– Дай мне почувствовать всё...

Ощущение чистого экстаза захлестнуло его. Опершись на одну руку, так чтобы он мог приподняться, и оставаясь внутри ее, он опять просунул другую руку ей между ног.

Он ласкал ее, все убыстряя темп, а она извивалась, полностью отдаваясь наслаждению. А он замер, понимая, что, если опять начнет двигаться, потеряет над собой контроль и не сможет разделить с ней этот момент освобождения.

Вдруг она всхлипнула и дернулась. Открыв глаза, она взглянула на него.

– Да, любовь моя. Да...

Она вскрикнула и, впившись ногтями ему в спину, прижалась к нему. Он понял, что она достигла вершины...

Ему даже не пришлось двигаться. Сотрясавшее ее волнами удовлетворение сразу же подвело его к самому преддверию рая.

Эта красавица теперь принадлежит ему, понял он – и в то же мгновение взорвался внутри ее.

Оливия открыла глаза и не сразу поняла, где она находится. Но потом ее взгляд остановился на обоях в мелкий рисунок, и она вздрогнула. Она в его спальне.

«О Господи, что я наделала?»

Она застонала, прикрыв глаза ладонью. Что она ему скажет?

Видимо, они оба задремали. Он лежал рядом с ней, его голова покоилась у нее на плече, рука лежала на ее животе чуть пониже груди, нога была закинута на ее ногу.

Она поняла, что не сможет пошевелиться, не разбудив его, хотя инстинкт подсказывал ей, что она должна выскочить из постели и убежать, притом прилично одетой.

Но может быть, он и не ждет, что она будет что-либо говорить или делать? Возможно, он просто встанет, оденется и больше никогда даже не заговорит об этом... несчастном случае? Хотя вряд ли Сэмсон назовет то, что произошло, несчастным случаем. Впрочем, как и она.

В ее голове был настоящий сумбур, мысли путались, но все же она решила, что это было самым замечательным – пусть даже самым болезненным – событием в ее жизни.

Он был просто великолепен. Он был так внимателен и нежен, словно на самом деле любил ее и щадил ее чувства. Еще ни один мужчина не относился к ней так, как Сэмсон.

– О чем ты думаешь, Ливи? – неожиданно спросил он умиротворенным тоном, не пошевелившись.

Она решила, что ей все-таки следует ему ответить, несмотря на переполнявшие ее противоречивые мысли и чувства.

– Так... Обо всем... – Он тихо засмеялся:

– Оливия, тебе известно, сколько мужчин задают именно этот вопрос, ожидая при этом от женщины точно такого же неопределенного ответа?

– Я тебя не понимаю, – смутилась она.

Он приподнялся, чтобы заглянуть ей в глаза. Она помимо воли тоже рассмеялась.

– Но это же смешно.

– Вовсе нет, и тебе это известно, поскольку ты совершенный образец прекрасного пола.

Она закрыла глаза, радуясь тому, что этот непревзойденный знаток женщин лежит рядом с ней.

– Так о чем ты думаешь?

Она вздохнула, открыла глаза и, наконец, посмотрела на него. И пришла в восторг от его взъерошенных волос и выразительных темных глаз.

– А по-твоему, о чем я думала?

Он покачал головой, и на его губах появилась лукавая улыбка.

– Ты думала о том, какой я великолепный любовник.

Она не знала, куда девать глаза от смущения.

– Но это же абсурдно.

– Почему же? – Он пожал плечом. – Это нормально. – Она посмотрела на него с деланной досадой.

– Если ты обязательно хочешь знать, я думала о том, что ты был совершенно... адекватен.

Он немного отодвинулся и, нахмурив лоб, посмотрел на нее так, будто она сумасшедшая.

– Адекватен?

Она слегка пожала плечами:

– Ты, верно, думаешь, что ты великолепен, так что мое мнение не имеет для тебя значения.

Она его дразнила, и он это знал. Он опустил глаза и медленно оглядел ее обнаженное тело.

– Похоже, что в следующий раз мне придется постараться.

Неужели он это серьезно?

– Сэм, следующего раза не должно быть. Это... нехорошо.

К ее ужасу, он рассмеялся и, опустив руку, погладил ее по животу, так что она вздрогнула и покрылась мурашками.

– Ах, Оливия... Мне еще так многому надо тебя научить. А первое – это никогда, ни при каких обстоятельствах не говорить такого мужчине, потому что это приводит его в отчаяние, но делает еще более решительным.

Он наконец лег рядом и тоже уставил глаза в потолок.

– Что мне действительно интересно, Оливия, так это то, почему ты встречалась с Эдмундом наедине?

Этот вопрос застал ее врасплох.

– Если я скажу, обещаешь мне, что больше не затащишь меня силой в свою постель?

Его смех вызвал у нее легкое раздражение: он, видимо, не принимал всерьез ее слова.

– Клянусь, я больше никогда не заставлю тебя силой лечь со мной в постель. – Он посмотрел на нее искоса. – А теперь выкладывай.

Он, без сомнения, хитрил, ведь он на самом деле не заставлял ее и сегодня и все же сумел раздеть, и она практически сама просила его об этом, хотя вовсе не намеревалась ему поддаваться.

Она повернулась на бок, чтобы видеть его, но положила руку на грудь, чтобы как-то хотя бы немного от него отгородиться.

– Он хотел со мной встретиться. Он подошел ко мне вчера на приеме и стал настаивать на том, чтобы я пришла к десяти часам в беседку.

Всю веселость и игривость Сэмсона как рукой сняло.

– Ты должна была мне об этом сказать.

Это означало, как она сразу предположила, что он обижен.

– Знаю. Прости меня.

– Я не думаю, что он когда-либо может причинить тебе боль, но встречаться с ним наедине после того, как ты накануне застала его врасплох, не следовало, Оливия.

Он был обеспокоен, и это согревало ей душу. Она провела пальцем по его лбу.

– Ты ревновал?

– Возможно.

– Возможно?

– Он стоял слишком близко.

– Значит, ты ревновал, – промурлыкала она.

– Мне это не понравилось, – прорычал он.

– Мне тоже, – просияла она. – От него пахло каким-то дешевым одеколоном.

Сэм не удержался от смеха. Потом, без предупреждения, положил ей руку на грудь.

– Возможно, правильнее и точнее было бы сказать, что во мне проснулось чувство собственника. А еще меня беспокоило то, что я не могу прибежать и спасти тебя, поскольку это означало бы, что я должен был бы несколько минут не смотреть на тебя. А за эти минуты многое могло бы случиться.

Сэмсон провел большим пальцем по ее соску, и он тут же стал твердым, а по ее телу пробежала теплая волна.

– А что ты почувствовала, когда увидела его, Ливи?

– Я разозлилась, но мне показалась, что Эдмунду это понравилось. Он никогда на самом деле не воспринимал всерьез ни меня, ни то, что я говорю. Но я думаю, что мой приезд его здорово напугал.

– Он упомянул о твоем наследстве?

– Он сказал, что влюблен в Брижитт, и я нахожу это ужасным.

– Вот как? – Он удивленно поднял брови.

– Потому что я считаю, Сэм, что он не способен любить. Он сказал, что уже спал с ней, чему я, честно говоря, не верю.

– Почему? Может, она хочет его и любит его достаточно сильно, чтобы отдаться ему до свадьбы.

Это замечание ей не понравилось, потому что оно задело ее за живое.

– Воспитанные леди такого себе не позволяют, Сэм. – Она почувствовала, как краска заливает ей щеки.

Неожиданно он взял ее руку, поднес к своим губам и поцеловал в ладонь.

– Полагаю, что такое встречается чаще, чем ты думаешь, – тихо и очень серьезно произнес он.

Однако сейчас она не могла думать о том, как потеря невинности скажется на ее будущем. На будущем их обоих – если вообще оно у них есть.

Сейчас ей казалась более важной другая тема.

– Он сказал, что вернет все украденные у меня деньги, если я никогда никому не расскажу, что он со мной сделал и что вообще я о нем знаю.

Сэмсон прижал ее руку к своей груди.

– В этом есть смысл, особенно если Брижитт ему дорога или если он задумал обмануть ее и завладеть ее наследством.

Оливия снова повернулась на спину и стала смотреть в потолок.