Искусственно нагнетая антисоветскую истерию, реакционные круги Англии с конца 40-х годов все больше стали уповать на империализм США - "единственную опору" против коммунистической опасности. Их мнение с достаточной откровенностью выразил реакционный философ Дж. Бэрнхем. В злопыхательской книжонке "Борьба за мировое господство" (1947 г.) он ставил фальшивую дилемму: либо "мировое господство коммунизма", либо добровольное подчинение Соединенным Штатам, которые являются единственной капиталистической дер-жавой, способной создать "мировую организацию". При этом Бэрнхем подчеркивал, что на успех в создании "всемирной некоммунистической федерации" можно надеяться только в том случае, если Соединенные Штаты "сохранят за собой монопольный контроль над атомным оружием и примут на себя ответственность за руководство миром" [30].
Наряду с этим отдельные английские историки не могли пройти мимо опасности, которую несли с собой замыслы международной реакции, опасности, грозившей прежде всего Советскому Союзу. "Используя свою огромную экономическую и финансовую мощь, а также контроль над общественным мнением всего мира,- писал в том же, 1947, году К. Мидлтон,- они (т. е. западные державы.- Г. Р.) могут организовать мощную коалицию против Советского Союза... Обладание западными державами таким страшным оружием, как атомная бомба, уже привело к увеличению опасений у русских..." [31]. И действительно, в 1947 году был создан на антисоветской основе Западный союз во главе с Англией, а в апреле 1949 года - агрессивный блок НАТО - основное орудие реакционных сил.
И Бэрнхем, и ряд английских публицистов и историков признавали, что Англия в первые послевоенные годы не только не могла претендовать на статус великой державы, но и перестала играть сколько-нибудь заметную роль на международной арене. К такому выводу, в частности, пришел Ч. Уэбстер. "Сравнительная мощь Англии", сокрушался он, "совершенно не та", что была 60 лет назад, в пору расцвета английского капитализма, она во многом уступает мощи Соединенных Штатов и СССР. "Выйдя из войны с 3 млрд. фунтов долга на заморском балансе и не имея собственной атомной бомбы (хотя она в значительной мере способствовала успеху американцев в ее производстве), Англия не могла делать ничего иного, как благоразумно следовать за США, что она и делала...",- отмечал М. Фут. "С момента, когда Россия и две говорящие на английском языке нации были вовлечены и борьбу против Германии, Англия стала играть роль младшего партнера",- вторит ему Б. Кольер. "После заключения "великого союза" в 1941-1942 годах,- развивает этот тезис Л. Макфэрлан,- у Британии почти не осталось возможностей играть независимую роль во внешней политике" [32].
Начиная с первых послевоенных лет и до сегодняшнего дня историки и публицисты, политические и военные деятели Англии не перестают искать ответ на вопрос: где, когда и кем были допущены "ошибки", которые повернули ход мирового развития, привели к торжеству сил социализма в ряде стран Европы и Азии? Как уже отмечалось, одним из первых с обоснованием "политических ошибок", имевших роковое значение для исхода войны, выступил Дж. Фуллер. В "проигрыше мира" он обвинял не только Ф. Рузвельта и Д. Эйзенхауэра, но и Черчилля, который, по его мнению, нарушив "равновесие сил" в Европе, "лишил базы" традиционную внешнюю политику Англии и в результате "с помощью Америки открыл ворота Восточной Европы для вторжения русских". Его тезис поддержал другой, менее известный военный историк - Р. Гренфелл. В 1945 году, писал он, США и Англия "прибегли к политике ликвидации "баланса сил" в крайней форме, что привело к самым пагубным последствиям". Мог ли Черчилль что-либо сделать, спрашивает Р. Гренфелл и отвечает: он мог прибегнуть к "решающему аргументу" - пригрозить "переходом на сторону Германии", чтобы заставить США и особенно СССР "не ослаблять" ее [33].
Но можно ли согласиться с этими ревизионистскими выводами? Конечно, нет. Фуллер не мог не знать, что Черчилль во всей политике военных лет руководствовался именно принципом "баланса сил" и делал все возможное, чтобы "не пустить" Советскую Армию в Центральную Европу. Что касается "решающего аргумента" Р. Гренфелла, то, как уже говорилось, такой поворот Черчилль просто не в состоянии был осуществить, как бы он ни хотел этого.
Теория "ошибок" стала весьма модной на Западе. Ей отдали дань многие историки и публицисты Великобритании. Так, например, неудачный для Запада исход войны Ч. Уилмот изображал как результат "главным образом политических и военных ошибок", допущенных их лидерами, и особенно Рузвельтом, Маршаллом и Эйзенхауэром. "Рузвельтизм", его провал - вот главная причина всех бед, обрушившихся на западные державы, считает Б. Кольер. США и Англия забыли о "балансе сил", подчинив его "балансу террора" (намек на принцип "безоговорочной капитуляции"), утверждает он. "Второй раз в течение жизни одного поколения ведущие державы западной цивилизации - США и Великобритания - имели мяч у своих ног после разгрома агрессивных сил... И во второй раз великая возможность установить постоянный мир была потеряна",- отмечал Кинг-Холл, подразумевая под этим международный порядок "западного образца". "Дважды в этом столетии,- приводит Б. Гарднер в качестве эпиграфа к своей книге "Ненужный час. Трагедия 1945" слова известного консервативного деятеля лорда Бутби,- западные державы выиграли мировую войну и проиграли мир. Почему? Я считаю, что главным образом из-за их постоянного отказа признавать политические реальности, без того чтобы изменить их, а также из-за своего неумения постичь суть революции XX столетия". Другие продолжают сожалеть, что правительству Англии во главе с Черчиллем не удалось провести в жизнь свои планы открытия "второго фронта", рассчитанные на захват ключевых позиций сначала на Балканах, а затем и в Центральной Европе. "День 6 июня (1944 г.- Г. Р.) был лебединой песней Англии",- сокрушается Р. Томпсон. Именно в этот день она "перестала быть великой державой", потеряла способность "распоряжаться собственной судьбой" [34].
Выражение "триумф и трагедия", которое Черчилль избрал в качестве названия последнего тома своих воспоминаний о второй мировой войне, желая подчеркнуть неудовлетворенность господствующих классов Великобритании ее исходом, приобрело широкую популярность. Его повторяют многие представители английской буржуазной историографии. Сожаления о "потерянных возможностях" у некоторых из них непосредственно соседствуют с измышлениями о "коммунистической агрессии", угрозе "западному миру", которая якобы исходила и исходит от СССР. "В обстановке второй мировой войны,- писал в 1956 году в предисловии к нью-йоркскому изданию "Стратегии" Б. Лиддел Гарт,- погоня за триумфом была обречена стать трагедией и бесполезностью. Полный разгром немецкой армии расчистил дорогу для преобладания Советской России на континенте Евразии и безграничного распространения коммунистической мощи во всех направлениях". А раскол мира на две системы - социализм и капитализм - А. Тойнби сравнивает с "мировой катастрофой". Западные державы "выиграли войну, но потеряли мир", потому что в Центральной и Восточной Европе, а также на Балканах возникли новые социалистические государства, с неудовольствием объясняет лорд Стрэнг [35].
И лишь немногие признают прогрессивный характер борьбы, которая велась в 1939-1945 годах народами против сил фашизма и милитаризма. "Будущие историки,- пишет А. Тейлор, имея в виду буржуазных историков Англии,- могут смотреть на войну как на длительную борьбу за "баланс сил" в Европе или за сохранение империи. Те, кто жил во время нее, представляли дело иначе. Английский народ стремился разгромить Гитлера и национал-социализм..." [36].
