в чемодане нет?

— С какой, черт побери, стати им там быть? — удивился Экли.

Шпик пожал плечами:

— Случались и более странные вещи.

— Но не такие странные, — повысил голос сержант. — В конце концов, этот грабитель шел на значительный риск, чтобы завладеть камнями. Он, несомненно, следил за Мэйнуэрингом от самой Индии. Тут Мэйнуэринг не врет. А как только камни оказались у него, этот грабитель, конечно же, скрылся в неизвестном направлении. Сейчас он уже, наверное, в тысячах миль отсюда, летит на самолете, но в этом чемодане что-то должно быть — некая часть замысла этого типа. Однако я не понимаю, что это даст Лейту, ведь он, как и мы, не может описать содержимое чемодана.