— Да, да, да!

Чем дольше пребывал Данло среди этого Единого Света, тем ярче тот становился. Свет шел во все стороны бесконечной сферой, пылающей, как десять миллиардов солнц. Его священный огонь зажигал все вокруг: мраморные плиты пола, шахматные фигуры из кости и осколочника, высокие окна, глядящие в ночное небо. Нет, “зажигал” — неверное слово: свет шел изнутри всего этого, словно все в мире спешило излиться, приобщившись к его сиянию. Каждый атом творения пел в собственном экстатическом, сверкающем танце, ибо каждый из них вмещал в себя все бесконечные возможности жизни, и в каждый момент времени рождалось нечто чудесное, рождалось всегда и навеки.

— Да, да, да!

В этом и заключалось величайшее чудо Единого Света: Данло был лишь бесконечно малой его частицей, он таял в его сияющей радости и при этом составлял с ним одно целое.

Все его существо издавало ликующий крик завершенности и полного триумфа, ибо вся память, вся материя, все пространство и время принадлежали ему. Вся сила и все возможности вселенной ждали внутри него, чтобы сфокусировать его сознание в одном направлении. Вселенная переделывала себя в его крови и костях, в огне, в сиянии, с любовью превыше любви — но не она ваяла его, а он сам.

— Да, — прошептал он, и его сознание хлынуло наружу и проникло глубоко внутрь, как мед впитывается в горячий хлеб, и напитало каждую его клетку золотым светом. Он приказал себе быть и стать и почувствовал себя столь совершенно и полно живым, как никогда прежде.

— Да. Я так хочу.

Он хотел двигаться. Хотел вскочить с ковра, и воздеть руки к небу, и в крике выплеснуть из себя дикую радость жизни.

Но он не мог двинуться, поскольку парализующее средство воина-поэта по-прежнему сковывало его. Он не мог пошевелить мускулами груди, живота, рук и ног, но его сознание струилось по его воле — в этом и состояла главная тайна всей материи и всего бытия. И сейчас его сознание пробуждало клетки его тела.

Он чувствовал жжение и покалывание не только в нейронах головного и спинного мозга, но и в клетках кожи, в клетках брюшины и в костных клетках, производящих коллагеновые белки и откладывающих слои красивых минеральных кристаллов, обеспечивая опору всем тканям его тела. Сознание пело в половых клетках и в крови, заставляя все тело вибрировать на высокой частоте. А еще глубже, в ядре каждой клетки, разматывались и вибрировали с частотой миллиард раз в секунду темные нити ДНК: это участки хромосом, которые никогда еще не активизировались, включались и оживали для своей истинной цели. Тамара, согласно теории Общества Куртизанок, называла эти участки Спящим богом. Куртизанки мечтали, что когда-нибудь люди сумеют пробудить этого бога и познать тайну жизни. Тогда они овладеют всеми возможностями эволюции и двинутся в будущее с полным сознанием и волей, чтобы стать настоящими людьми — а может быть, и чем-то выше людей.

Бесконечные возможности.

Митохондрии в мышечных и костных клетках Данло пульсировали энергией, как крошечные звезды; ДНК в клетках гипофиза запела и заплясала на новый, странный лад. Движение ощущалось в гипоталамусе, в поджелудочной железе, а больше всего в шишковидной, что позади третьего глаза.

Миллионы двойных спиралей ДНК разматывались, обнажая цепочки аденина, тимина, гуанина и цитозина, отвечающие за производство белков. Двадцать аминокислот человеческого организма, от серина до триптофана, могут сплетаться, как разноцветные нити, в почти бесчисленном количестве вариантов, создавая белковые ковры поразительной сложности.

Клетки способны вырабатывать кортизол, мелатонин, энзимы и эндорфины, действующие на нервную систему, как наркотики, — и белки-антагонисты, нейтрализующие их действие.

Где-то на протяжении миллионов миль ДНК, трепещущей в клетках Данло, должен был содержаться рецепт противоядия от парализующего его химического вещества.

Рецепт, секрет, тайна. Материя, память, разум.

Глазами разума и сознанием своего глубочайшего “Я” Данло вглядывался в чудесную материю, сияющую в центре его клеток. Он смотрел, прикасался, он двигался, и в его крови загорались длинные цепи полипептидов и сверкающих новых белков.

Вот он, секрет: двигаться, двигаться, менять свои вещества.

Жжение шло в руки и пальцы с каждым ударом сердца.

Раз, два, три, отстукивало оно — и сто раз, и двести. Способность ощущать, разгораясь все жарче, наполняла каждую часть его тела. Данло стало казаться, что ему ввели еще одну дозу экканы: его ткани, оживая, болели так, точно оттаивали после обморожения, и он едва сдерживал крик.

Боль — это сознание жизни, вспомнил он. Да, боль, всегда боль.

Он полностью отдался этой благословенной боли, и она стала меркнуть в потоке его всеобъемлющего сознания. Он содрогался от огня жизни, пробегающего по его нервам и сухожилиям. Руки начали дрожать, бедра под черным шелком наливались жаждой движения. Данло понял, что к нему вернулась способность владеть всем своим телом, а с ней, возможно, пришло нечто гораздо большее.

Тайна в движении. Всегда в движении. Двигаться значит быть.

Он наконец-то открыл глаза. Радужные шары заливали комнату великолепным золотым светом. Данло улыбался, глядя на мантелеты, сулки-динамики, даже на блестящие оптические компьютеры. Медленно повернув голову, он увидел изображение Николоса Дару Эде, все так же витающее над образником. В нескольких футах от него стоял Хануман, неподвижный, как статуя. Его глаза смотрели в никуда, дыхание было трудным и частым. Алмазная кибершапочка на его голове светилась миллионами нитевидных пурпурных нейросхем. Изображения пилотов не появлялись больше в комнате, чтобы доложить о ходе сражения. Теперь Канту Дарден, Диами ви Шива Аларет и другие пилоты, выходя в реальное пространство над Невернесом, передавали свои сообщения по радио, на приемники Вселенского Компьютера.

Легкие корабли как сверкающие мечи прорезают окна в подпростанство и тяжелые корабли вращаясь уходят через черный космос в огонь зовущий к себе все сущее и песни вздохи и крики сливаются в один звук да да да…

Данло, по-прежнему лежа на полу, смотрел сквозь высокие окна на яркие огни в небе. Он понял, что пролежал здесь почти всю ночь, решая, жить ему или умереть. Он посмотрел в другое, более прозрачное окно и увидел корабли обоих флотов, раскинутые на пространстве от Невернеса до Веды Люс среди десяти тысяч звезд. Последняя битва этой войны продолжалась, и лазеры сверкали, и легкие корабли падали в пламя звезд. На улицах Невернеса тоже шел бой. Данло чувствовал взрывы, сотрясающие дома Старого Города, слышал, как чиркают пули о камень, видел, как кольценосцы Бенджамина Гура штурмуют двери собора. Они, как и все в городе, знали, что Мэллори Рингесс вернулся со звезд и принес с собой разгадку жизни и смерти.