Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Кончини молчал. Возможно, он даже не слышал, что говорит Жеан, потому что мучительно раздумывал, как задать очень простой вопрос: «Куда ты отвел девушку?»

Жеан заговорил вновь, еще более презрительным, еще более ядовитым тоном:

— Что ж ты не сказал раньше, что хочешь меня видеть? Я бы дал тебе слово не браться за шпагу, которая внушает тебе спасительный страх. Да и к чему шпага, если имеешь дело с таким фигляром, как ты? Достаточно кулака или сапога.

На сей раз Кончини услышал, и этот намек на полученную от Жеана пощечину привел его в бешенство.

— Грязный пес! Мерзкая свинья! Да я тебя…

— Эй, Кончини! — с саркастическим хохотом прервал его Жеан. — Не давай свои имена другим! От испуга у тебя в мозгу помутилось. Ты для чего сюда заявился? Надеялся увидеть меня бледным и дрожащим от страха? Или просто полюбоваться делом рук своих? Говори, не бойся! Ты же знаешь, я не могу тебя достать.

Эти слова напомнили Кончини о цели его визита. С трудом овладев собой, он произнес решительно:

— Послушай, ты здесь подохнешь… от голода и жажды.

Жеан, хлопнув рукой по эфесу шпаги, ответил насмешливо:

— Если я сам этого захочу.

Кончини зловеще улыбнулся.

— Понимаю. Только я могу бросить тебе под ноги вот этот маленький шарик. Он взорвется бесшумно. Пустячок, правда? И ты заснешь глубоким сном. Тогда у тебя отберут оружие… И ты умрешь именно той смертью, которую я для тебя избрал.

Выдержав паузу и наслаждаясь произведенным впечатлением, он продолжил нарочито кротким голосом:

— Как ужасно умереть от голода и жажды! Тебя ждут страшные мучения. Жесточайшая, долгая агония… много дней, а. быть может, недель! Ты же, слава Богу, молод и силен! Ты протянешь дней двадцать… а то и месяц! Подумай, как тяжко тебе придется… ведь от этого сходят с ума! Говорят, некоторые обгрызали себе руки! Жуткая смерть! Вот что тебя ждет, Жеан Храбрый. Но ты не волнуйся… я добрый малый… я буду тебя навещать, чтобы посмотреть, до чего ты дошел… Что скажешь? Неплохая плата за пощечину и пинок, а?

Он чрезвычайно воодушевился, стал скрежетать зубами и брызгать слюной. Жеан видел лишь смутный силуэт, но с трудом сдерживал отвращение перед этим омерзительным злорадством. Однако и у него, как у Кончини, была своя цель, а потому он старался не терять хладнокровия.

Фаворит же счел, что враг его онемел от ужаса и что настал момент задать, наконец, тот вопрос, что вертелся на языке. И он заговорил, почти задыхаясь от охватившей его надежды:

— Слушай же, Жеан. Ты можешь получить свободу. Я сам спущусь к тебе и открою дверь. Более того, ты можешь получить целое состояние… Я дам тебе пятьдесят тысяч ливров! Ты обретешь свободу и богатство… если ответишь на один-единственный вопрос!

Про себя же добавил:

— Да, я спущусь и открою перед тобой дверь… да, осыплю тебя золотом. Когда же ты ответишь, то получишь еще хороший удар кинжалом между лопаток… в награду за все твои труды!

Между тем это неожиданное предложение ошеломило Жеана. Он спрашивал себя:

— Что же он хочет узнать такого важного, что готов отказаться от мести?

А вслух произнес насмешливо:

— Когда я отвечу тебе на вопрос, ты, пожалуй, забудешь отворить мне дверь?

Кончини нисколько не обидело это оскорбительное предположение. Затрепетав в радостном ожидании, он поспешно воскликнул:

— Нет! Ты дашь ответ, когда окажешься на свободе и получишь условленную сумму.

Жеана нисколько не удивило доверие фаворита. Он нашел это естественным, тогда как Кончини, напротив, полагал самоочевидным, что его подозревают.

— Хорошо! — сказал юноша (и в тоне его уже не было насмешки). — А что если я, оказавшись на свободе и прикарманив твое золото, попросту откланяюсь, так и не ответив на твой вопрос?

— Ты прежде дашь мне слово. Я тебе доверяю.

Заметь, читатель, что Кончини не кривил душой. Он действительно готов был довериться слову столь ненавистного ему человека. Заметь также, что Жеан, которому угрожала страшная смерть, вполне мог бы дать обещание, но не сдержать его, поскольку вырвано оно было под угрозой. Мы полагаем, что никто не посмел бы упрекнуть юношу в бесчестности. Но этот бандит, этот разбойник, этот висельник почел бы себя опозоренным, если бы изменил своему слову. Подобная мысль даже не могла прийти ему в голову.

Весьма заинтригованный, он лишь спросил недоверчиво:

— Послушаем сначала твой вопрос.

Кончини, вздрогнув от радости, мысленно возопил:

— Он скажет!

В самом деле, какой безумец обрек бы себя на отвратительную смерть, если одного слова было достаточно, чтобы обрести разом жизнь, свободу и состояние?

Склонившись над решеткой, Кончини с горящими глазами страстным шепотом задал заветный вопрос:

— Скажи мне только одно: куда ты отвел девушку?

Если бы фаворит не ожидал с таким безумным нетерпением ответа Жеана, он, быть может, услышал бы возле себя сдавленное рыдание. Но вся жизнь Кончини словно бы сосредоточилась в отверстии, забранном решеткой, и все остальное перестало для него существовать.

Поэтому услышал он лишь звонкий смех Жеана и его голос, ставший еще более насмешливым, чем раньше:

— Сказать тебе, где она? И только?

Кончини воскликнул, задыхаясь:

— Только это! И ты свободен… богат! Отвечай же!

А Жеан прошептал, внезапно озлившись на самого себя:

— Я все-таки неисправимый глупец! Вот уже четверть часа выслушиваю глупости, хотя должен был знать, что у такого трусливого подонка, как Кончини, нет ни малейшего понятия о благородстве и верности! Ведь он может уйти прежде, чем я успею выложить заготовленную для него маленькую историю… и тогда я погиб! Погиб по собственной вине! Ну ладно, пока время у меня еще есть.

Он выпрямился во весь рост. На лице его появилось выражение холодной решимости, голос приобрел жесткость. Видя и слушая его, невозможно было бы догадаться, какая тревога сжимает ему сердце.

— Кончини, — сказал он, — твои шпионы должны были оповестить тебя, что нынешней ночью король, отказавшись от сопровождения господина де Пралена, равно как и господина де Неви, оказал эту честь двум незнакомцам, с которыми и совершил прогулку по городу…

Действительно, Кончини знал об этом. Прален или Ла Варен, а, возможно, и оба не смогли держать язык за зубами. О ночном приключении ходили самые разнообразные толки — однако никому не удалось выведать, кто же эти загадочные незнакомцы, которых почтил своим доверием король. Несомненно было одно: эти двое могли стать фаворитами монарха.

Итак, Кончини знал об этом, а потому насторожился, услышав слова Жеана. Однако, не догадываясь еще, чем эта история затрагивает его самого, и изнывая от нетерпения, вызванного неутоленной похотью, он яростно проскрежетал:

— Негодяй! Какое мне дело до короля и этих незнакомцев! Я говорю с тобой о ней! И я должен ее найти, даже если мне придется…

Жеан спокойно прервал его:

— Одним из этих незнакомцев был я.

Кончини был удивлен. Одновременно он ощутил какую-то смутную тревогу. Но, будучи великолепным актером, ничем не выдал себя. К тому же он еще не отказался от мысли вырвать у Жеана ответ.

— Ты скажешь мне? — произнес он уже не гневным, а умоляющим тоном.

Жеан, со своей стороны, опасался только одного: что Кончини уйдет прежде, чем заготовленная заранее история привлечет его внимание. Поэтому юноша постарался как можно быстрее перейти к той части, которая непременно должна была заинтересовать флорентийца.

— Король пожелал узнать, отчего я вызвал его и едва не убил на поединке… этого ты, возможно, не знаешь, Кончини: я скрестил шпагу с королем!

Кончини молчал. Тревога в нем росла, хотя он сам не мог бы сказать, почему. Однако мысль о Бертиль, поглощавшая все его внимание, начала вдруг отходить на второй план.

Жеан понял, что добился желаемого впечатления, и с улыбкой пробормотал:

— Ну, похоже, я смогу выпутаться. Главное — это потрясти воображение Кончини!

64
{"b":"30698","o":1}