Может быть, факты, как утверждают представители первого направления, противоречат этому мнению? Отнюдь нет. Первое официальное заявление о вторжении в Англию было сделано 2 июля 1940г., когда Гитлер направил главнокомандующим родов войск приказ начать изучение обстановки. Однако из приказа видно, что операция рассматривалась им лишь как "возможное событие". В свою очередь, отдавая приказ о подготовке необходимых данных, начальник генерального штаба сухопутных сил Кейтель заканчивал его словами: "Всю подготовку проводить с учетом, что вторжение является пока только планом и окончательно еще не решено. Об этом должны знать лица, лишь непосредственно связанные с операцией". Следующая директива, написанная Гитлером 16 июля 1940г., начиналась так: "Я решил начать подготовку и, если окажется необходимым, провести вторжение в Англию". Ее текст, как верно заметил Лиддел Гарт, звучит весьма неопределенно. И даже П. Флеминг, отстаивающий реальность "Морского льва", отмечает, что она совершенно отлична от вполне ясных и определенных директив Гитлера о подготовке нападения на Польшу, Югославию, Советский Союз [49].
Чем это можно объяснить? По всей видимости, тем, что Гитлер, рассчитывая на капитуляцию Англии, решил отдать предпочтение подготовке агрессии против СССР. Мир, а возможно, и сотрудничество с Англией должны были стать важной предпосылкой в решении "русского вопроса". Что это было действительно так, показывают решения, принятые 21 и 31 июля. Как записал после совещания 21 июля Гальдер, Гитлер заявил Браухичу, в то время начальнику генерального штаба, что вторжение "будет предпринято только тогда, когда не удастся другими средствами прийти к соглашению с Англией". И тут же фашистский диктатор высказал свои опасения по поводу позиции СССР, на помощь которого, как он заметил, рассчитывает Лондон. "Наше внимание должно быть направлено на решение русской проблемы и подготовку планирования",- заявил фюрер. Еще через десять дней, 31 июля 1940г., на новом совещании было принято окончательное решение: весной 1941 года напасть на Советский Союз. И снова Гитлер связывал его с судьбами Англии. "Россия весьма обеспокоена быстрым развитием западноевропейской обстановки,- заявил он, согласно записи Гальдера,- ...англичане, подобно тонущему человеку, будут надеяться, что положение претерпит радикальные изменения в течение шести или девяти месяцев. Но если Россия будет разбита, у Англии исчезнет последняя надежда. Тогда господствовать в Европе и на Балканах будет Германия... Срок - весна 1941 года... Начало - май 1941 года... Маскировка: Испания, Северная Африка, Англия..." [50].
Таким образом, всего через четыре дня после "директивы № 16" следует отнюдь не расплывчатое, а вполне определенное решение приступить к подготовке агрессии против СССР (план "Барбаросса"). Не это ли определило отношение Гитлера к операции "Морской лев"? В свете последующих событий зависимость второго от первого совершенно очевидна. И все же некоторые английские историки, признавая определенное влияние решений 21 и 31 июля 1940г. на судьбы "Морского льва", пытаются преуменьшить их значение. Особенно заметно это у П. Флеминга, который опускает самую важную часть решений 21 и 31 июля: ту самую, где говорилось о коренном повороте от подготовки "Морского льва" к плану агрессии против СССР.
Против недооценки плана "Морской лев" выступает Р. Уитли, отмечая, что Гитлер вполне серьезно "думал его начать" [51]. Между тем факты опровергают это мнение. Известно, что гитлеровские военные руководители вскоре после окончания войны в своих показаниях отрицали реальность "Морского льва". "Величайшей военной хитростью" назвал этот план гроссадмирал Редер. "Предложение о вторжении в Англию было неосуществимым,- показал фельдмаршал Рундштедт,- мы рассматривали его как некую уловку. Я считаю, что фюрер в действительности вообще не думал о вторжении в Англию; он определенно надеялся, что Англия вступит в мирные переговоры" [52].
Кое-кто из английских исследователей признает, что Германия не готовилась должным образом к высадке. "Провал германского вторжения в Англию в 1940 году,- говорится в коллективной работе "Британская безопасность", изданной в 1946 году "Чатам хауз",- произошел не только из-за препятствий с пересечением канала и сопротивления флота и авиации. Частично он был следствием их (немцев. - Г. Р.) собственной неподготовленности к вторжению". Еще более определенно высказывается Ф. Гудхардт. "Вся идея вторжения казалась полным абсурдом",- замечал он. Гудхардт обращает внимание на тот факт, что 23 июля 1940г., во время репетиции вторжения, в штабе вермахта в Фонтенбло выяснилось, что немецкий флот не может перевезти через Ла-Манш необходимое количество войск. Новые предложения, внесенные руководством флота через пять дней, также оказались нереальными [53].
Интересный и во многом правильный анализ эволюции плана "Морской лев" содержится в третьем томе "Большой стратегии". Конференция 31 июля 1940г. показала, пишет Дж. Гуайер, что Гитлер, "не ожидая разгрома Англии, уже повернулся к России. К концу августа план базировался, "почти исключительно", на действиях люфтваффе, а высадка сухопутных войск предусматривалась лишь в качестве завершающей операции". "Такое решение,- делает вывод официальный историк,- Гитлер, вероятно, желал и даже предвидел с самого начала. Несомненно, что метод воздушных атак, в сочетании с блокадой, отвечал его особым замыслам лучше, чем вторжение. Решение Гитлера напасть на Россию еще до закрепления победы на Западе, если его рассматривать под этим углом зрения, далеко не так опрометчиво и нелогично, как может показаться на первый взгляд" [54],- добавляет он.
Факты, значение которых подчеркивает Гудхардт и Гуайер, еще раз подтверждают, что, едва появившись на свет, "Морской лев" оказался несостоятельным именно по политическим причинам. Как Гитлер, так и военные руководители Германии не верили в необходимость его проведения. Тем не менее буржуазные историки Англии, за немногими исключениями, пытаются отрицать этот факт.
Чем объяснить их закостенелую позицию? Одна из главных задач английской буржуазной историографии второй мировой войны - показ и возвеличивание роли Англии, ее вооруженных сил на всех ее этапах и фронтах. Для того чтобы провести эту линию через события лета-осени 1940 года, ей нужен не "Морской лев" - миф, а "Морской лев" - реальность. Вот почему не сделаны должные выводы из трофейных материалов. Более того, некоторые представители официозного направления называют "битву за Британию" величайшим и даже решающим сражением второй мировой войны. Так, Ч. Уилмот считает, что уже летом 1940 года война "достигла поворотного пункта", ибо решение Англии продолжить борьбу привело к "фатальному курсу вторжения в Россию". "Если бы Гитлер смог завоевать или хотя бы нейтрализовать Англию,- замечает автор,- он не имел бы причин бояться второго фронта". Еще более определенно высказывается А. Тойнби. "Решение британского народа продолжать борьбу против Германии после 25 июня 1940г. было актом, сделавшим германское нападение на Советский Союз в июне 1941 года в конечном счете фатальным для Германии, а японское нападение на Соединенные Штаты в декабре 1941 года в конечном счете фатальным для Германии и Японии",- пишет он. "Победа королевских воздушных сил в это удивительное и памятное лето (1940г. - Г. Р.),- отмечает Дж. Лисор,- спасла Англию от германского вторжения". Что произошло бы, спрашивает он, если бы английская авиация не сдержала натиск люфтваффе? И дает следующий ответ: вторжение вермахта в Англию, захват уже в 1940 году Гонконга, Малайи, Бирмы, Борнео и, "возможно, и Индии" Японией. Англия не смогла бы оказать весной 1941 года помощи Греции, и тогда Гитлер начал бы вторжение в СССР на полтора месяца раньше, в результате чего Москва была бы "почти определенно" сдана "и мир столкнулся бы с полным контролем оси" [55].
