Дикин схватил пистолет.

— Слушай, ты. Чтоб я больше тебя не видел. Убирайся!

— Но, господи боже мой! — воскликнул Лейт. — Это же случайность, просто случайность, и больше ничего. Силы небесные, дружище, зачем тебе эта пушка? Наверное, Мэйнуэринг заставляет тебя таскать ее, но…

— Ну, хватит болтать, — оборвал его Дикин. — Лучше передай мне мою трость.

— О, да, — засуетился Лейт, — тысяча извинений. Мне так неловко. Позволь, я помогу тебе подняться.

— Не подходи, — угрожающе навел на него пистолет Дикин. — Давай сюда трость. Протяни обе, чтобы я мог видеть и ту и другую. И теперь чтобы больше без этих твоих фокусов. Давай сюда ту, что покороче. Да-да, вот эту. Передай мне, но не приближайся.

— Но я не понимаю, — взмолился Лейт. — В конце концов, это лишь случайность. Виноват, наверное, я, но все же…

— Хватит, — отрезал Дикин. — Проваливай. Я уже на тебя насмотрелся и жажду побыть один. Не хочу, чтобы кто-то вокруг ошивался. Давай кругом и марш в другую сторону, и чтобы десять минут не останавливаться.

— Но я просто не могу понять, — не унимался Лейт, — с какой стати ты так со мной обращаешься. Дружище, ты на меня пистолет наставил! Ты…

— Проваливай, — отчеканил шофер тоном приказа.

Видимо, до Лейта вдруг дошло, что ему угрожают оружием, он повернулся и припустил прочь с тростью под мышкой.

Дикин быстро сделал пять-шесть шагов, потом остановился, чтобы отряхнуться, прошел еще футов пятнадцать — двадцать, осторожно отвинтил верх трости и заглянул вовнутрь. Уличный свет отразился там обнадеживающим зеленым блеском, и Дикин, облегченно вздохнув, стремительно зашагал вперед.

Тайный агент Бивер несколько раз со значением кашлянул и, когда сержант Экли обратил на него внимание, показал ему на дверь.

Они вышли в коридор вагона.

— Здесь что-то не так, сержант, — сказал тайный агент.

— Я бы сказал, что здесь много чего не так, — с подозрением буркнул сержант Экли. — Этот парень, что позволил Лейту провести себя, еще пообивает у меня мостовые в поисках работы.

— Он тут ни при чем, — возразил Бивер, — но я хотел поговорить не об этом, сержант.

— А о чем?

— Эти два изумруда не могли быть в чемодане.

— Что значит «не могли быть»? — взвился Экли. — Где еще они могли быть?

— Непосредственно в карманах Лестера Лейта, — заявил Бивер.

— Чушь собачья, — рассвирепел сержант Экли. — Если это единственное предположение, какое ты можешь сделать, я…

— Минуточку, сержант, — продолжал Бивер. — Вы забываете, что Лейт велел служащему багажного отделения просмотреть весь чемодан, чтобы получить представление о его содержимом. Так что, будь изумруды там, служащий наверняка бы их увидел, и уж тогда ни за какой залог в пятьдесят долларов он бы этот чемодан не отдал. Он связался бы со страховщиками…

Выразившееся на лице сержанта Экли смятение свидетельствовало, что он слишком остро чувствует логичность того, что говорит тайный агент.

— Так что вы понимаете, что это значит, — продолжал Бивер. — Если в чемодане драгоценностей не было, то, стало быть, они у Лейта; а если они у Лейта, он не стал бы прилеплять их снизу к столу, а потом сходить с поезда.

— Ну, значит, туда их прилепила эта девица, — настаивал Экли.

— Нет, сержант. Эта девица — всего лишь подсадная утка.

— Как это?

— Она здесь только для того, чтобы отвлечь нас, пока Лейт добирается до настоящих камней.

— Ты с ума сошел! — вспыхнул сержант Экли. — Камни у нас в руках.

— Нет, сержант. Вы оставили на них жвачку, как на улике, но, если очистить их от нее и промыть в бензине, могу поспорить, вы обнаружите, что это два поддельных изумруда из числа тех, что я достал по просьбе Лейта. Он устроил все это, чтобы мы уехали на поезде подальше от Бикон-Сити, а он в это время постарается как можно скорее вернуться на самолете назад и потрясти парня, у которого эти камни находятся.

— Кого это? — уставился на него Экли.

— Того самого шофера, — заявил Бивер. — Неужели не понятно? Этот шофер — парень тощий. У него была приготовлена доска с гвоздями, так что он мог проколоть себе шину именно там, где хотел. О том, действительно ли сломан домкрат, не знает никто. Все поверили ему на слово. И он якобы отправился за другим домкратом. На самом же деле он сел в украденную машину, которую оставил в нужном месте перед тем, как ехать в порт, чтобы встречать пароход. Он натянул резиновый костюм поверх одежды, заехал на станцию техобслуживания, надул его, надел маску, подъехал к застрявшему автомобилю, устроил ограбление, убил обезьяну, забрал камешки, уехал оттуда, бросил украденную машину, сдул костюм, запихнул его в чемодан, сдал его и получил квитанцию, припрятал где-то изумруды, а потом вернулся к машине Мэйнуэринга. Чтобы отвести от себя подозрения, он сказал, что видел этого толстяка и назвал номер машины. Он…

— Ты прав! — застонал сержант Экли. — Но мы, черт возьми, найдем самолет, мы позвоним, мы… — Его рука метнулась к шнуру стоп-крана.

Через мгновение мчавшаяся в ночи длинная череда пульмановских вагонов вдруг со скрежетом резко остановилась, и пассажиры посыпались со своих мест как шарики попкорна в машинке для его приготовления.

Сержант Экли рванулся вперед. Правый ботинок у него стал поскрипывать, прилипая к полу. Оглядев подошву, он увидел прилипший шарик жвачки. С его дрожащих губ посыпались проклятия, и он схватил влажный шарик. Инерция останавливающегося состава толкнула его вперед, и он потерял равновесие.

С головы слетела шляпа. Измазанными жвачкой пальцами он поднял ее, вновь натянул на голову и лишь потом, почувствовав какой-то ком между волосами и шляпой, с опозданием понял, что вдавил себе в волосы влажный шарик жвачки.

Когда сержант Экли, Бивер и двое сыщиков ворвались в квартиру Лестера Лейта, он сидел, небрежно развалившись, в домашнем халате и читал. Нахмурившись, он посмотрел на ввалившихся в дверь мужчин.

— Скаттл, — начал он, — что, черт возьми, это значит? Где ты пропадал, Скаттл? Я не говорил, что вечером ты можешь быть свободен… Добрый вечер, сержант и вы… джентльмены.

— Бросьте эти ваши штучки, — зарычал сержант Экли. — Куда, черт возьми, вы дели изумруды?

— Изумруды, сержант? — удивился Лестер Лейт. — Будет, будет вам, сержант: давайте подойдем к этому логично и спокойно. Вы чрезвычайно взволнованы, сержант. Присядьте и расскажите, о чем идет речь. Что у вас в волосах — жвачка, сержант? О-хо-хо, боюсь, вы становитесь небрежны.

— Обыскать его, — рявкнул Экли на двух сыщиков.

— Ну-ну, минуточку, сержант, — стал возражать Лестер Лейт. — Вот уж поистине абсолютно бесполезная процедура. Я понятия не имею, что вы ищете, но…

— Обыскать! — повторил Экли, взвизгнув от ярости. Сыщики обыскали Лейта, он не оказывал сопротивления.

— Да будет вам, сержант, — увещевал Лейт, когда они закончили его обыскивать. — Полагаю, вы совершили еще одну из ваших абсолютно глупых ошибок, но ведь, в конце концов, какой смысл так расстраиваться из-за этого. Знаете, сержант, я начинаю привязываться к вам, а у вас может случиться разрыв кровеносных сосудов, если не научитесь владеть собой. О-хо-хо, дружище, у вас все лицо багровое.

Сержант Экли пытался заговорить, но первые несколько слов было не разобрать. Спустя минуту он уже овладел собой настолько, что смог произнести:

— Мы задержали шофера Мэйнуэринга. Он имел при себе трость, а в ней два фальшивых изумруда.

— Да что вы говорите, — сказал Лестер Лейт. — Знаете, сержант, это я дал ему эту трость.

— Я так и понял.

— Да, — повторил Лейт, — эту трость ему дал я. Я посчитал, что, возможно, ею заинтересуется мистер Мэйнуэринг.

— А почему вы считаете, что Мэйнуэринг может этим заинтересоваться?

— О, просто из любопытства. У меня их было две, и, знаете ли, на самом деле я пользовался лишь одной. А Мэйнуэринг — путешественник, исследователь, и он…