Положение его было трудное. Принужденный вести скитальческую жизнь, так как он не доверял изменчивым порывам сердца Саулова, не имея определенного дела, он часто терпел нужду. Это заставило его однажды прибегнуть за помощью к одному столько же недоброму, как и богатому человеку, именем Навалу, из рода Халева, жившему в Маоне и обладавшему большим имением на Кармиле.
Давид послал к нему десять человек из бывших при нем людей — просит помочь ему в его нужде.
— “Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? чтобы мне отдавать ему приготовленное для работников моих и отдавать людям, которых я не знаю. — Много теперь стало рабов, бегающих от господ своих…” оскорбительно отказал Навал слугам Давидовым.
Возмущенный такою грубостию Давид решил наказать Навала и, собрав около четырех сот человек, выступил против него.
Извещенная одним из своих слуг о таком нашествии на дом Навала жена его, “Аигея поспешно взяла двести хлебов, и два меха с вином, и пять овец приготовленных, и пять мер сушеных зерен, и сто связок изюму, и двести связок смокв, и навьючила на ослов, и сказала слугам своим: ступайте впереди меня, вот я пойду за вами. А мужу своему Навалу ничего не сказала”.
Когда же увидела она Давида и людей его, идущих навстречу ей, “то поспешила сойти с осла, и пала пред Давидом на лицо свое, и поклонилась до земли, и сказала: жив Господь и жива душа твоя, господин мой! И ныне Господь не попустит тебя идти на пролитие крови: и удержит руку твою от мщения; прости вину рабы твоей; Господь непременно устроит господину моему дом твердый; ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. — И поставит тебя Господь вождем над Израилем”!
Тронут был Давид речами Авигеи и отозвался ей: — “Благословен Господь, Бог Израилев, Который послал тебя ныне навстречу мне. И благословен разум твой, и благословенна ты за то, что ты теперь недопустила меня идти на пролитие крови и отметить за себя”.
“И принял Давид из рук ее то, что она принесла ему, и сказал ей: иди с миром в дом твой; вот, я послушался голоса твоего и почтил лицо твое”.
По возвращении домой, Авигея застала мужа своего за веселым пиром, и потому только на другой день утром рассказала ему о происшедшем накануне.
От рассказа Авигеи “замерло сердце” у Навала, он так поражен был испугом, что захворал и через десять дней умер.
“И услышал Давид, что Навал умер, и сказал: благословен Господь, воздавший за посрамление, нанесенное мне Навалом, и сохранивший раба своего от зла; Господь обратил злобу Навала на его же голову. — И послал Давид сказать Авигее, что он берет ее себе в жены”.
Встала Авигея перед посланными Давида с этим извещением, поклонилась лицом до земли, объявляя свое согласие, “и собралась поспешно, и села на осла, и пять служанок сопровождали ее; и пошла она за послами Давида, и сделалась его женою”.
“Саул же отдал дочь свою Мелхолу, жену Давидову, Фалтию, сыну Лаиша, что из Галлима.” (Кн. 1 Цар., XXV, 1, 10, 11, 18, 19, 23, 26, 28, 30, 32, 33, 35, 38, 39, 41, 42, 44).
Не искоренил Давид великодушием своим злобу в сердце Саула. Вскоре снова Саул, узнав, что Давид укрывается “на холме Гахила, что направо от Иесимона, встал и спустился в пустыню Зиф, и с ним три тысячи отборных мужей Израильских, чтоб искать там Давида”…
Узнав об этом, Давид, встав ночью, “пошел (тайно) к месту, на котором Саул расположился станом, и увидев, где спали Саул и военачальник его, Авенир, бывший при нем, сказал сопрождавшему его Авессе (сыну Саруину, брату Иоава): не убивай Саула, ибо кто, подняв руку на помазанника Господня, останется безнаказанным? Жив Господь! Пусть поразит его Господь, или придет день его, и он умрет, или пойдет на войну и погибнет; меня же да не попустит Господь поднять руку на помазанника Господня. А возьми его копье, которое у изголовья его, и сосуд с водою, и пойдем к себе”.
Так и сделали они и тихо отошли от шатра, не разбудив спящих. Отойдя же на большое расстояние, Давид, став на вершине горы, громко, так что разбудил Авенира, позвал его и стал упрекать, что не бережет он господина своего, помазанника Господня.
— “Посмотри, — кричал он, — где копье царя и сосуд с водою, что были у изголовья его? Для чего же ты не бережешь господина твоего, царя? Ибо приходил некто из народа, чтобы погубить царя, господина твоего. Не хорошо ты это делаешь. И достойны вы смерти за то, что не бережете господина своего, помазанника Господня”.
Разбуженный голосом Давида и шумом, поднявшимся в стане, проснулся и Саул и, узнав из слов Давида о том, что произошло ночью, снова был поражен великодушием ненавидимого им, снова выразил раскаяние, сказав: — “Согрешил я, возвратясь, сын мой, Давид! ибо я не буду больше делать тебе зла, потому что душа моя ныне дорога в глазах твоих; безумно поступал я, и очень много погрешал”.
Но испытав уже, как несостоятелен Саул в чувствах своих, Давид не мог довериться ему и отвечал: “вот копье царя; пусть один из отроков придет и возьмет его”. “И пошел путем своим, а Саул возвратился в свое место”.
Итак, не доверяя обещаниям царя, Давид продолжал скитаться, избегая преследований его. Но находясь под гнетом их, Давид, порою, изнемогал душевно среди своих томительных скитаний и, однажды, “сказал в сердце своем: — когда-нибудь попаду я в руки Саула, и нет для меня лучшего, как убежать в землю Филистимскую; и отстанет от меня Саул, и не будет искать меня более по всем пределам Израильским, и я спасусь от руки его”.
“И встал Давид, и отправился сам и шестьсот мужей, бывших с ним, опять к Анхусу, царю Гефскому. И жил он в Гефе, сам и люди его, каждый с семейством своим, Давид и обе жены его — Авигея Кармелитянка и Ахиноама Изреелитянка. — И донесли Саулу, что он бежал в Геф, и не стал он более искать его”.
Из Гефа, из города Секелага, который дал Давиду Анхус, он делал постоянные набеги на иноплеменников для пропитания себя и бывших с ним, и не открывал Анхусу, что он наносит поражения не иудеям, так что Анхус, предполагая, что бн, перейдя к нему, действует против своих, “доверился Давиду, говоря: он опротивел народу своему, Израилю, и будет слугою моим во век”… (Кн. 1 Цар., гл. XXVI, 1, 2, 5, 9—11, 15, 16, 21, 22, 25. Гл. XXVII, 1—4, 12).
В это время снова восстали Филистимляне, собрались и “стали станом в Сонаме; собрал и Саул весь народ Израильский, и стали станом на Гелвуе.
И увидел Саул стан Филистимский, и испугался”.
В этот раз, как бы по предчувствию, “крепко дрогнуло сердце его. И вопросил Саул Господа, но Господь не отвечал ему ни во сне, ни чрез пророков”.
В крайней тревоге своей прибегнул тогда Саул к гаданию, которое в прежние времена, когда он был еще в послушании у Самуила, сам он строго преследовал, “и сказал (теперь) слугам своим: сыщите мне женщину волшебницу, и я пойду к ней и спрошу ее. И отвечали ему слуги его: здесь в Аэндоре есть женщина волшебница”.
Ночью, переодевшись, Саул и два человека с ним пришли к этой женщине. Она не узнала царя и сначала отказалась исполнить его просьбу “поворожить ему”, так как боялась обычного преследования за гадание. Когда же Саул успокоил ее, дав клятву, что “не будет ей никакой беды за это дело”, то она спросила его: “кого же вывесть ему?” И отвечал Саул: “Самуила выведи мне”.
“И увидела женщина Самуила и громко вскрикнула: и обратилась женщина к Саулу, говоря: зачем ты обманула меня? Ты — Саул…
И сказал ей царь: не бойся; (скажи) что ты видишь? И отвечала женщина: вижу, как бы бога, выходящего из земли. — Какой он видом? — спросил Саул. Она сказала: выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду. Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицом на землю, и поклонился. — И сказал Самуил Саулу: для чего ты тревожишь меня, чтоб я вышел? — И отвечал Саул: тяжело мне очень; Филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня, и более не отвечает мне ни через пророков, ни во сне, (ни в видении); потому я вызвал тебя, чтоб ты научил меня, что мне делать.
