В начале 1942 года военные руководители США во главе с начальником штаба армии Дж. Маршаллом и руководителем ее оперативного управления Д. Эйзенхауэ-ром при поддержке военного министра Г. Стимсона разработали план вторжения в Западную Европу в 1943 году и ограниченной высадки сил в размере шести дивизий в 1942 году, если положение на советско-германском фронте станет отчаянным или, наоборот, положение Германии станет критическим (план "Слэджхэммер") [13].
План был одобрен президентом. Большинство английских авторов считает, что этот проект являлся ревизией вашингтонских решений и был нацелен на открытие второго фронта в 1942 году. С иных позиций выступает У. Макнейл. "План оказался не более как первоапрельской шуткой", - восклицает он (меморандум Маршалла был обсужден и одобрен Рузвельтом 1 апреля 1942 г.) "Единственными операциями, определенно намеченными на 1942 год,- поясняет Макнейл, - были рейды авиации и отрядов коммандос. "Слэджхэммер" же являлся крайней мерой; он мог быть предпринят, если Россия или Германия окажутся на грани катастрофы" [14].
Учитывая это откровенное высказывание, нельзя не удивляться тому, как излагает последующие события Дж. Батлер. "Визит, - пишет он о поездке Маршалла и Гопкинса в Лондон в апреле 1942 года, во время которого английское правительство приняло предложение Вашингтона,- имел самое большое значение в развитии стратегии союзников. Впервые было достигнуто соглашение о крупном вторжении на континент. Оно стало началом совместного оперативного планирования. Это была первая встреча Маршалла и Брука, американского организатора победы и главного советника премьер-министра в области стратегии" [15].
Справедлива ли такая оценка? Конечно, нет. Как это ясно видно из работ других английских исследователей, мемуаров Черчилля и Идена, Лондон лишь формально согласился с мнением Вашингтона. Английское правительство заботилось прежде всего об аккумуляции сил на Британских островах. Совершенно откровенно на это указывает А. Брайант. "Ни он (Брук.- Л Р.), ни его коллеги не связывали себя с операцией по форсированию канала в 1942 или даже 1943 году... То, что в действительности английские начальники штабов согласились делать, являлось началом подготовки, совместно с Соединенными Штатами, планов, необходимых для вторжения в Европу, когда оно станет практически возможной операцией. В то же время они приветствовали максимальную концентрацию американских сухопутных и воздушных сил в Англии - месте, где они были бы наиболее ценными, если Россия продержится и сделает вторжение на континент возможным или если она потерпит поражение и позволит Гитлеру снова предпринять попытку вторжения в Англию" [16]. Это заявление наглядно показывает не только причину, по которой Англия пошла на формальное одобрение "Слэджхэммера", но и его полную несовместимость с англо-советско-американскими союзническими отношениями, насущной необходимостью оказания реальной помощи СССР в 1942 году.
Весной 1942 года в Англии и США усилилось движение за немедленное открытие второго фронта. Широкие народные массы выступили за безотлагательную помощь Советскому Союзу, несшему основные тяготы войны с гитлеровской Германией. Это, несомненно, затрудняло маневры правительства Черчилля. 26 мая 1942 г. в Лондоне был подписан англо-советский договор "О союзе в войне против гитлеровской Германии и ее сообщников в Европе и о сотрудничестве и взаимной помощи после войны". Во время пребывания советской делегации в Англии, возглавлявшейся наркомом иностранных дел В. М. Молотовым, был поставлен вопрос об открытии второго фронта в 1942 году. Черчилль, сославшись на трудности, не дал определенного ответа. Но после того как в Вашингтоне президент Рузвельт и генерал Маршалл пошли навстречу советской делегации и дали обязательство создать второй фронт в Европе еще в 1942 году, он был вынужден изменить свою позицию. Однако английский премьер сразу же принял меры, чтобы "крупная высадка" на континенте в 1942 году не состоялась.
Английская буржуазная историография не может отрицать широкий размах движения за открытие второго фронта, охватившего Англию в начале 1942 года. Однако, лишь в виде исключения, можно найти объективные оценки этого явления. Большинство авторов замалчивает или грубо искажает смысл требования "Второй фронт - немедленно!", выдвинутого в те дни рабочим классом при поддержке широких слоев английского народа. Дело доходит до курьезов. Так, газетного магната лорда Бивербрука, выступившего в поддержку требований об открытии второго фронта, Л. Брод и А. Вуд называют "агентом Сталина", "главным пропагандистом Советской России в западном мире" [17].
Английские авторы прилагают усилия, чтобы оправдать позицию, которую заняла Англия по вопросу советско-американской договоренности об открытии второго фронта в 1942 году. Черчилль весьма своеобразно объясняет причины, по которым Англия присоединилась к советско-американскому коммюнике от 12 июня 1942 г. "Не было вреда в публичном заявлении,- пишет он в четвертом томе военных воспоминаний, - которое могло напугать немцев и в результате задержать побольше их войск на Западе. Поэтому мы согласились с Молотовым по поводу коммюнике, которое было опубликовано и содержало следующее заявление: "В ходе переговоров достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 году". "Мы не были предупреждены об этой формулировке,- уверяет А. Иден, - и не могли согласиться с ней, с тем, что она подразумевает определенное обязательство. Если она что-то означала, то это было обещание второго фронта уже в том году, чего мы не считали возможным. Все же мы не могли выступить против коммюнике, ибо это было бы выгодно только врагу..." [18].
Стремясь доказать, что Англия не была связана текстом коммюнике, Черчилль приводит текст меморандума, переданного им 10 июня 1942 г. В. М. Молотову, когда советская делегация, возвращаясь из Вашингтона, вторично прибыла в Лондон. В нем говорилось, что Англия ведет подготовку "к высадке десанта на континенте в августе или сентябре 1942 года", но, поскольку "нельзя сказать заранее, будет ли положение таково, что ее можно будет осуществить", английское правительство "не может дать" твердого обещания [19].
Вопреки попыткам Черчилля доказать, что Англия не давала согласия на открытие второго фронта, меморандум свидетельствует, что оно было дано. Своим меморандумом Черчилль пытался обеспечить возможность отступления, своеобразное алиби, на случай если операция не будет проведена. Надо сказать, что некоторые буржуазные историки невольно указывают на это сокровенное желание английского премьера. Так, А. Брайант, Л. Брод, Дж. Батлер сообщают, что сразу же после вручения меморандума В. М. Молотову Черчилль предложил английским начальникам штабов, а в день опубликования совместного коммюнике СССР, США и Англии - кабинету заявить, что высадка во Франции сколько-нибудь значи-тельными силами невозможна. Решение, фактически продиктованное Черчиллем, было категоричным: кабинет заявил, что высадка крупных сил на континенте Европы в 1942 году не состоится, если не будет "полной уверенности в ее успехе". Недаром Дж. Батлер расценивает его как "смертельный удар" по "Слэджхэммеру". Грубое нарушение только что достигнутой договоренности, которое могло внести серьезный разлад в деятельность антигитлеровской коалиции, вызывает полное одобрение Батлера [20].
Английские буржуазные историки далеко не единодушны в том, давал Черчилль или нет согласие СССР на открытие второго фронта в 1942 году. Л. Брод, например, обходит этот вопрос, лишь замечая, что премьер-министр считал выполнение "Слэджхэммера" невозможным, а Л. Вудвард, ссылаясь на меморандум от 10 июня 1942 г., заявляет, что премьер снова дал понять, что не может взять каких-либо обязательств относительно высадки во Франции. Наряду с этим К. Медликот дважды, в 1958 и 1959 годах, отмечал, что США и Англия дали Советскому Союзу вполне определенное обязательство насчет открытия второго фронта в 1942 году. Что касается американских авторов, а их мнение игнорировать не следует, то они почти единодушно считают, что союзники дали СССР такое обязательство [21].
