— Все хорошо, дорогуша. Я здесь. Не бойся.

Она вспомнила, что говорила почти те же слова на холме Крестоносцев перед самым нападением. Но все же вошла во дворец магараджи, двери которого были предупредительно открыты.

Прихожая была погружена во тьму. По шуму шагов было ясно, что размеры дворца громадны. Под сводами гремело хлюпающее эхо, напоминая, что здесь обитает существо из морских бездн. Чувство восхищения осталось за стенами дворца вместе со светом. Сейчас этот дворец, несомненно, некогда поражавший воображение, сочился миазмами смерти, тоски и отчаяния.

— Хлодосвинда! — крикнула Роберта, пытаясь ускорить встречу.

По стенам побежали зеленые огоньки, одевая выступы в нездоровые тона. Свет усилился и сфокусировался на женском силуэте в углу зала. Женщина сидела на табурете спиной к гостье. Ее волосы из водорослей ниспадали до пола и медленно извивались, как лучи морской звезды.

— Хлодосвинда? — спросила Роберта.

Женщина не обернулась, но вскинула руки, a noтом опустила их на клавиатуру перед собой. Дворец взревел от могучего рева, звуки органа вынудили Роберту присесть, поспешно выхватить Лилит из люльки и зажать уши вопящей от ужаса девочки. Основательница извлекала из инструмента аккорды, могущие обрушить своды собора. Она размахивала руками в широких рукавах, откидывала голову назад — на бледном лице с молочно-белыми глазами светилось выражение экстаза.

Роберте удалось добраться до клавиатуры монументального гидравлического органа и с яростью захлопнуть крышку. Хлодосвинда едва успела отдернуть руки. Она не сводила глаз с колдуньи, пока затихал последний аккорд. Лилит стонала, прижавшись к груди матери.

— Я напугала малышку? — искренне удивилась Хлодосвинда. — Я просто хотела ее встретить «Танцем колдуний». — Она встала и принялась расхаживать, заложив руки за спину. — Ты не любишь Паганини?

Грегуар советовал Роберте опасаться Хлодосвинды, отличавшейся с рождения неровным характером. Потоп не улучшил положения дел. Женщина, словно волна, подлетела к Роберте и с улыбкой протянула руки к Лилит, но та отрицательно покачала головой, словно бросая вызов хозяйке. Хлодосвинда с ненавистью глянула на девочку, потом смягчилась.

— Мне кажется, я узнаю отметину, оставленную на девочке одной из сестер. Позволь догадаться... Рагнетруда! — выдохнула она, щелкнув пальцами.

— Фредегонда, — невозмутимо ответила Роберта.

— Славная старушка Фреди. Всегда готова протянуть руку помощи...

— Я не могу оставаться здесь вечно. Вы поможете ей? Хлодосвинда с силой потерла веки и открыла глаза. Они потеряли молочный цвет и позеленели, как у колдуньи. Основательница отбросила волосы с черными наростами, струившиеся по ее плечам, достала из рукава пузырек и протянула Роберте.

— Чуть-чуть живой воды. Будешь давать девочке, когда той будет по-настоящему плохо. Будь у нас побольше времени, мы могли бы увидеться на водах. Там она получила бы соответствующее лечение. Но поскольку мадам спешит...

Роберта рассматривала пузырек в форме слезы, спрашивая себя, не содержит ли он какую-нибудь отраву. Аква-тофа-на была в духе этого фантастического и презрительного существа. Однако она сунула пузырек в карман и усадила Лилит в люльку. Хлодосвинда наблюдала за ее действиями, поддерживая подбородок ладонью.

— Она говорила тебе обо мне? — вдруг спросила она фальцетом.

— Кто?

— Фредегонда! — нетерпеливо воскликнула Хлодосвинда на грани истерики.

— Нет.

Основательница кивнула с жалким выражением на лице.

— Мы поссорились. Думаю, она злится на меня за то, что я затопила эту часть мира. Ты знаешь, что здесь жили гебры? Поклонники Зороастра, Огня... Она разом потеряла кучу верующих. — Роберта прилаживала люльку к спине, краем глаза следя за расхаживающей взад и вперед Основательницей. — Фреди и остальные сочли меня бессильной. Последышем, младшенькой, пятым колесом телеги. Ты идешь туда, куда тебе велят идти. Ты текуча, бесхарактерна, изменчива и не в силах застыть на месте. Пф-ф! А что я могу поделать, если солнце меня испаряет, а холод сковывает? Такой я родилась. Но у меня остаются облака.

Ее лицо просветлело, и она вдруг стала прекрасной. Во дворце царила глубочайшая тишина. Капель с потолка прекратилась. Вода как бы ждала, зависнув в пути. Снаружи донеслись песнопения поклонников, умолявшие Нинью не гневаться.

— Послушай их, — прошептала она. — Они меня любят. — Хлодосвинда вперила в Роберту аквамариновые глаза и угрожающе нахмурилась. — И боятся. Как ты. Поскольку ты жаждешь задать мне страшный вопрос. И боишься ответа.

Роберта с трудом сглотнула слюну. Но не утратила гордой осанки. Лилит из-за спины смотрела на Основательницу с удивительной для своего возраста твердостью.

— Умерли ли мои родители по вашей вине? — наконец решилась колдунья, сжав кулаки.

— По моей вине! По моей вине! — с яростью воскликнула Хлодосвинда. — Не расплавь этот метеор Южный полюс, никакого Потопа, я думаю, не было бы!

Заметив, что Роберта не разжимает кулаков, она посуровела. Поскольку была затронута тема...

— Утонули ли твои родители в Базеле? — Она покачала головой, покусывая большой палец. — Как помочь тебе разделить последние мгновения, общие для твоего отца, твоей матери и меня?

Хлодосвинда оглядывалась, словно что-то пыталась найти.

— Ты практикуешь погружение? — внезапно воскликнула она.

— Простите?

— Ты же имеешь способность проникать в картины, в музыку, в книги, не знаю еще что и прогуливаться там. Ведь твои родители были специалистами в этом? А ты это практикуешь?

— Да.

— Закрой глаза и смотри. Память воды вовсе не химера. Твой крохотный мозг, подружка, пропитан ею.

Роберта повиновалась и погрузила мозг в темноту. Сначала послышался глухой рокот. Потом появилось изображение — искаженное, смутное, жидкое. Потом оно стало четче — по улице бежали люди. Они часто оборачивались в сторону Роберты, Хлодосвинды, настигающей их воды. Колдунья находилась на лучшем наблюдательном посту, в пене, венчающей волну, которая обрушилась на Базель. Мужчины, женщины, дети были подхвачены водой, и их крики затихли в жидкой смерти.

— Ты не видела самого интересного, — шепнула ей Хлодосвинда.

Колдунья узнала бакалейную лавку, булочную, улицу Музея изобразительных искусств. К зданию бежала группа уцелевших. Лица тех, кто бежал впереди, стали четкими. Роберта узнала их...

— Папа! Мама! — воскликнула она.

Ее родители исчезли в здании. Волна яростно обрушилась на дорические колонны фронтисписа, сокрушила часть их и ринулась вслед за людьми в выставочные залы. Изображение вновь потеряло четкость, стало зыбким и уже не поддавалось расшифровке.

Роберта открыла глаза. В ушах гудело. Она дрожала всем телом. Хлодосвинда бесстрастно наблюдала за ней.

— Музей был поглощен, как и остальная часть города. От подвалов до чердаков. Многие там погибли. Но не твои родители. Можешь мне поверить.

Роберта ничего не понимала. Она видела, как они вбежали внутрь. Но какой смысл Основательнице лгать ей? Неужели она была невероятно лукава или безумна?

— Я не видела их там, — сообщила Хлодосвинда. — И нигде в других местах.

Стенания снаружи усилились. Роберта, все еще переживающая видение, не обратила внимания на мольбы.

— Эй, Золушка, — напомнила Основательница. — Скоро прозвучат двенадцать полночных ударов. Если не убежишь, я буду вынуждена проглотить тебя.

— Что?

Хлодосвинды уже не было рядом. Роберта несколько секунд оставалась в забытьи, пока не ощутила рев, сотрясавший Джайсалмер. Она вышла из дворца и инстинктивно вскинула голову. На крыше здания стояла дама в синем. И, раскинув руки, благословляла толпу поклонников.

«Прилив!» — сообразила колдунья.

Она сбежала по лестнице и застыла на площадке последнего марша — врата города закрылись и были до середины залиты водой.

— Эта мерзавка решила нас утопить.

Роберта поднялась на несколько ступенек, вбежала в ближайшее здание, отыскала лестницу, поднялась на террасу.