– Откуда у тебя все эти лакомства? – спросил Атрейо у Ургулы.

– Ох, сыночек, ты и не представляешь, как далеко я хожу, чтобы найти нужные травы и растения. А вот Энгивук, упрямая башка, из-за своих научных занятий, видите ли, ни за что не хочет жить в другом месте. А как добывать еду – до этого ему и дела нет!

– Жена, – с достоинством произнёс старый гном, – откуда тебе знать, что важно, а что нет? Займись-ка своими делами и не мешай нам беседовать.

Ургула, бубня что-то себе под нос, скрылась в пещерке и в сердцах загремела кастрюлями.

– Не обращай внимания! – сказал Энгивук. – Она хорошая старуха, только любит иногда поворчать. Послушай, Атрейо, я расскажу тебе про Южный Оракул всё, что тебе надо знать! Добраться до Эйулалы совсем не просто. И даже более того – весьма трудно. Но я не хочу утомлять тебя научным докладом. Может, лучше ты сам будешь задавать вопросы? А то я легко сбиваюсь с главной мысли на частности. Спрашивай!

– Хорошо, – согласился Атрейо. – Прежде всего скажи, кто это или что это такое – Эйулала?

– Ну и ну! – воскликнул Энгивук и сердито блеснул глазами. – Ты, как и моя старуха, задаёшь мне сразу главный вопрос. Неужели нельзя для начала спросить что-нибудь полегче?

Атрейо подумал и спросил:

– Каменные ворота с двумя сфинксами – это вход туда?

– Уже легче, – обрадовался Энгивук, – так мы, пожалуй, сдвинемся с мёртвой точки. Да, дружок, каменные ворота – это вход, но не туда. За ними есть ещё двое других ворот. Вот за этими тремя воротами и живёт Эйулала – если про неё вообще можно сказать «живёт».

– Ты у неё был хоть раз?

– Ну как ты себе это представляешь! – снова вспыхнул Энгивук. – Я ведь учёный. Я работаю только научными методами! Я собираю все данные, все свидетельства тех, кто там побывал. Опрашиваю, конечно, только тех, кто вернулся. Я занят очень важной работой! И рисковать собой не имею права. Это было бы губительно для моей научной деятельности.

– Понимаю, – сказал Атрейо. – А что ты мне можешь сказать об этих трёх воротах?

Энгивук встал, заложил руки за спину и стал ходить взад и вперёд.

– Первые ворота называются Ворота Великой Загадки. Вторые – Ворота Волшебного Зеркала. Третьи – Ворота Без Ключа…

– Странно, – прервал его Атрейо. – Насколько мне удалось заметить, за колоннами первых ворот раскинулась голая равнина. Где же остальные ворота?

– Помолчи, юноша! – одёрнул его гном. – Если будешь меня всё время перебивать, я ничего тебе не объясню. Всё здесь очень сложно. Дело вот в чём: вторые ворота появляются только тогда, когда пройдёшь первые. А третьи – после того, как минуешь вторые. А Эйулалу можно увидеть, только если пройдёшь через третьи ворота. Само по себе это просто не существует. Вообще ничего нет, понимаешь?

Атрейо кивнул и заставил себя промолчать, боясь снова рассердить гнома.

– Первые ворота, Ворота Великой Загадки, ты видел в мою подзорную трубу. И обоих сфинксов тоже видел. Эти ворота, само собой разумеется, всегда открыты: у них ведь нет створок. Но тем не менее пройти через них никто не может, если только, – Энгивук поднял свой крошечный указательный палец, – если только сторожевые сфинксы почему-либо не зажмурятся в этот миг. И знаешь, в чём тут дело?.. Взгляд у них совсем иной, нежели взгляд любого живого существа. Мы с тобой, да и все другие, воспринимаем глазами какую-то картину мира, видим окружающее таким, как оно есть. А сфинксы ничего не видят вокруг, в каком-то смысле они слепы. Зато их глаза что-то излучают. И знаешь, что именно? Все загадки мира! Поэтому они и глядят только друг на друга: взгляд сфинкса может выдержать только сфинкс. И представь себе, мальчик, что произойдёт с тем, кто осмелится попасть в точку скрещения их взглядов! Несчастный застынет и не сдвинется с места, пока не отгадает все загадки мира. Если подойдёшь к каменным воротам, увидишь печальные останки этих бедолаг…

– Но ты ведь сказал, – снова перебил его Атрейо, – что сфинксы иногда закрывают глаза! Должны же и они когда-нибудь спать!

– Спать? – Энгивук затрясся от смеха. – Скажешь тоже!.. Сфинксы спят! Нет уж, дружок, поверь, сфинксы никогда не спят! Ты и в самом деле ещё несмышлёныш. И всё же твой вопрос не лишён известного смысла. Именно ему я и посвящаю, собственно говоря, моё исследование. Некоторых посетителей сфинксы пропускают: закрывают глаза. Но вот на вопрос, почему одному можно пройти, а другому нельзя, так и нет до сих пор ответа. Нетрудно, допустим, предположить, что сфинксы пропускают только мудрых, храбрых, добрых, а глупым, трусам и злым прохода не дают… Однако дело обстоит вовсе не так. Сколько раз я собственными глазами видел, как какому-нибудь жалкому дурачку или отпетому мерзавцу они вдруг разрешают пройти, а приличные, разумные люди месяцами ждут этой возможности и в конце концов уходят, как говорится, несолоно хлебавши. Идут ли к Оракулу те, кого гонит беда или кто пытается проскочить просто так, шутки ради, – тоже не играет никакой роли…

– И что же, все твои исследования так и не привели ни к какому выводу?

Глаза Энгивука снова гневно сверкнули.

– Ты что, не слушаешь, что я говорю? Я же сказал, что до сих пор ещё никому не удалось разгадать тайну сфинксов. За эти годы я, конечно, разработал несколько теорий. Сперва я полагал, что поведение сфинксов определяется внешними данными смельчаков – их ростом, красотой, силой, но вскоре мне пришлось от этой идеи отказаться. Потом я попытался найти какую-то цифровую закономерность, скажем, из каждых пяти соискателей они всегда исключают троих или разрешают пройти только нечётным, или, наоборот, чётным, или кратным какому-то числу. Подогнать под такую схему собранные данные мне удалось, но предсказать по ней, что будет с каждым следующим смельчаком, оказалось невозможно. В конце концов у меня сложилось впечатление, что решение сфинксов всякий раз абсолютно произвольно и ни смысла, ни системы в этом нет. А вот жена моя уверяет, будто такой вывод свидетельствует об отсутствии фантазии, о полной моей бездарности. И что он глубоко антинаучный.

– Опять ты мелешь свой вздор? – раздался из пещеры голос Ургулы. – Как не стыдно! Если у тебя башка не варит, это ещё не даёт тебе права отрицать великие вселенские тайны, глупец несчастный!

– Слышишь, мальчик? – И Энгивук горько вздохнул. – И ведь весь ужас в том, что она права.

– А Знак Власти Девочки Королевы? – спросил Атрейо. – Как ты думаешь, они посчитаются с ним? Ведь, в конце концов, сфинксы тоже существуют в Фантазии.

– Думаю, что да, – сказал гном и покачал своей маленькой головкой, похожей на печёное яблоко. – Но для этого они должны его увидеть. А ведь они ничего не видят, хотя их взгляд и пригвоздит тебя. К тому же я не вполне уверен, что они послушны Девочке Королеве. Не исключаю, что у них больше власти, чем у неё. Не знаю, не знаю. Во всяком случае, всё это весьма таинственно и неясно…

– Так что же ты мне посоветуешь? – настаивал Атрейо.

– Тебе придётся поступить так, как поступают все, – ответил гном. – Ждать… ждать, что они решат, – так и не понимая почему…

Атрейо задумчиво кивнул.

Тут из пещеры вышла Ургула с ведёрком, из которого шёл пар, под мышкой у неё были зажаты пучки сушёных трав. Она направилась к Белому Дракону, который всё ещё лежал неподвижно, погружённый в глубокий сон. Вскарабкавшись на него, она стала менять примочки на его ранах. Огромный пациент, казалось, и не чувствует лечебных припарок. Лишь один раз он довольно крякнул и вытянулся во весь рост.

– Займись-ка лучше чем-нибудь полезным, – бросила старушка, опять пробегая на кухню. – Ну что сидеть здесь и нести околесицу?

– Я делаю весьма полезное дело, – огрызнулся муж ей вдогонку, – может, куда более полезное, чем ты! Но тебе этого не понять, дурёха!.. – И добавил, обращаясь к Атрейо: – Только о практических вещах и думает. Для глобальных проблем у неё, увы, не хватает широты ума.