– И‑го-го! – заржал конь. – А куда мы поскачем?
– Куда хочешь, Артакс, – ответил Атрейо. – С этого мгновения мы с тобою в Великом Поиске.
Они ускакали, и ночная тьма поглотила их.
А в это время совсем в другой стороне Фантазии происходило то, о чём не имели понятия не только Атрейо и Артакс, но даже и сам Цайрон.
Далеко-далеко, на пустоши, ночная мгла постепенно собралась в громадный сгусток тьмы, похожей на тень. Казалось, что мгла, всё больше сгущаясь, превращается в могучую чёрную фигуру, различимую даже в этой кромешной тьме. Очертания фигуры не стали ещё чёткими, но было видно, что она стоит на четырёх лапах, а в глазах на огромной лохматой башке вспыхивает зелёное пламя. Тварь эта подняла морду вверх и застыла, будто к чему-то принюхиваясь. Так она стояла долго-долго, но в конце концов всё же учуяла след, потому что издала вдруг громогласный, торжествующий клич.
И тут же она сорвалась с места и помчалась. Длинными прыжками, бесшумная, как тень, неслась эта чёрная громадина в ночи, не освещённой даже звёздами.
На башенных часах пробило одиннадцать. Началась большая перемена. До Бастиана донеслись снизу из коридора крики ребят, выбегающих на школьный двор. Он всё ещё сидел на спортивных матах, поджав ноги, и тут вдруг почувствовал, что отсидел их. Да уж, кем-кем, а индейцем он не был! Он встал, вынул из сумки бутерброд и яблоко и начал тихонько бродить по чердаку взад и вперёд. Пятки закололо тысячами иголочек, боль постепенно стихала, ноги начали отходить.
Бастиан взобрался на «козла» и уселся верхом. Он представил себе, что он – Атрейо и скачет в ночной тьме на Артаксе. Он подался вперёд, как бы прижимаясь к шее своего коня.
– Но-о, Артакс! Но-о! Скачи!..
Но тут же он перепугался. Ведь громко кричать было так неосторожно. А вдруг его кто-нибудь услышал? Некоторое время он в страхе прислушивался к звукам внизу, однако ничего, кроме многоголосого крика во дворе, до него не долетало.
Бастиан в смущении слез с «козла». Право же, он ведёт себя как ребёнок.
Он развернул бутерброд и стал тереть яблоко о штаны, пока оно не заблестело, как полированное. Он готов был уже впиться в него зубами, но тут вдруг опомнился.
– Нет, – сказал он вслух самому себе. – Еду надо беречь. Кто знает, сколько ещё дней придётся обходиться этим запасом.
С тяжёлым сердцем завернул он бутерброд в бумагу и вместе с яблоком сунул в сумку. Горько вздохнув, он сел на маты и снова взялся за книгу.
III. Древняя Морла
Как только затих топот коня, на котором ускакал Атрейо, старый Чёрный Кентавр снова рухнул на мягкие шкуры. Силы его были исчерпаны. Женщины, увидав его утром в палатке Атрейо, испугались за его жизнь. Когда через несколько дней вернулись охотники, Цайрон, хоть и был ещё очень слаб, смог всё же им объяснить, почему Атрейо отправился в путь. И все поняли, что вряд ли он скоро возвратится назад. Мальчика любили, и охотники не на шутку встревожились. Но в то же время они гордились, что Девочка Королева послала на Великий Поиск их сына Атрейо, хотя и не вполне понимали её выбор.
К слову сказать, старый Цайрон так и не вернулся в Башню Слоновой Кости. Но он не умер и не остался жить с Зеленокожими в Травяном Море. Судьба повела его по иной, совсем неожиданной дороге. Впрочем, это уже совсем другая история, и её мы расскажем как-нибудь в другой раз.
Что же до Атрейо, то в ту ночь он доскакал до подножия Серебряных Гор, но лишь под утро сделал привал. Артакс вдоволь напился из прозрачного горного ручья и немного пощипал травку на лужайке, а Атрейо, завернувшись в красный плащ, поспал часа два-три, не больше – восход солнца застал их уже снова в пути.
За этот день они доскакали до перевала. Каждая дорожка, каждая тропинка в Серебряных Горах была им обоим хорошо знакома, и они быстро продвигались вверх. Когда мальчик проголодался, он съел кусок вяленого мяса буйвола и две маленькие лепёшки из толчёных семян травы. Всё это лежало в торбе, притороченной к седлу, – еда, взятая с собой на охоту.
– Ну вот, – обрадовался Бастиан, – человек в самом деле должен время от времени что-то есть.
Он снова вынул свёрток с бутербродом, развернул бумагу, аккуратно разломил бутерброд пополам, одну половину тут же завернул и убрал, а другую съел.
Судя по наступившей тишине, большая перемена кончилась. «Какой же сейчас будет урок? – припоминал Бастиан. – Ну да, конечно, география, её преподаёт госпожа Карге. Ей надо называть реки и их притоки, города и количество жителей в них, ископаемые и отрасли промышленности». Бастиан пожал плечами и снова углубился в чтение.
Они спустились с Серебряных Гор к заходу солнца и снова устроили привал. В эту ночь Атрейо снились пурпурно-красные буйволы. Он видел издалека, как они пасутся в Травяном Море, и пытался приблизиться к ним на своём коне, но тщетно. Как ни погонял он Артакса, буйволы паслись всё на том же расстоянии от них.
На другой день они уже скакали по стране Поющих Деревьев. Все деревья здесь выглядели по-разному, у них были разные листья, разная кора, а называли так эту страну потому, что здесь было слышно, как деревья растут, – от каждого дерева неслись сладчайшие звуки, они сливались в гармоничную мелодию, и музыка эта по силе и красоте не знала себе равной во всей Фантазии. Путешествовать по этой стране считалось небезопасным: многие путники, зачарованные музыкой, забывали обо всём на свете и оставались там навсегда. Атрейо тоже почувствовал великую силу этих волшебных созвучий, но он не дал себя околдовать и не остановился.
На следующую ночь ему снова снились пурпурно-красные буйволы. Он шёл пешком, а они брели огромным стадом в высокой траве. Но они были так далеко от Атрейо, что стрелы не могли бы до них долететь. Он хотел было к ним приблизиться, но оказалось, что ноги его вросли в землю и он не в силах сдвинуться с места. Он сделал огромное усилие, чтобы вытащить их из земли, и от этого проснулся. И хотя солнце ещё не взошло, он вскочил и тут же двинулся в путь.
На третий день пути Атрейо увидел стеклянные башни Эрибо. Жители этого города улавливают ими свет далёких звёзд и в них же его и хранят. Из света они делают на редкость изящные вещицы, но во всей Фантазии никто, кроме мастеров‑аборигенов, не знает их назначения.
Атрейо даже встретил нескольких местных жителей. Это были маленькие создания, казалось, их самих выдули из света. Они приняли мальчика с исключительным радушием, снабдили едой и питьём, однако, когда он спросил, известно ли здесь что-нибудь о причине болезни Девочки Королевы, все разом умолкли, выражая этим свою печаль и беспомощность.
В ночь, наступившую за этим днём, Атрейо снова приснилось стадо бредущих в траве буйволов. Он видел, как один из них, самый крупный и статный, отделился от стада и безо всяких признаков страха или гнева двинулся на него. Как и у всех настоящих охотников, у Атрейо был дар сразу увидеть, куда надо попасть, чтобы наверняка уложить добычу. Бык повернулся так, что целиться в него было удобно. Атрейо вложил стрелу в лук и изо всех сил натянул тетиву, но спустить не смог. Его пальцы словно приросли к тетиве, и он был не в силах их оторвать.
Нечто подобное снилось ему и во все следующие ночи. Всякий раз он подходил к буйволу всё ближе и ближе – и это был тот самый буйвол, которого он собирался убить на той несостоявшейся охоте, он узнавал его по белому пятну на лбу, – но опять по какой-то причине не мог выпустить смертоносную стрелу.
Дни напролёт Атрейо скакал всё дальше и дальше, так и не зная, куда он скачет, и не встречая в пути никого, кто бы мог ему хоть что-нибудь подсказать. Золотой Амулет, висевший у него на шее, вызывал у всех, к кому он обращался, большое уважение, но ни один из встреченных не знал ответа на вопросы мальчика.
Как-то раз он увидел издали пылающие улицы города Броуш, населённого созданиями, тела которых были сотканы из огня. Но Атрейо решил, что разумнее туда не заезжать. Потом он пересёк плоскогорье, где жили сазафранцы, – они рождались стариками и умирали, достигнув младенческого возраста. Он посетил затерявшийся в реликтовом лесу храм Муамат – опорный столб его, вытесанный из лунного камня, парил в воздухе. Он беседовал с живущими там монахами, но и они не смогли дать ему путеводную нить.
