Додумать я не успела. Ула активно задрыгал ногами и задвигал вышеозначенной частью тела, пытаясь пропихнуть себя хоть в какую-нибудь сторону. Попытки его почти увенчались успехом, но несколько в другом направлении. Мой Помощничек начал медленно, но верно вываливаться из окна. Я наконец-то пришла в себя и кинулась спасать Улу. Ухватив его за дергающуюся ногу, я бормотала:
— Не умеешь ты с телами обращаться. Тебе его только выдали, а ты его уже застрял в окне, — от перепуга я начала неправильно строить предложения. — Чем ты будешь заслонять меня от бандитской пули? Да не пихай свои боты мне в нос! В это время еще не придумали пластических операций… Блин, какой ты тяжелый… Одни ноги по пуду каждая… — Я немного ослабила хватку, чтобы перевести дух.
Ула испуганно заверещал, когда я попыталась переложить поудобнее его копыта и немножко не удержала равновесие. Ничего не поделаешь, я покорно взгромоздила его конечности себе на плечи и присела на пуфик в ожидании развития действия. А никакого развития не наблюдалось. Я глупо пошутила:
— Еще немного и придется вводить почасовую оплату… за выжимание тяжестей, ох! Ладно, что делать будем? Я долго тебя не продержу… Не знаю, чем ваши тела откармливают, но явно не растворимыми супами из пакетиков.
Ула невнятно замычал и еще раз попытал счастья. Вырваться из страстных объятий оконной рамы бедняжке не удалось, только рубашка на пузе подозрительно затрещала.
— Лучше не крутись, — посоветовала я. — Иначе будешь торчать здесь в обнаженном варианте, а это щекотно в твоем положении.
— Что же мне делать? — простонал Ула.
Я ободряюще хлопнула его по заду и предложила:
— Слушай, а может мне Шандора позвать? Уверена, он будет счастлив подержаться за твою ножку…
— Замолкни! — взвыл Ула.
Сзади раздалось хриплое хихиканье. Я испуганно обернулась, чуть не уронив с себя ноги Улы. Передо мной в воздухе висела Мэри Джейн с неизменной дубинкой через плечо и папиросой в углу рта. Она восхищенно воззрилась на меня:
— Ну, подруга, ты и крута… Боевая девка! Я еще не додумалась мужиками окна затыкать!
— Это он сам… — растерянно пролепетала я. У Мэри Джейн вывалилась папироса изо рта:
— Вот это да! Ваще… Ну понимаю, от меня мужики на стенку лезли, но вот чтобы в окна! Как тебе это удается?! Вот это, я понимаю, жесткий диалог!
— Ты не поняла, — попыталась объяснить я. — Он там сам по себе застрял… Я тут ни при чем.
— Тоже мне экстремал! — фыркнула Мэри Джейн. — Хотя, в принципе, картинка вышла очень красивая. Знаешь, с этой стороны он мне даже нравится… Может, оставим его так торчать? Я ему еду носить буду, так и быть. Самцов надо кормить.
Все время, пока мы с Мэри Джейн беседовали, Ула нервно крутился в оконном проеме. Наконец он не выдержал и дрожащим голосом вопросил:
— С кем ты там разговариваешь? Надеюсь, сама с собой…
— Мэри Джейн пришла тебя проведать, — елейно пропела я.
Ула задрожал всем телом. Не удивлюсь, если он поседел от ужаса, но с этого ракурса я не могла лицезреть его голову. Мне досталась лучшая часть…
— Что она здесь делает? — завопил Ула. — Феминюга, зараза! Мужеубийца!
— Поосторожней, у нее дубинка! — предупредила я.
— Рад тебя видеть, Мэри Джейн, — у Улы сработал инстинкт самосохранения.
Мэри Джейн, к счастью, не расслышала или сделала вид, что не расслышала красочных эпитетов, которыми ее наградил Ула, и с ухмылкой кивнула его заднице.
— Я взяла отпуск на пару часов, — сообщила она. — После того, как Лорел вышел из несознанки, его родственнички взялись беречь парня как тухлую торбу…
— Писаную, — поправила я.
— А что, писаная не тухлая? — уставилась на меня прогрессивная девушка и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Мама теперь сама кормит Джеральда и дежурит под дверью нужника, когда он туда ходит. Его невеста спешно переехала к нему в дом и готовится к свадьбе, потому что считает, что Джеральд специально впал в кому, чтоб на ней не жениться. В общем, теперь Джеральда охраняют по полной программе, и я решила навестить вас. Вижу, что появилась вовремя — ты опять влипла. Это немудрено, когда Помощник — мужчина. По статистике…
Ула начал дрожать. Уж не знаю, от ярости или от страха, но Мэри Джейн своевременно сменила тему:
— Могу вам помочь, если хотите, — прямо передо мной шлепнулся ключ от комнаты. Я изумленно открыла рот, а Мэри Джейн скромно сказала. — По-моему, это должно помочь.
— Вот спасибо! — радостно заорала я. — Ула, Мэри Джейн сперла для нас ключик! Кстати, у кого?
— Не имею права говорить, — покачала головой Мэри Джейн. — Меня здесь вообще нет. У тебя галлюцинации, ясно?
Я кивнула головой и поправила Улу в окне. Мэри Джейн задумчиво произнесла, глядя на мои упражнения с его ногами:
— Как же его вытащить?.. По-моему, у вас, русских, есть какая-то сказка про такой… национальный овощ, который сидел в тюрьме… Нет, я что-то путаю. Что-то посадили и потом вытаскивали за хвост. Нет, не за хвост, как это по-русски?
— Ботва! — просветила я. — Ты имеешь в виду сказку про репку. Дедка за репку, бабка за дедку, внучка за бабку, жучка за внучку, кошка за жучку, мышка за кошку… и хвостик в розетку. Вот и вытащили репку… А что, это идея! Сейчас, упрусь ногами во что-нибудь и потяну Улу за ноги. Может, вытащу.
Я пододвинула ближе тот самый пошлый столик, что подлежал немедленному уничтожению, уперла в него ноги и как следует потянула на себя Улу. Раздался страшный треск, и Ула пробкой вылетел из окна почти в первозданном состоянии, оставив в окне большую часть костюмчика.
— И всего-то, — презрительно сплюнула Мэри Джейн. — А сколько пафоса, трагедии!
Ула придержал спадающие остатки штанов и, набычившись, попер на Мэри Джейн. Зрелище было, конечно, не для слабонервных. Представьте себе, как здоровенный мужик с всклокоченными рыжими кудрями, в живописно спадающем располосованном тряпье, с безумными, налитыми кровью глазами, молчаливо и угрожающе, как неисправный комбайн, ломит по направлению к висящей в воздухе девушке с явным намерением оставить от нее рожки да ножки.
Мэри Джейн оказалась сообразительной. Быстро попрощавшись, она моментально растворилась в воздухе, прямо перед носом у Улы, оставив бедного парня яростно клацать зубами и тыкать кулаками в воздух. Я попыталась успокоить своего Помощника:
— Да ладно, не злись. Все-таки местами она очень хорошая. Вот даже ключик нам принесла… А что она тебя обижает, так это ей, суфражистке, по штату положено. Планида у них такая.
Ула популярно объяснил мне, куда бы он засунул всех суфражисток и иже с ними, если б на то была его воля.
— Все там не поместятся, — резонно заметила я. — И вообще, хватит изображать в лицах избиение феминисток. Нужно валить отсюда и по-быстрому. А не то нас еще раз сто успеют запереть и даже замок привесить сверху.
Ула послушался меня, и мы в рекордно короткие сроки покинули злополучную комнату. Я тотчас же отправила Улу переодеваться, а сама завладела заветной тетрадкой и предвкушала интересное чтение на сон грядущий.
Тетрадь оказалась Жужиным дневником. Много страниц было вырвано или запачкано кровью, так что разобрать мне удалось немногое. В основном уцелевшие страницы были посвящены описанию достоинств некоего кавалера, мол, какой он красивый, образованный, добрый, предупредительный. Имя не указывалось, но я сообразила, что это может быть кто угодно, но только не граф Басор. Если он добрый, воспитанный красавец, то я вообще юная чаровница. Значит, Жужа кого-то привечала тайком от муженька. Или не тайком? Одна из последних записей содержала подробный отчет о том, как вышеозначенный молодец просил Жужиной руки, сердца и приданого. Значит, Жужа в это время еще не была замужем. Но почему тогда она вышла за Басора, а не за милого ее сердцу кавалера? Последняя запись, как мне показалось, многое прояснила:
“17 июля 1764 года.
Я ненавижу этого ужасного человека. У него змеиные глаза и отвратительный шипящий голос. Сегодня я переезжаю в его замок. Я не вынесу этого! Как ужасно, что мне придется жить там!”
