– На чём же мы остановились? – спросил Энгивук.

– На Воротах Великой Загадки.

– Верно! Допустим, тебе удалось через них пройти. И тогда – заметь, только тогда – ты увидишь вторые ворота: Ворота Волшебного Зеркала. О них, как ты уже понял, я тебе ничего не могу поведать из личных наблюдений, лишь то, что мне удалось почерпнуть из рассказов других. Про эти ворота можно с равным успехом сказать, что они заперты и что они открыты. Дико звучит, не правда ли? Можно сформулировать точнее: они не заперты, но и не открыты. Впрочем, и это звучит достаточно дико. Короче, речь идёт о большом зеркале или о чём-то вроде зеркала, хотя оно и не из стекла, и не из металла. А из чего оно, мне никто не смог толком объяснить. Одним словом, надо стать перед ним, и тогда видишь себя – но, конечно, совсем не так, как в обычном зеркале. Видишь не свой внешний облик, а свою истинную внутреннюю сущность, какая она есть на самом деле. Кто хочет проникнуть сквозь него, должен – попробую выразить это так, – должен постичь свою суть.

– Во всяком случае, – сказал Атрейо, – в Ворота Волшебного Зеркала, видно, куда легче пройти, чем в первые.

– А вот ты и ошибся! – воскликнул Энгивук и снова стал в волнении шагать взад и вперёд. – Очень сильно ошибся, мой друг! Я слышал, что именно те посетители, которые считали себя вполне безупречными, в ужасе, с криком убегали от чудищ, которые, ухмыляясь, пялили на них зенки из этого зеркала. Некоторых бедняг нам даже приходилось очень долго лечить, прежде чем они смогли пуститься в обратный путь.

– Нам! – проворчала Ургула, которая как раз проходила мимо с ещё одним ведёрком целебного отвара. – Всё «нам» да «нам». Интересно, кого это ты лечил?

В ответ Энгивук только махнул рукой.

– Были и такие, – продолжал он свой рассказ, – что хоть и видели в зеркале нечто совершенно ужасное, всё же набрались мужества через него пройти. Но даже тем, у кого изображение было не таким уж удручающим, приходилось преодолевать себя. Однако здесь трудно обобщать. В каждом случае всё было по-другому.

– Я понял, – сказал Атрейо, – но пройти через это Волшебное Зеркало всё же возможно?

– Да, – подтвердил гном, – конечно, возможно, иначе оно не было бы воротами. Ведь так? Логично?

– А если его обойти стороной? – спросил Атрейо. – Или этого нельзя сделать?

– Почему нельзя? Конечно можно! – сказал гном. – Но тогда не увидишь третьих ворот. Они появляются только после того, как пройдёшь через вторые. Сколько раз тебе это повторять?..

– А что собой представляют третьи ворота?

– Вот тут-то и есть самая закавыка. Ворота Без Ключа заперты, вот ведь в чём дело. Заперты, и всё тут! Там нет ни ручки, ни щеколды, ни замочной скважины, решительно ничего! По моей теории эти ворота, непонятно как закрывающиеся, имеют лишь одну створку, сделанную из фантастического селена. Знаешь ли ты, что нет такого инструмента, с помощью которого можно было бы разрушить, отогнуть или взорвать фантастический селен? Он не поддаётся решительно никакому воздействию.

– Выходит, через эти ворота вообще невозможно пройти.

– Не спеши, мой мальчик, не спеши! Ведь кое-кому удалось войти к Оракулу и разговаривать с Эйулалой, верно? Значит, эти ворота всё же можно отворить!

– А как?

– Теперь слушай внимательно. Фантастический селен подвластен только одной силе – нашему желанию. Именно наше желание и делает его непроницаемым. Чем больше желаешь открыть эти ворота, тем прочнее они становятся. Но если кому-нибудь вдруг удаётся забыть все свои намерения и совсем ничего не хотеть, тогда они сами перед ним – раз! – и откроются!..

Атрейо потупил глаза и тихо сказал:

– Если это правда, то как же мне пройти через эти ворота? Разве я могу этого не хотеть?

Энгивук, вздохнув, кивнул:

– Ведь говорил я тебе: Ворота Без Ключа самые трудные.

– А если бы мне это всё же удалось, я оказался бы у Южного Оракула?

– Да, – ответил гном.

– И мог бы поговорить с Эйулалой?

– Да, – ответил гном.

– А кто это, Эйулала? Что это такое?

– А кто его знает… – сказал гном, и глаза его снова гневно вспыхнули. – Ни один из тех, кто там побывал, не пожелал мне этого сказать. Сам посуди, как может учёный довести до конца свой труд, если все хранят таинственное молчание? Тут с горя последнюю прядь волос у себя вырвешь, совсем облысеешь. Но если тебе, Атрейо, удастся дойти до конца, ведь ты мне всё расскажешь, правда, мой мальчик? Я просто помираю от жажды знать, и никто, никто не хочет мне помочь! Прошу тебя, обещай мне!

Атрейо встал и посмотрел на Ворота Великой Загадки, освещённые ярким лунным светом.

– Я не могу тебе этого обещать, Энгивук, – сказал он тихо, – хотя мне бы очень хотелось хоть чем-то тебя отблагодарить. Но раз никто не говорил тебе, что такое Эйулала, значит, этому есть какая-то причина. И пока я её не узнаю, я не могу решить, можно ли доверить эту тайну тому, кто сам там не был.

– Тогда поскорее убирайся отсюда! – вскричал гном; глаза его метали искры. – Чтоб духу твоего здесь не было! Вечно натыкаешься на чёрную неблагодарность! Жизнь свою кладёшь, чтобы раскрыть тайну, столь важную для всех, но помощи ни от кого не жди! Не стоило вообще на тебя время тратить!

Гном побежал в пещеру, и Атрейо услышал, как в глубине её громко хлопнула дверь.

Ургула, проходя мимо Атрейо, остановилась и сказала, посмеиваясь:

– Не принимай близко к сердцу, он вовсе не злой, мой старик, просто очень горячий. Для него это ещё одно страшное разочарование. Он ведь так носится со своим смехотворным научным исследованием. Ему хотелось бы стать тем учёным, который разгадал эту великую тайну. Шутка ли? Знаменитый гном Энгивук! Не сердись на него!

– Я не сержусь, – сказал Атрейо. – Скажи ему, что я от всего сердца благодарю его за всё, что он для меня сделал. И тебя я тоже благодарю. Если будет можно, я, конечно, всё ему расскажу. Но для этого надо, чтобы я вернулся.

– Ты уже нас покидаешь? – спросила Ургула.

– Я должен идти, – ответил Атрейо, – нельзя терять ни минуты. Попытаюсь добраться до Оракула. Всего тебе доброго! И присмотри, пожалуйста, за Драконом Счастья.

Он пошёл, не оглядываясь, в сторону Ворот Великой Загадки.

Ургула глядела ему вслед, а когда стройный мальчик с развевающимся плащом на плечах скрылся за скалами, она побежала за ним, крича:

– Счастья тебе, Атрейо! Счастливо!..

Но она не знала, услышал он её или нет. И заковыляла назад, в свою маленькую пещеру, бормоча:

– Да, ему и в самом деле необходимо счастье. Большое счастье…

До каменных ворот оставалось не больше пятидесяти шагов. Вблизи они оказались огромными, куда больше, чем представлялись ему издалека. За воротами раскинулась равнина – куда ни глянь, глазу не за что зацепиться, словно глядишь в пустоту. Перед воротами и между колоннами Атрейо увидел множество черепов и скелетов – останки самых разных обитателей Фантазии, которые пытались пройти в ворота, но были навеки пригвождены взглядом сфинксов.

Однако не это печальное зрелище остановило Атрейо, а вид самих сфинксов.

За время Великого Поиска Атрейо открылось многое, он познал и красоту, и ужас, но до этой минуты не подозревал, что они могут быть слиты воедино, что красота может вселять ужас.

Лунный свет, струясь, освещал двух гигантов, и по мере того, как Атрейо медленно к ним приближался, ему казалось, что они всё увеличиваются и уходят в бесконечность. У него возникло впечатление, что сфинксы уже упираются головой в луну, а выражение их лиц, обращённых друг к другу, меняется чуть ли не с каждым его шагом. В их горделиво устремлённых вверх телах, а особенно в их человеческих лицах пульсировал ток невероятной, неведомой силы – будто они не просто восседали тут, как мраморные изваяния, а в каждое мгновение могли вдруг исчезнуть и тут же возникнуть вновь. Но именно поэтому они представлялись куда более реальными, чем любая неподвижная скала.

Атрейо стало страшно.