– Пусть выбирают летчики. Они так старались, что пила – пополам.

Хохот. Летчики идут выбирать фильм. А начальство прикидывает: так вот авралом можно, пожалуй, и все дома помаленьку очистить.

Но слово «аврал» – особое слово. Оно действует, когда в самом деле аврал, когда дальше податься некуда. А стали авралы по графику проводить – все кончилось. Я с чистой совестью сажусь писать репортаж – редакция требует. Геофизики говорят: «У нас срок», – это значит время идти к приборам. У повара выпечка хлеба. Человек десять ковыряют лопатами. Но разве это работа! Самое нехорошее: случись теперь в самом деле неотложное дело – не сразу поднимешь людей.

В Мирном бушует пурга. Утром по радио передали: «Внимание! Штормовое предупреждение. Ветер до тридцати метров в секунду. Будьте осторожны». Последние десять дней в Мирном стояла штилевая, солнечная погода. Носы от солнца шелушились, как молодая картошка. Губы надо было мазать помадой. Лица почернели, и только около глаз от темных очков остались белые пятна.

Новичкам и корреспондентам, много слышавшим об антарктических бурях, уже приелась невозмутимая синева далей и светлый круглосуточный день. Сейчас в Мирном шутят: «Пурга по заявкам корреспондентов». «Миряне» эту пургу за пургу не считают. Однако отменены все полеты. Легкие самолеты тросами притянуты к якорям, к тракторам и бульдозерам. С тяжелыми Илами ветру не справиться.

Сегодня один из Илов должен был лететь в самую глубь Антарктиды. Но полет отменен. А в последнюю минуту отменен полет и на станцию Молодежная, где с нетерпением ожидают строителей, прибывших из Москвы. Какие полеты, если до столовой пешком едва добираемся! Вылезаем на свет божий через люки над головой. А белого света не видно. Ветер швыряет, валит, залепляет очки. Белая мгла. Идешь – как в шарике от пинг-понга. Все достали из мешков штормовую одежду. Закутаны с головы до ног в меха и непродуваемые ткани. Но пурга находит все-таки щели, моментально наполняет снегом карманы. Идем, взявшись по двое за руки. Лишь на мгновение мелькнет в свистящем молоке яркий свет маяка над столовой и высокая мачта с антенной. Люди идут как тени. В столовой новички говорят: «Да-а…» А старожилы довольно смеются: «Антарктида не Крым. Но разве это пурга!» И начинают рассказывать историю о «настоящей пурге».

Часты ли бури? Синоптик Геннадий Бардин достает из кармана маленький календарь: «Вот смотри. Когда штиль, я ставлю на числе крестик, когда умеренный ветер – штрихую, в бурю ставлю черные пятна». Почти весь календарь у синоптика в черных пятнах.

Эта пурга началась с легких стремительных облаков, упрятавших солнце в пуховую шаль. Метеорологи сообщили: от южных берегов Африки идет циклон. Встретившись с холодом Антарктиды, циклон набрал силу. Валит с ног. Но пожалуй, только пилоты могут сидеть на кроватях, пришивать к курткам пуговицы, читать потрепанные книжки и вспоминать, где и когда так же вот не летали. Все остальные спешат на работу. В разных местах поселка над снегом и под снегом стоят десятки приборов и целые лаборатории ученых. Наблюдения лишь тогда имеют ценность, когда проводятся аккуратно, день за днем, час за часом. Поэтому геофизики из отряда Петра Астахова кроме обычных приборов уносят сегодня из дому лопаты. Часа два уйдет на откапывание входа, прежде чем человек сможет взглянуть на приборы.

Много хлопот в пургу у аэрологов и синоптиков. Три раза в день из их будки в синее небо уходили наполненные водородом шары. Радиопередатчик с большой высоты слал на землю сигналы о скорости ветра, температуре, давлении, о космических излучениях. Сегодня особенно важно знать, что там, над пургой. Аэрологи Иван Филиппович, Иван Вибрик и Бояревич Володя готовят аппаратуру, готовят водород для шаров. Не простое дело – запуски шара-зонда в пургу. Мы долго смеялись, узнав, как Бояревич лишился роскошной антарктической бороды. Шесть раз подряд пытались запустить шар. И все неудачно – пурга прижимает его к земле, подбрасывает и бьет о сугроб тонкие приборы радиопередатчика. В секунду рушится пятичасовая подготовка каждого запуска. Шесть раз подряд. У седьмого шара измученный Бояревич мрачно пообещал: «Если запустим правую половину бороды отдаю». Шар улетел. Друзья заставили выполнить обещание.

Сегодня аэрологи не давали обетов. Только что позвонили: шар с первого раза благополучно ушел. Уже обработаны сигналы приборов. В ближайшие сутки пурга не ослабнет.

Прогноза из Мирного ожидают в Москве, ожидают на антарктических станциях Восток, Молодежная, Комсомольская и Новолазаревская. Особенно важны предсказания погоды морякам.

Пурга продолжается. Наготове отряд спасателей во главе с опытным полярником Виталием Кузьмичом Бабарыкиным. Мало ли что может случиться с человеком в такую метель! Наружные работы отменены, но под снегом идет обычная жизнь. Я позвонил в ремонтную мастерскую: «Что делает сегодня отряд транспортников?» – «Ремонтируем тракторы и бульдозеры. Готовимся к выгрузке кораблей».

Корабли «Обь» и «Эстония» идут в Антарктиду. Уже прошли Бискайский залив и вышли в Атлантику. Они везут груз и зимовщиков новой антарктической экспедиции. В Мирном корабли будут встречать 7—11 января.

Внешне люди все тут как-то похожи – обветренные, загорелые, бородатые. Одежда, как в армии, тоже создает сходство. Общие тяготы, монотонность работ делают свое дело. Ершистый быстро тут понимает, что может сделаться нетерпимым. Честолюбивый волей-неволей идет вместе со всеми. А робкого обстановка подтягивает, заставляет перебороть робость. Тут все на виду друг у друга. Все показное, ненастоящее, вся шелуха облетает в первый же месяц. Зато все хорошее и сильное прорастает.

При отборе сюда глядят не в анкету. Тут нужны здоровые, умелые, пытливые люди. Небезразлично, умеешь ли ты смеяться, играть на гитаре, терпим ли ты к недостаткам соседа. Простой случай: твой сосед в маленькой комнате ночью храпит. На зимовках, бывало, люди становились врагами из-за этого пустяка. Целый год люди до последней морщинки характера на виду друг у друга. Уравновешенность. Доброта. Справедливость. Верность мужскому слову. Стремление всегда идти навстречу другому. Без этих качеств в Антарктиде человеку зимовать трудно, да и быть с таким рядом несладко. Руководителю экспедиции перед отправкой сюда нужно проделать уйму работы. Надо не забыть и гвозди, и редкий прибор для ученого, и витамины, и запасную часть к самолетам, и банный веник, и еще бог знает сколько вещей серьезных и столь же серьезных мелочей. Забыл – в Антарктиде не купишь. Но люди – все-таки самое сложное. Бывают, конечно, ошибки в отборе. Ехал человек заработать деньги на «волгу». Оказалось, Антарктида зря денег не платит. Такой человек обуза. А куда денешь? Прежде чем пароход прокричит прощальным гудком, начальник экспедиции еще и еще раз смотрит, тот ли человек едет. Как правило, едут уже испытанные: зимовавшие в Арктике, уже видавшие Антарктиду или служившие в армии. Поэтому люди в этом краю собираются крепкие, настоящие. В конце зимовки от избытка нерастраченной энергии они становятся немного сентиментальными. Зовут друг друга Витюша, Ванечка… Появляется и раздражительность. Каждый горазд пошутить, но иногда пустячная шутка выводит человека из равновесия. К концу зимовки один становится молчаливым, другой – разговорчивым до болтливости. Но все это не болезненные сдвиги человеческой психики. Американцы специально изучают влияние Антарктиды на человека. Болезненных случаев больше всего на базе у австралийцев: каждый год кто-нибудь на время теряет рассудок. Австралийцам, выросшим в теплом районе Земли, труднее даются тяготы Антарктиды.

Сегодня опять пурга. Все сидят в доме. Наперебой зовут в гости…

– Зашел бы…

Думаю: в чем дело? Радисты мне объяснили. После заметок в газете сюда моментально идут радиограммы: «Толя, читали про тебя. Бабушка даже плакала». Такую телеграмму приятно получить каждому, вот и зовут – вдруг упомянешь. Эта человеческая слабость тут, в Антарктиде, вполне извинительна. Тут почти каждый заслужил, чтобы о нем написали. Не думайте, однако, что в домике человек будет выставлять себя напоказ. Как раз наоборот. Шутки. Просьба рассказать что-нибудь.