И сказал Самуил: для чего же ты спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя, и сделался врагом твоим?
Господь сделает то, что говорил через меня; отнимет Господь царство из рук твоих, и отдаст его ближнему твоему, Давиду. И предаст Господь Израиля вместе с тобою, в руки Филистимлян: завтра ты и сыны твои будете со мною; и стан Израильский предаст Господь в руки Филистимлян.
Тогда Саул вдруг пал всем телом своим на землю, ибо сильно испугался слов Самуила”, — и не захотел принять предложенную ему тою женщиною пищу, хотя и не ел хлеба весь тот день и всю ночь. Но по настоянию ее и слуг своих согласился подкрепить свои силы пищею и поев, “встали Саул и слуги его и ушли в ту же ночь”. (1 Кн. Цар., гл. XXVIII, 1, 4—7, 11, 12—17, 19, 20, 25).
В трудное положение был поставлен Давид, когда началась война между израильтянами и филистимлянами, и царь Гефский, Анхус сказал ему: “да будет тебе известно, что ты пойдешь со мною в ополчение; ты и люди твои”. И пошел Давид с людьми своими, сопровождая Анхуса, вслед за князьями Филистимскими, которые шли с сотнями и тысячами. Но и тут Господь помог ему и не допустил его обнажить меч против своего родного народа. Филистимские князья обратили внимание на присутствие евреев среди их ополчения и узнав, что во главе их был Давид, постоянный и победоносный противник их, вознегодовали на Анхуса и сказали ему: — “Отпусти ты этого человека, чтобы он не сделался противником нашим на войне… Чем он может умилостивить господина своего, как не головами этих мужей? Не тот ли это Давид, которому пели в хороводах: Саул поразил тысячи, а Давид десятки тысяч”? — И, чтобы успокоить встревоженных князей Филистимских, Анхус отпустил Давида в место поселения его, г. Секелаг. Найдя городок этот опустошенным во время его отсутствия Амалекитянами, Давид едва не пострадал от своих спутников, пришедших в отчаяние оттого, что лишились семейств своих и имущества, и хотевших побить камнями Давида… Но Давид, “укрепившись надеждою на Господа Бога своего”, выступил в погоню за Амалекитянами, неожиданно напал на них и отнял у них все, что взяли они.
Филистимляне же, между тем, воевали с Израильтянами и обратили их в бегство и поразили на горе Гелвуе. И пустившись в погоню за ними, догнали и убили Ионафана, Аминадава и Малхисуа — сыновей Саула. После того продолжали жестокую битву против Саула, и стрелами из луков нанесли ему много ран.
“И сказал Саул оруженосцу своему: обнажи твой меч и заколи меня им, чтоб не пришли эти необрезанные, и не убили меня, и не издевались надо мною. Но оруженосец не хотел; ибо очень боялся. Тогда Саул взял меч свой и пал на него. — Оруженосец его, увидев, что Саул умер, и сам пал на свой меч, и умер с ним”.
Испуганные поражением своего народа и смертию самого Саула и сыновей его, Израильтяне, жившие на стороне долины и за Иорданом, “оставили города свои и бежали, а Филистимляне пришли и засели в них”.
А на другой день придя грабить убитых, нашли они Саула и сыновей его, и отсекли голову Саулу, и сняли с него оружие и “послали по всей земле Филистимской, чтобы возвестить о сем в капищах идолов своих и народу. И положили оружие его в капище Астарты, и тело его повесили на стене Беф-сана”.
Но услышав об этом, все люди сильные из жителей Иависа Галаадского “поднялись и шли всю ночь, и взяли тело Саула и тела сыновей его со стены Беф-сана, и пришли в Иавис, и сожгли их там. А кости их погребли под дубом в Иависе, и постились семь дней”.
На третий день по смерти Саула, когда Давид, поразив Амалекитян, пребывал в Секелаге, явился к нему запыхавшийся от поспешной ходьбы Амалекитянин и объявил ему, что он прямо с поля сражения, в котором погибло много Израильтян и сам Саул с сыновьями своими.
— Как узнал ты о смерти Саула и сыновей его? — спросил Давид вестника.
— Я случайно пришел на гору Гелвуйскую, — отвечал тот, — и вот, вижу, что “Саул пал на копье свое, колесницы же и всадники настигали его… и увидев меня, сказал мне Саул: подойди ко мне, и убей меня; ибо тоска смертная объяла меня, душа моя все еще во мне… И я подошел к нему и убил его; ибо знал, что он не будет жив после своего падения, и взял я (царский) венец, бывший на голове его, и запястье, бывшее в руке его, и принес их к господину моему сюда.
Тогда схватил Давид одежды свои, и разодрал их, также и все люди, бывшие с ним (разодрали одежды свои). И рыдали и плакали, и постились до вечера о Сауле и о сыне его, Ионафане, и о народе Господнем, и о доме Израилевом, что пали они от меча”.
Что касается до Амалекитянина, рассчитывавщего, вероятно, угодить Давиду вестями своими, то повелел Давид убить его, ссылаясь на его же показание, что он убил помазанника Господня…
“И оплакал Давид Саула и сына его, Ионафана плачевною песнею: — Краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные!
Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери Филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных.
Горы Гелвуйские! Да (не сойдет) ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами; ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы не был он помазан елеем.
Без крови раненных, без тука сильных лук Ионафана не возвращался назад, и меч Саула не возвращался даром.
Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились и в смерти своей; быстрее орлов, сильнее львов они были.
Дочери Израильские! плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями, и доставлял на одежды ваши золотые уборы.
Как пали сильные на брани! Сражен Ионафан на высотах твоих.
Скорблю о тебе, брат мой, Ионафан! ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской.
Как пали сильные, погибло оружие бранное!”
Роковая битва на горе Гелвуйской предала во владение Филистимлян многие земли Израильтян, и начальник войска Саулова, Авенир — с уцелевшею частию войска перешел за Иордан, в землю Маханаим, и там он “воцарил сына Саулова Иевосфея над Галаадом и Ашуром, и Изреелем, и Ефремом, и Вениамином и над всем Израилем. Сорок лет было тогда Иевосфею, и царствовал он два года”.
Иевосфей был человек слабый, неспособный к управлению народом, и воцарен Авениром ради собственных, личных честолюбивых целей. Между тем, Давид был истинный избранник и помазанник Божий, и законный царь Израилев. Сам Саул признавал права его, когда говорил ему: “ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет крепко в руке твоей”. Народу также было в это время уже не безызвестно о помазании Самуилом Давида.
И потому, когда, оплакав погибшего врага своего — царя и любимого друга своего — Ионафана, Давид “вопросил Господа” о том, что ему делать, и помолясь, по внушению Божию, отправился в Хеврон, главный из городов Иудиных, то и помазан был там на царство, но только над одним домом Иудиным, так как прочие израильские колена провозгласили над собою царем Иевосфея, сына Саулова.
В Хевроне и пребывал Давид, пока не погиб Иевосфей от измены двоих своих воевод, которые, предвидя подчинение Давиду всех колен, задумали ускорить это дело и, рассчитывая угодить Давиду, убили Иевосфея, спящего в дому своем, и принесли его голову Давиду. — Содрогнулся он от злодеяния изменников: — “Неужели вы думаете, — сказал он им, — что я не взыщу крови от руки негодных людей, которые убили невинного человека в его доме, на постели его, и не истреблю вас с лица земли”? — И приказал отрубить им руки и ноги, и повесить их над прудом в Хевроне.
Между тем собрались в Хевроне все старейшины Израиля и заключил с ними царь Давид завет пред Господом; и помазали Давида в цари над всем Израилем. Тридцать лет было ему, когда он воцарился и царствовал после того сорок лет”. (1 кн. Цар., гл. XXIX, 4, 5. Гл. XXXI, 1—13. 2 кн. Цар., гл. I, 1, 2, 6, 7, 9—12, 17, 19—27. Гл. II, 9, 10, 1, 4. Гл. IV, 11, 12. Гл. V, 4).
