Утренняя заря окрасила остывший за ночь асфальт широкой московской улицы в грязновато-красный оттенок. Мертвые, чем-то похожие на гигантские палицы черные деревья с отпиленными ветвями, стоящие по обочинам дороги, заплакали выступившим на спилах прозрачным соком, ожили, затрепетали, потянулись короткими культями к невидимому пока еще за домами солнцу.

По дороге с реактивным воем пронеслись две спортивные “Хонды”, подняв в воздух розовую, словно пудра, пыль. Противно завизжали тормоза, машины скрылись за поворотом, но еще долго были слышны две тонкие, звучащие в унисон, ноты, издаваемые не на шутку разъярившимися движками. Куда так спешили водители, куда неслись? — одному богу известно.

Потом на дорогу с урчанием выползла пузатая поливальная машина с мокрыми оранжевыми боками, мотор взвыл, из брандспойтов хлынули мощные струи, мгновенно превратив пыльные клубы в поток черной грязи, который медленно пополз вдоль поребрика тротуара.

Рыжий кот Максим, сидевший за витриной первого этажа супермаркета, повел ушами. На стекло брызнули мелкие, как бисер, капли. Густая шерсть на спине кота приподнялась. Он повернул голову вслед уползающему по дороге мокрому чудовищу, поднялся и неслышно двинулся по матово поблескивающему полу вглубь торгового зала.

Нет, вся эта шумная, грязная, мокрая уличная жизнь была не для него. Куда приятней ранним утром побродить вдоль прилавков-холодильников, вынюхивая тонкие, дразнящие, сочащиеся из их нутра мясные и рыбные запахи. Нагулять аппетит, а потом припасть к стоящей в углу подсобки миске с ярко-красной вырезкой, урча умять ее и после полдня спать на бухгалтерском сейфе, изредка приоткрывая зеленые глаза и недовольно щурясь, когда вдруг скрипнет дверь кабинета.

— Серафима Дмитриевна, курс доллара опять на восемь пунктов скакнул. Вы вчерашний “Туборг” по какой цене оприходовали?

— Не морочьте мне голову со своим “Туборгом”! У меня баланс! — у главбуха Серафимы Дмитриевны тоже были зеленые глаза. Конечно, не такие красивые, как у Максима… Ей было тридцать пять, она много курила и прятала рано поредевшие волосы под черным париком, который пах пряными духами.

— Как же, сто пятьдесят упаковок! По восемь копеек с баночки.

— У нас что, одна я работаю? Идите к девочкам сходите. Они вас просветят.

“Девочки” Люда и Наташа сидели в соседнем кабинете и тоже были бухгалтершами, правда, не такими главными. Максим иногда просто так, безо всякой для себя выгоды, терся об их по-летнему голые загоревшие ноги и мурлыкал. Нет, правда, ну, что можно съесть в бухгалтерии — японский ластик? Люда с Наташей гладили Максима по шерсти и чесали за ушами.

Кто и за какие заслуги наградил кота человеческим именем, никто не знал. Давно это было. Еще до того, как супермаркет стал супермаркетом — огромным магазином с никелированными воротами, камерами слежения, внимательными охранниками, кондиционерами, современными электронными кассами, мониторами, транспортерной лентой и окошечками для считывания штрих-кодов с товара.

Еще два года назад торговый зал первого этажа был разгорожен на десятки мелких закутков, в которых ютились многочисленные арендаторы, торгуя чем попало: кто бананами, кто джинсами, кто рыбой. Рыба воняла, бананы гнили, а джинсы гроздьями свешивались с прилавков, едва не касаясь грязного затоптанного пола.

Вместе с покупателями в магазин заходили бродячие собаки, обнюхивали пахнущие краской джинсы и ложились под прилавки отдохнуть. Разве это жизнь? Максим тогда скрывался на галерее второго этажа, где в темноте стояли отслужившие свое деревянные прилавки и холодильники “ЗИЛ”, лишь иногда поглядывал вниз через решетку, отгораживающую первый этаж от второго — не убрались ли собаки. Обычно собаки были на месте.

На решетке висел огромный замок. Несколько раз мальчишки-подростки пытались его открыть, надеясь найти среди хлама что-нибудь ценное; они ковырялись в замке стальными проволочками, подбирали ключи, дергали решетку. Максим со страхом наблюдал за ними из-под прилавка. Но замок проржавел, решетка была прочная, и каждый раз подростки убегали не солоно хлебавши.

Когда у магазина появился новый хозяин и начался капитальный ремонт, кот исчез.

В день открытия на стоянке рядом с супермаркетом выстроились в ряд красивые машины, сбежались жители окрестных домов. Приехал даже заместитель мэра, чтобы разрезать алую ленту перед стеклянными дверями. Говорили — в первый день все будет очень дешево. Как это они называли — спецпредложение?

Заместитель мэра с директором щелкнули ножницами, кусок алой ленты лег на подушку. Стеклянные двери открылись, и важные гости вошли внутрь. Заместитель мэра оглядел торговый зал первого этажа.

— Ляпота! — сказал он, улыбаясь.

Директор, в свою очередь, тоже улыбнулся.

— Надеюсь, вы будете нашим постоянным покупателем. У нас действительно разумные цены и высокое качество товаров. Причем отечественных, — подчеркнул директор.

— Непременно буду, — сказал заместитель мэра.

— Всегда милости просим.

И тут из-за кассы показался Максим. В зубах он тащил большую семгу. Хвост рыбины волочился по полу. Завидев людей, кот замер.

— Это что такое? — строго спросил директор своего заместителя.

— Кот, наверное, — глупо ответил заместитель.

— Я вижу, что не собака. Как он здесь оказался?

— На любое новоселье обязательно кота пускать надо. К счастью в доме, — тут же нашлась заведующая торговым залом Анастасия Андреевна.

— Да, верно, есть такая народная примета. Вместе с грязным тазиком, — неожиданно поддержал ее заместитель мэра, и все рассмеялись.

Максим немного постоял, глядя на непрошенных гостей, и неторопливо удалился за прилавок.

— Хозяин! — сказал заместитель мэра.

— Поймать, и чтоб я его больше здесь не видел! — тихо сказал директор своему заму. — Что СЭС скажет?!

— Владимир Генрихович, пять минут! — заместитель отстал от гостей и поманил к себе пальцем начальника службы безопасности, майора милиции в отставке Кулакова.

— Видел? — спросил он.

— Видел, — кивнул Кулаков. — Жирный, собака! И как мы его раньше не углядели?

— Чтоб через минуту не было!

— Евгений Викторович, а куда его девать-то? — растерянно спросил Кулаков.

— Отвези квартала за два и выкини. Пусть живет, — милостиво разрешил заместитель директора.

Начальник службы безопасности достал из нагрудного кармана крохотную рацию и отдал своим людям приказ: изловить кота, не попадаясь на глаза гостям и начальству.

— Как ниндзя… черепашки! Коробку какую-нибудь возьмите, и мне его потом… — Кулаков не знал, что кота зовут Максимом, и просто сообщил по рации приметы нарушителя: здоровый, рыжий, с семгой в зубах.

Кулаков встал невдалеке от стеклянных дверей и принялся терпеливо ждать, поглядывая то на бродящих среди прилавков именитых гостей, то на дожидающуюся своего часа толпу покупателей на крыльце супермаркета. Толпа на него смотрела недоброжелательно.

Минут через десять показался высокий охранник в униформе с картонной коробкой в руках. Лицо и руки охранника были сильно исцарапаны.

— Поаккуратней нельзя было? — недовольно поинтересовался Кулаков, оглядев охранника. — Как ты теперь в таком виде на службу будешь ходить?

— Верткий, гад! — сказал охранник, передавая начальнику коробку. — До свадьбы заживет.

— До какой еще свадьбы? От тебя рыбой воняет!

— А то! Он ее сожрал почти всю. Еле выдрали.

— Иди умойся и приведи себя в порядок! — строго приказал Кулаков. — И чтоб в зале я тебя не видел!

— Есть! — по-военному отозвался охранник.

Кулаков с коробкой направился к выходу.

— Во, не успели магазин открыть, а уже несут! — сказал кто-то из толпы.

Кулаков на провокацию не поддался и торопливо зашагал к своей машине.