– Что ты говоришь?
– Истину, сахиб! После утренней тревоги он еще не появлялся.
– Куда, ты думаешь, он ушел?
– Не знаю, сахиб! Быть может, это его крик мы слышали…
– Продолжай…
– И его убили из личной мести.
– Но тогда бы нашли тело!
– Убийца мог бросить его в колодец среди развалин.
– Почему тогда не отыскали до сих пор его тело?
– Среди развалин древнего Биджапура, сахиб, больше тысячи пятисот колодцев. Большинство из них заросло сверху кустарниками и лианами. Понадобился бы целый месяц, чтобы осмотреть все. Заброшенные много веков тому назад, они служат теперь убежищами змеям.
– Хорошо, оставь меня… Нет, слушай!
– Я здесь, сахиб.
– Подойди ко мне. Умеешь ли ты обращаться с кинжалом правосудия?
– Я только объявляю приговоры совета, сахиб, но не исполняю их, – уклончиво отвечал Варуна.
– Кто из твоих товарищей исполняет эту обязанность?
– Никто из них, сахиб, никогда не исполнял…
– Что ты говоришь?
– Сахибу известно, что один только браматма приказывает привести приговор в исполнение и вручает кинжал правосудия факирам Джахара-Богха.
Несмотря на подозрение, испытанное Варуной при виде пятен крови на одежде браматмы, он решил не выдавать его.
– Хорошо, ты мне больше не нужен.
Итак, все валилось из рук Кишнаи в последнюю минуту… Утами не дал бы ему такого ответа. «Кого убить, господин?» – спросил бы он только. Вот почему его убили…
И тхаг, не знавший, как все это произошло, приписал убийство браматме, который решил убрать единственного преданного ему человека.
О! Будь его повешенные в Велуре товарищи здесь, у него не было бы недостатка в выборе. Двадцать рук поднялось бы в его защиту… Увы! Кости их, обглоданные ястребами, белеют в джунглях Малабара. Все выходы закрыты для него. Но нет! Он не побежит трусливо перед своим противником, он не сдастся так… Все увидят, легко ли захватить Кишнаю!
А между тем голова его разрывалась от злобных мыслей, но придумать он ничего не мог… Быть может, объяснить положение дел своим сообщникам?.. Быть может, какая-нибудь мысль блеснет в их мозгу. И к чему, во всяком случае, терять время на бесполезные терзания? Не лучше ли поскорее допросить этого труса падиала, который получает доходы отовсюду, служит и изменяет всем?
Было около часа ночи. Браматма не мог начать действовать до начала дня, надеясь на поддержку народа, а народ будет, без сомнения, на его стороне.
Кишная имел в своем распоряжении еще пять часов для принятия окончательного решения, и в голове его блеснула адская мысль. Если он не придумает никакого выхода из создавшегося положения, если вице-король откажется стать его союзником в этой борьбе, тогда он, тхаг Кишная, мечтавший закончить свои дни мирасдаром и сравняться с раджами, благодаря трости с золотым набалдашником, он, Кишная-душитель, устроит своему обманутому честолюбию и себе самому пышные похороны, о которых будут долго говорить в Индии и которые обессмертят его имя в летописях мира!..
В подземельях дворца находится на случай восстания запас пороха в пятьдесят тонн, спрятанного там обществом «Духов вод»… Кишная-душитель погребет себя под развалинами древнего дворца Омра вместе с браматмой, вице-королем, его штабом и двумя батальонами шотландской гвардии!
Подбодрив себя этой мыслью, удовлетворявшей своим величием его непомерную гордость, он вернулся во дворец и отдал приказание привести Дислад-Хамеда.
ГЛАВА II
Таинственные дворцы Индии. – «Колодец молчания». – Утсара и падиал. – Каменный мешок. – Нравственные мучения.
Европейские средневековые замки со своими тайными ходами и подземными тюрьмами дают лишь слабое представление о подобных сооружениях Древней Индии.
Властители этой страны, окруженные со всех сторон заговорами честолюбивых членов их семей, вынужденные не доверять даже собственным детям, жили обычно во дворцах, превращенных их архитекторами в чудеса секретности.
Мы уже говорили, что не было ни одного зала, ни одной комнаты без потайных дверей, подвижных стен, секретных камер, тайных переходов, неизвестных даже доверенным слугам, подвижных люков, которые при малейшем подозрении поглощали неверных министров, офицеров и фаворитов, впавших в немилость. Не было ни одного дворца без подземелий и каменных застенков, где акустика была доведена до такого совершенства, что не слышны были жалобы и стоны заключенных. И в большинстве случаев несчастный архитектор, создававший такой дворец по приказу властителя, становился первой жертвой, проверяющей надежность тайн своего сооружения. Раджи боялись, что он откроет тайны, которые должны были быть известны только им.
Древний дворец Омра, как мы уже видели, был именно таким сооружением. Его потайные части были устроены так хорошо, что до сих пор еще остаются нераскрытыми, хотя знаменитое общество «Духов вод», занимая его многие столетия, постоянно проводило в нем самые тщательные поиски этих тайных помещений.
Англичане довольствовались тем, что заняли первый этаж и пристройки, которые могли вместить два или три полка. Остальную часть дворца они предоставили во власть всеразрушающему времени. Так они поступили с большинством прекрасных памятников Индии, а между тем древнейшая цивилизация была запечатлена в этих дворцах, храмах, мечетях, пагодах, гробницах, из которых самые незначительные сохранялись бы в Европе с благоговением.
Время от времени, однако, факирам, охранявшим дворец, удавалось открыть в отсутствие «Семи», живших там только в периоды, когда собирались джемедары, какой-нибудь новый ход, приводивший их в темные комнаты, подвалы для пыток.
Там они находили орудия этих пыток, лежавших в том же положении, в каком их оставили много веков тому назад. Последнее открытие такого рода было сделано Утсарой. Заинтересовавшись плитой, издававшей менее глухой звук, чем остальные, и находившейся в одном из передних залов второго этажа, он поднял ее и под ней нашел вторую плиту с вырезанной на ней надписью:
«ПАЛАМ – АДЕРБАМ
Колодец молчания!»
Подняв вторую плиту, он увидел нечто подобное колодцу, стены которого расширялись книзу. Он был до половины наполнен скелетами. Кости и черепа перемешались странным образом и представляли мрачное зрелище. Утсара спустился вниз, чтобы осмотреть этот страшный подвал.
Он был уверен, что найдет там проходы к другим помещениям, к комнате пыток, например, куда шли обыкновенно, как спицы колеса, все ходы подземелья. Но он ничего не обнаружил и решил, что это обыкновенный подвал, куда сваливали трупы казненных. Вот в это-то мрачное помещение и бросили Дислад-Хамеда по приказу Кишнаи.
Падиал пробыл в этом каменном мешке всего десять минут, когда Утсара пришел в замок. Войдя туда через один из потайных входов, показанный ему браматмой и неизвестный ни «Семи», ни их слугам, факир, задерживая дыхание и приглушая шум шагов, приблизился осторожно к комнате, где жили его товарищи, служившие верховному Совету.
Они тихо разговаривали между собой о последних событиях. Самые старшие удивлялись тому странному обороту, какой принимали дела, и не скрывали друг от друга своих чувств при виде непонятного поведения Совета семи.
– А вы еще не знаете всего, – сказал Кама своим товарищам, таинственно покачивая головой.
– Что же еще случилось? – спросили они, подсаживаясь к нему ближе.
В этот момент Утсара, только что подошедший к двери, приложился к ней ухом, чтобы не пропустить ни слова.
– Представьте себе, – продолжал Кама, еще больше понижая голос, – что сегодня ночью… полчаса тому назад, некто иной, как «древнейший из Трех», приказывал Дислад-Хамеду, падиалу, убить нашего браматму!
Ропот ужаса и негодования прошел среди собравшихся факиров.
– А ночной сторож, – продолжал Кама, – вместо того, чтобы исполнить приказ, передал браматме «олли» и кинжал правосудия.
