А Пиаф продолжала в ликующей надежде:
Кажется, рухнуло все, но все начинается снова,
Завтра настанет день!..
И звон колокольный в небо взлетит голубое
Завтра,
И месяц новый, месяц медовый взойдёт над тобою
Завтра,
От сегодняшней грусти не останется даже следа,
Ты будешь смеяться, любить и страдать — всегда, всегда.
Завтра настанет день!
Завтра!
— Ну что ж, Антуан, — сказал я. — Вот тебе и ответ на твой вопрос о ноже. Луи был прав, ругая меня за то, что я взял чужой нож. Я предполагал, что этот нож вовсе не обязательно должен принадлежать кому-то из «кабанов». Просто кто-то захватил его с собой, когда «кабаны» были в «Остелле», ведь нож необходим в лесу. Так что придётся вернуть его хозяйке.
— Я передам его через Терезу. Вместе с записочкой, а? — Антуан снова хитро прищурил глаза.
— Но кто же в таком случае ждёт нас в Кнокке? Как ты думаешь?
— Не все ли равно, — беспечно откликнулся Антуан, включая скорость.
