Покинув бал около часа ночи, они решили пойти домой ближайшей дорогой, мимо озера, поскольку было уже очень поздно и довольно холодно (к барону они шли в обход, по чистым улицам). Конечно, Мадлен рисковала запачкать подол платья, но ее это не тревожило. «Лучше испачкать платье, чем превратиться в ледышку», – подумала она. К счастью, ветер совсем стих, иначе было бы еще холоднее. Луна, которой они любовались по дороге на бал, спряталась за тучами.

Томас был необыкновенно задумчив, и Мадлен не хотелось его тревожить. К тому же, пока они находились недалеко от особняка барона, вести разговоры было опасно. Томас и на балу был неразговорчив – с тех пор как подошел к ней два часа назад. Правда, прихватил для Мадлен шоколадное суфле, и оно ей очень понравилось, так что она съела две порции. Кроме того, выпила почти целый бокал шампанского, то есть гораздо больше, чем обычно позволяла себе на вечерах. Но ей просто необходимо было успокоиться после инцидента в библиотеке, иначе она не смогла бы насладиться вечером. Томас, хотя и помалкивал, не отходил от нее ни на шаг. А когда она решила немного потанцевать, не сводил с нее грустных глаз.

Наконец они приблизились к тому месту, где тропинка сужалась, и теперь идти с каждым шагом становилось все труднее. Мадлен, шедшая впереди, решила, что они уже отошли на вполне безопасное расстояние от особняка Рот-бери, поэтому, обернувшись, спросила:

– Хорошо провел вечер? Томас пожал плечами:

– Разве что с познавательной точки зрения. – Он отвел в сторону ветку, преграждавшую им дорогу.

Мадлен усмехнулась:

– У меня в этом смысле тоже все хорошо.

– Вот как? – насторожился Томас.

Мадлен выждала несколько секунд. Но ее спутник молчал, и она продолжала:

– У нашего книготорговца не слишком много книг.

– Не слишком много? – переспросил Томас; было очевидно, что сообщение Мадлен явилось для него неожиданностью.

Она кивнула:

– Да, совсем немного. У торговца книгами или человека, который хоть немного ими интересуется, их должно быть гораздо больше. А у барона в библиотеке вместо книг стоят антикварные вещицы и разные очаровательные безделушки. Не знаю, какое отношение все это имеет к контрабанде, но уверена, что имеет.

– Очень интересно, – пробормотал Томас.

Несколько минут они молчали. Скоро тропинка расширилась и повернула к северу, туда, где находился коттедж.

– Особняк барона гораздо меньше, чем кажется со стороны, – неожиданно сказал Томас. – А ты это заметила?

Мадлен кивнула:

– Сразу же заметила. Как только мы вошли. Однако я не придала этому значения. А что тебя смущает, Томас?

– Не знаю, – пробормотал он. – Просто размышляю вслух.

Мадлен почувствовала, как на щеку ей упала капля дождя, потом другая. Подняв воротник, она уткнулась подбородком в теплый мех.

– Томас, а может быть, слухи все-таки верны?

– Какие слухи?

– Слухи о том, что когда-то особняк служил убежищем для тех, кто спасался от чумы, – пояснила Мадлен. – Может, дом настолько старый, что стены немного отошли от фундамента и между комнатами образовались пустоты?

Томас хмыкнул. Похоже, ей удалось его развеселить.

– Что ж, не исключено.

Немного помолчав, Мадлен продолжала:

– А знаешь, что мне кажется странным? Окна, выходящие во двор особняка. Помню, когда я как-то раз смотрела на них вечером, ни в одном из них не горел свет. Мне это показалось необычным, ведь был только одиннадцатый час.

Томас пожал плечами:

– Может быть, барон рано лег спать. Мадлен рассмеялась:

– Неужели барон Ротбери производит впечатление человека, который рано ложится спать?

Томас покачал головой:

– Нет, не производит. Они опять помолчали.

– Предположим, – вновь заговорила Мадлен, – что его дом бьш перестроен изнутри – для того чтобы проложить в нем... потайные коридоры. – Она взглянула на своего спутника, но в темноте не смогла рассмотреть выражения его лица.

– Предположим, – кивнул Томас.

Мадлен казалось, что она разгадала тайну особняка. Она нисколько не сомневалась в том, что в доме барона имеются потайные коридоры.

– Томас, но зачем он приказал их построить? Для чего это ему потребовалось?

Он в задумчивости пробормотал:

– Ты полагаешь, для того, чтобы прятать опиум? И для того, чтобы переходить из комнаты в комнату незамеченным?

Остановившись, Мадлен вытащила руку из муфты и схватила Томаса за рукав. Он взглянул на нее вопросительно, и она прошептала:

– Барон мне кое-что сказал.

Даже в темноте Мадлен заметила, что Томас нахмурился.

– Что именно?

– Ротбери хочет, чтобы я пришла к нему ночью на свидание. Хотя он выразился несколько иначе. Я сказала, что не стоит этого делать, потому что можно наткнуться на кого-нибудь из слуг и его репутация пострадает, – именно так должна была отреагировать на это предложение порядочная женщина, и именно этих слов барон от меня ждал... Так вот, он в ответ заявил, что в особняк можно попасть не только через парадную дверь, но и другими путями.

Томас шумно выдохнул и спросил:

– Он сказал это, когда вы были одни? Мадлен кивнула.

– Да, в библиотеке. Видишь ли, барон хотел... – Она потупилась. – Он хотел... поухаживать за мной наедине. Мне же хотелось с ним поговорить, чтобы нам никто не мешал. И я предложила пойти в библиотеку. Предложила пойти в эту комнату только потому, что мне хотелось взглянуть на коллекцию книг. Но коллекции, как я уже сказала, не существует. – Мадлен прищелкнула языком и покачала головой. – То, что это может отразиться на моей репутации, его, естественно, не волновало. Мужчин такого сорта подобные вещи не волнуют.

Томас едва заметно улыбнулся.

– Но не верится, что он хочет показать мне потайной коридор, – продолжала Мадлен. – Может, он просто собирается провести меня в дом через черный ход?

Томас покачал головой:

– Чтобы наткнуться на кого-нибудь из слуг? Нет, едва ли. Хочешь знать, что я думаю?

– Ты еще спрашиваешь? – ухмыльнулась Мадлен. Еще несколько капель упало на капюшон ее пальто.

Томас, взглянув на темное ночное небо, заметил:

– Дождь усиливается.