Джейн проснулась и увидела тонкий солнечный луч, пробивавшийся сквозь щелку в занавесках. Если бы этот луч мог растопить ледяной панцирь, сжимавший ее несчастное сердце! Тогда, возможно, она бы смогла понять, отчего ее любимый, сначала такой нежный и ласковый, вдруг резко переменился и стал холодным и бесчувственным.
Да, он ни разу не сказал, что любит ее, но, когда они целовались, в его глазах было столько нежности и любви!
Когда доктор вчера выбежал из ее спальни, хлопнув дверью, Джейн долго плакала, но слезы не принесли ей желаемого облегчения. Она, дочь графа Истбери, светская девушка, которую с детства приучали скрывать свои чувства, напрочь забыла о правилах хорошего тона и разрыдалась, как простолюдинка.
Тряхнув головой, словно отгоняя грустные мысли, Джейн встала с постели и тут увидела свою одежду, сухую и аккуратно сложенную. Вероятно, доктор принес ее, когда она еще спала, и, положив на спинку стула, незаметно выскользнул из спальни. Похоже, он не верил в то, что у их отношений есть будущее, как, впрочем, и она сама.
Когда Джейн вошла в кухню, доктор Кэррингтон сидел за столом, но еда на тарелке была нетронута: у него явно не было аппетита. Джейн про себя отметила, что он как-то сник, и в его красивых серых глазах затаилась печаль. Впредь я буду держать свои эмоции при себе, подумала Джейн и решительно подошла к нему.
– У-у, опять сыр с хлебом! – протянула она с недовольной гримасой. – Когда выберусь из этого дома, я еще долго не притронусь ни к сыру, ни к хлебу.
– Мне эта еда тоже порядком надоела, но я не стал тратить драгоценное время на готовку, надеясь выйти из дома как можно раньше, – ответил Том, приветствуя девушку едва заметной улыбкой.
Он намекает, что хочет от меня отделаться как можно скорее, с грустью подумала она.
– Вы правильно сделали, доктор Кэррингтон. Я хочу сегодня же попасть в Бат. Представляю, как волнуется тетя Августа! Да она может слечь в постель от таких переживаний!
Том внимательно посмотрел на девушку.
– Дженни, я хотел бы поговорить с вами…
– Я предпочла бы не обсуждать то, что произошло между нами этой ночью, – перебила она его на полуслове. – Я в высшей степени сожалею о случившемся и прошу вас никогда не упоминать об этом.
– Может быть… Но…
– Хватит, Том! – резко оборвала его Джейн, сдерживая слезы. Зачем он мучает ее? Или он настолько бесчувственный мужлан, что не понимает, как обидел и унизил ее? Уж не принял ли он ее за легкомысленную девицу, которая очертя голову бросается на грудь каждому встречному мужчине?
У нее было единственное желание – сейчас же встать и уйти, но вдруг во дворе послышался какой-то шум. Том вскочил из-за стола и бросился к окну – рядом с домом стояла груженая телега, возничим была женщина средних лет.
– Похоже, что хозяева, наконец, вернулись, – с облегчением заметил доктор.
Джейн была готова провалиться сквозь землю! Временами жизнь бывает слишком жестокой! – подумала Джейн, представив, как она будет объяснять свое присутствие в чужом доме.
Том, увидев мольбу в ее испуганных глазах, опрометью бросился вон из кухни, и в следующую секунду Джейн услышала его слова:
– Ради бога, мадам, не пугайтесь! Разрешите представиться, я – доктор Кэррингтон.
В сенях явно завязался оживленный разговор, но, о чем именно шла речь, Джейн не могла разобрать. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь открылась и в кухню вошла хозяйка дома.
– О, мисс Кэррингтон! Бедная девочка! Боже мой! Напали разбойники, ранили вашего брата! – запричитала хозяйка.
Джейн встала из-за стола и сразу же оказалась в крепких объятиях женщины. Это дало ей время обдумать, как следует себя вести в качестве «сестры» Тома.
– Да, мэм, такая неприятность! Я очень благодарна вам за приют, который мы нашли в вашем гостеприимном доме. Поверьте, мы не стали бы беспокоить вас, но у нас просто не было другого выхода.
– Не волнуйтесь, моя лапочка. Я очень рада, что в спешке забыла запереть дверь. Мы торопились в Дивайзис, на ярмарку.
– Я так и думала, – ответила Джейн, с нетерпением поглядывая на дверь, за которой Том сейчас, наверное, разговаривал с хозяином дома.
– Если хотите, мой муж отвезет вас в город на телеге, – простодушно предложила хозяйка.
– Какие же вы добрые люди! – заметил Том, появляясь на пороге. – Я только что рассказал мистеру Прайсу, как на нас напали разбойники, из-за которых погибла наша вторая лошадь.
«Вторая лошадь!» – мысленно повторила Джейн. Интересно, для чего ему понадобилась эта заведомая ложь?
– Мы ехали к нашей тете в Бат и остановились на ночь в гостинице недалеко от Дивайзиса. Но мне вдруг пришла в голову мысль навестить нашего друга, сэра Уильяма Дента, и, как я уже говорил, в лесу на нас напали грабители, – продолжил свой рассказ Том.
Мистер и миссис Прайс сочувственно кивали головами.
– Я должен попросить у вас прощения – мы были вынуждены брать провизию из вашей кладовой, – заметил Том извиняющимся тоном.
– Господи, нашли о чем говорить! – воскликнула миссис Прайс, всплеснув пухлыми руками.
Разговор грозил затянуться на неопределенное время, и Том вежливо напомнил Джейн, что им пора отправляться в путь.
Миссис Прайс вышла провожать гостей и долго смотрела им вслед, мечтательно улыбаясь. Но когда она вернулась к своим обычным делам, в ее душу закралось подозрение. Она с нетерпением ждала возвращения мужа, который повез Джейн и Тома в город на своей телеге.
– Когда мы приехали в «Лебедь», я слышал, как этот парень просил хозяйку гостиницы нанять для него карету. Из их разговора я понял, что хозяйка хорошо знакома с братом, но впервые видит его сестру. Вот такие дела, – закончил мистер Прайс, покачав головой.
– Я это подозревала с самого начала! – воскликнула миссис Прайс.
– Ты думаешь, это были воры? У нас ничего не пропало?
– Нет, не пропало, – ответила она. – Никакие они не воры. И уж точно не брат с сестрой. Они тщательно скрывали свои чувства, но меня не проведешь! Нужно быть слепым, чтобы не заметить: эти молодые люди безумно влюблены друг в друга.
