— Чьи это вещи? — спросил Золтан, удивленно оглядывая гнилье. — Это могло принадлежать только очень богатой женщине. Неужели это платья Жужи?

— Ах нет, братец, ты же забываешь, что из ее комнаты ничего не пропало!

— А не исчезала ли в округе какая-нибудь женщина? — это с умным видом спросил Ула, наш местный майор Пронин.

Братцы отрицательно замотали головами. Вдруг Шандор, на высоком челе которого уже давно бродила какая-то неоформившаяся мысль, замахал неизменным платочком:

— А я знаю! А я знаю! Эти вещи Жужа припрятала для себя! Она, видно, и в самом деле намеревалась бежать и заранее закопала здесь свои вещи.

— Шандор, ты же сам сказал, что из комнаты Жужи ничего не пропало! — напомнил ему Золтан.

— Да, но я совсем забыл про ее новый гардероб! — победно объявил Шандор.

— Какой гардероб? — в один голос спросили мы с Улой.

— Я раньше не придавал этому значения, но незадолго до своего исчезновения Жужа решила полностью обновить свой гардероб и послала за самыми дорогими портными. Но она исчезла еще до того, как гардероб был готов… То есть мы так думали… А вдруг все-таки работа была сделана полностью и Жужа припрятала свои новые платья, чтобы сбить всех с толку.

— Вы хотите сказать, что Жужа заказала себе новый гардероб, закопала его на кладбище с тем, чтобы потом его вырыть и бежать во всем новом? — уточнила я. — Чтобы все подумали, что с ней что-то случилось, так как из ее комнаты ничего не пропало?

Шандор кивнул:

— Именно. Но ее план не удался — она погибла и поэтому не смогла достать платья из тайника.

— Но почему ей понадобилось закапывать платья на кладбище? — спросил Ула. — Неужели она не могла найти места получше? Я лично не могу себе представить ее с лопатой.

Шандор отмахнулся:

— Могла и попросить кого-то из слуг. Есть очень много возможностей. А на кладбище, во-первых, никто не догадается искать, и, во-вторых, взрыхленная земля не привлечет ничьего внимания, особенно если копать рядом со свежей могилой.

— Значит, Жужа все-таки собиралась бежать, — вздохнул Золтан. — Боже, какой позор для семьи! Но почему она хотела это сделать? Неужели она с кем-то сговорилась? И почему она погибла? Что вообще случилось в церкви?

Ответов на эти вопросы ни у кого не было. Шандор, правда, попытался объяснить все теорией о залетном вампире, но теперь это звучало особенно неубедительно. Ни один вампир не стал бы сжигать своего преемника и рисковать его зубами. А то, что осталось от Жужи, в первую очередь нуждалось в хорошем дантисте и вставной челюсти.

Мы еще раз перелопатили весь сундук, но там ничего больше не было, кроме одежды, притираний и прочей чепухи. Убедившись, что от сундука нет никакой пользы, мы закопали его обратно и, вытащив скелет из кустов, двинули к замку. По дороге мы обсуждали варианты того, что могло случиться с Жужей.

— Если она так основательно готовилась к побегу, то скорее всего решила бежать не одна, — предположила я и спросила Шандора: — Не появлялся ли в округе в то время кто-то чужой? Какой-нибудь незнакомец?

— Нет, милая Павла, — покачал головой Шандор. — Никто не появлялся здесь до исчезновения Жужи, да и после тоже. Кроме того человека, что пытался добиться встречи с вами сразу после вашего приезда, помните?

Ничего я не помнила! Что делать, как выкручиваться? Я умоляюще поглядела на Улу, но тот так увлекся знакомством со скелетом, что прямо-таки не отводил от него глаз. Наконец я промямлила:

— Совсем не помню. Какой человек?

— Ах, милая Павла, ну как же вы могли забыть? — поразился Шандор. — Он ведь так настаивал на встрече с вами, говорил, что ему непременно нужно повидать вас, а вы даже не вышли к нему, только прислали записку о том, что не хотите его видеть…

— А, припоминаю что-то, — покивала я. — Но я совсем забыла этого мужчину, даже не помню, как его звали…

— Князь Эмиль Колгар, — откликнулся Золтан. — Мне показалось, что он был поражен, когда вы отказались даже выйти к нему. Я хорошо помню, как он побледнел и поспешно ушел.

Вот это новости! Значит, я сразу после приезда отправила восвояси какого-то князя? И даже отказалась лично встретиться с ним. Почему? Я продолжила выспрашивать у братьев подробности, симулируя внезапный провал в памяти.

— Верно, это был кто-то незнакомый… — протянула я. — Поэтому я совсем не могу его вспомнить.

— Он, напротив, уверял, что вы хорошо знакомы и он был представлен вам в вашем родовом замке, — сказал Шандор.

Ого, у меня еще и родовой замок есть! Интересно, а что же я тогда тут делаю? Да, граф Басор крепко вцепился в меня и мое наследство… Я с трудом удержалась от того, чтобы вцепиться в Шандора и выспросить у него все про размер моего наследства и то, сколько я смогу с этого состричь, и вернулась к настырному князю:

— Вот как? Значит, он утверждал, что мы знакомы. Странно, я его совсем не помню… Он был молод?

— Да, ему было примерно столько лет, как нам с братом сейчас, — ответил Золтан. — Но, скорее всего, этот человек не имеет никакого отношения к Жуже, ведь он появился уже после ее исчезновения.

Я решила не привлекать внимания своим внезапным склерозом и не расспрашивать больше о молодом князе Колгаре. Но все-таки чего же он хотел от Павлы? Почему так возжелал личной встречи? Надо будет как следует обыскать собственную комнату, вдруг Павла тоже вела дневник. Хотя вряд ли такая малообразованная вредная поганка, кидавшаяся табуретками в слуг, утруждала себя ведением каких-либо записей. Небось еще в детстве швыряла во всех учителей чернильницами…

Вернувшись в замок, мы собрались в комнате у Шандора, чтобы обсудить результаты похода. Я ужасно хотела спать, но Шандор пообещал накормить всех пирожными из неприкосновенного запаса и собственноручно сварить горячий шоколад, так что я одной из первых сидела за столом в его комнате.

Комната Шандора была очень уютной. Если не обращать внимание на обилие розового цвета в обстановке и всяких там кружев и рюшечек на окнах, то здесь можно было очень хорошо расслабиться и отдохнуть. Скелет на игольчатом стуле тоже пришелся к месту. Шандор заботливо прислонил его к пылающему камину, чтобы тот, вероятно, погрел старые кости.

Скелет грел исколотый таз и тупо глядел в пол пустыми глазницами. Золтан, позевывая, развалился на кровати брата. Я сидела за столом и ненавязчиво постукивала ложкой по столешнице. Ула скромно сидел на диванчике в углу и жадными глазами смотрел на шоколад, который Шандор невозмутимо варил на некоем подобии спиртовки, то и дело проверяя степень готовности.

— Я теперь склоняюсь к мысли о том, что всему виной цыгане, — объявил Шандор. — Может, они хотели ограбить Жужу и нечаянно убили ее, а затем, чтобы скрыть свое преступление, подожгли церковь и спрятали труп там. Поэтому-то они так поспешно снялись с места на следующий день.

Золтан согласился с ним. Что ж, версия Шандора казалась вполне обоснованной. Итак, Жужа, юная прелестница, торчит ночью в грозу на кладбище, ожидая поклонника, с которым намеревалась убежать. Цыгане, видя, что девушка скучает в одиночестве, решают развеселить ее и заодно отнять самое ценное — деньги и драгоценности. При этом Жужа, ну скажем, получает по голове и отключается. Цыгане затаскивают ее в церковь, поджигают здание, при этом слабонервный Рудя бьется в истерике и сходит с ума… Нет, это звучит как-то надуманно. Откуда цыгане могли знать, что у Жужи были с собой деньги или ценности? Зачем они вообще затеяли это убийство с ограблением, если намеревались спокойно прожить здесь все лето?

Я тотчас же высказала свои сомнения. Шандор спокойно согласился с ними, но заметил, что другой теории у нас на данный момент нет. Вообще, с этого момента он потерял всяческий интерес к делу. Жужа — саблезубая вампирка, тихо дремлющая в ожидании своего часа, — вот это интересно! А Жужа — банально убитая цыганами с целью ограбления — это фуй, это не для него!

— Надо бы сообщить папа о результатах нашего расследования, — безразлично заметил Шандор, — и похоронить эту бедную женщину по-христиански.