– Это довольно крупное судно, сэр, – быстро ответила она, – но поскольку нашего шаттла сейчас нет, в ангаре хватит места.

– Спасибо… Да, доктор, мы можем его принять. Как у вас дела с топливом?

– Большую часть его мы были вынуждены оставить на базе, и некоторое количество взятого с собой уже использовали, перемещаясь вслед за тенью, но его все еще хватит, чтобы встретиться с вами на орбите. Если, конечно, эта орбита будет не слишком высока.

– Думаю, мы сумеем к вам приноровиться. Теперь еще вопрос. Насколько мне известно, там, внизу, есть и группа темпи. Они с вами?

Ловри покачал головой.

– Боюсь, им помощь уже не потребуется, капитан, – бесконечно усталым голосом ответил он. – Когда на карлике произошел первый выброс, их лагерь находился на солнечной стороне. Все они мертвы.

Роман почувствовал, как внутри у него все сжалось в тугой узел.

– Вы уверены?

Сквозь треск статических разрядов вздох Ловри был едва слышен.

– Уверен. Едва их лагерь оказался на темной стороне, мы тут же отправились туда. Все произошло так неожиданно, что у них не было ни малейшего шанса спастись. Если бы почва не среагировала на вспышку легкими сотрясениями, нас ждала бы та же судьба. – Ловри вскинул руку, как бы желая провести пальцами по волосам, но тут же со смущенным видом уронил ее. – Мы понятия не имеем, почему карлик пробудился так быстро; он должен был еще не меньше месяца находиться в стабильном состоянии.

– Детали обсудим позднее, доктор. С вашими людьми все в порядке?

– У нас все прекрасно… или будет, как только мы выберемся отсюда. Просто скажите, когда нам нужно взлететь.

– Боюсь, сразу это не получится. – Роман бросил взгляд на дублирующий дисплей сканера. – Нам необходимо дождаться, пока интенсивность света спадет настолько, что мы сможем добраться до вас. В данный момент мы на темной стороне вашей большей луны.

Ловри испуганно вытаращил глаза.

– Так вы не на Шадрахе? Капитан… – Он с трудом сглотнул и сделал судорожный вдох. – Капитан, мы не можем ждать столько. Наши расчеты показывают, что следующий выброс будет последним.

Внезапно во рту у Романа пересохло.

– Произойдет вспышка новой?

Ловри кивнул.

– И раз так, никакого существенного снижения интенсивности ждать не приходится.

На мостике внезапно стало очень тихо.

– Сколько у нас времени? – спросил Роман.

– Самое большее, где-то между шестьюдесятью и семьюдесятью часами.

Шестьдесят часов. И минимум двадцать пять из них уйдут на обратный полет к Пегасу…

– Ладно, доктор, мы обдумаем, что можно сделать. Конец связи.

Он отключился, и шум статических разрядов резко оборвался. Тишина на мостике стала почти осязаема. Роман осторожно повернулся – от полета на двенадцати g болела каждая мышца – и посмотрел на Марлоу.

– Вы все слышали. Теперь давайте прикиньте вместе со Столтом, сколько еще способен выстоять корпус.

– Уже сделано, капитан, – ответил Марлоу. Кривая световой интенсивности на дублирующем дисплее Романа сменилась другой кривой и колонкой чисел. – Капитан Столт считает, что сопла двигателя в состоянии выдержать без вреда для себя еще пятнадцать часов полета или около того. – Курсор Марлоу уткнулся в соответствующую часть кривой. – К несчастью, оттуда до Шадраха на маневровых двигателях не долететь. Их мощность слишком мала.

– А что будет с остальным корпусом?

У Марлоу дернулась щека.

– Через двадцать минут на солнце швы начнут расходиться.

Роман прикусил губу.

– Что скажете, Кеннеди?

– Ничего хорошего, сэр. – Она покачала головой. – Если ускорение будет меньше восьми g, на полет уйдет как минимум час. А более высокое ускорение просто убьет остальных темпи.

Эти слова напомнили Роману, что он должен сообщить чужеземцам дополнительную порцию неприятных новостей. Да, это нужно сделать как можно скорее.

– А нельзя каким-то образом усилить защиту корпуса? – спросил он. – Я знаю, у нас есть запасные пластины.

Марлоу поджал губы.

– Сомневаюсь, что имеющихся у нас запасных пластин хватит, сэр, но я проверю.

Он заколебался и быстро взглянул на Кеннеди с таким видом, будто хотел что-то добавить, но не решился.

– Что вас беспокоит, лейтенант Марлоу? – спросил Роман.

Тот, казалось, окаменел; мышцы лица подергивались и, похоже, не только от нервного тика. Взгляд снова метнулся к Кеннеди, в нем появилось умоляющее выражение.

– Полагаю, сэр, – заговорила Кеннеди, – лейтенант хочет обратить ваше внимание на то обстоятельство, что высокая жароустойчивость сопел двигателя и достаточные запасы топлива позволяют нам в любой момент покинуть область звезды Б и благополучно вернуться к Пегасу. При условии, что никаких отклонений от прямого пути мы делать не будем.

Роман ошеломленно встретился с ней взглядом.

– И бросить пятьдесят человек на Шадрахе, надо понимать. Вы что, рекомендуете мне поставить крест на нашей миссии? Вы все так думаете?

Краем глаза Роман заметил смущенное выражение лица Марлоу. Кеннеди же, глядя прямо капитану в глаза, не дрогнула.

– Пока нет, – ответила она. – Но если мы не сможем добраться до них на протяжении ближайших тридцати часов, то да, я буду рекомендовать именно это.

На капитанском мостике воцарилась тишина.

– Я понял вашу позицию, лейтенант, – сказал Роман. – Давайте просто надеяться, что до этого не дойдет.

– Да, сэр.

Она и Марлоу, как по команде, отвернулись к своим пультам, вокруг снова послышалось негромкое журчание голосов… а Роман сидел, тупо глядя в затылок Кеннеди. Он сожалел о том, что в ее досье мало подробностей того, как в прошлом протекала ее военная служба. Она определенно служила на крупных военных кораблях. Скорее всего, видела реальные сражения. Кордонейл с угнетающей регулярностью впутывался в постоянно вспыхивающие межзвездные конфликты – до того, как проблема темпи поднялась во весь рост, заслонив собой другие, сравнительно более мелкие разногласия.

Не исключено, что ей уже приходилось бросать людей, обрекая их на гибель.

Роман вздрогнул.

«Да, будем надеяться, что до этого не дойдет», – подумал он, страстно желая, чтобы именно так и произошло.

До сих пор ему никогда не приходилось обрекать людей на гибель, и он не горел желанием сейчас начать приобретать подобный опыт.

А потом воспоминание обрушилось на него, словно ушат ледяной воды, и щеки вспыхнули от смущения и стыда.

Да, людей он на гибель не обрекал – только темпи.

Чувствуя, как внутри все болезненно сжимается, он сидел, глядя на свой интерком. Он и так запоздал с этим вызовом, и откладывать дальше… нет, от этого будет еще хуже.

Как обычно, ему ответил Рин-саа.

– Да, Ро-маа?

– Прими мои соболезнования в связи с гибелью восьми ваших людей.

– Одиннадцати. Еще трое умерли от внутренних повреждений. Сейчас мы прощаемся с ними.

«Одиннадцать».

– Мне очень жаль. Я не знал. – На мгновение Роман заколебался. – Боюсь, у меня есть и другие новости, которые тебя огорчат. Похоже, ваша исследовательская база на планете была полностью уничтожена во время первого выброса.

Рин-саа сделал жест, эквивалентный человеческому кивку.

– Это для нас не новость.

Роман нахмурился.

– Вы знали?

Рин-саа на мгновение закрыл глаза.

– Если бы темпи на планете уцелели, никакая спасательная экспедиция не понадобилась бы, Ро-маа. И они, и люди давно были бы в безопасности.

– Ох! Конечно… – Это означает, понял Роман, что Рин-саа и остальные темпи знали или, по крайней мере, предполагали, что их товарищи погибли, с того самого момента, как пришел экстренный вызов. Он, однако, не потрудился расспросить их поподробнее… а темпи не имеют привычки высказываться по собственной инициативе. – И еще раз, мне очень жаль. От всей души хотел бы, чтобы обстоятельства сложились иначе.

– Как и мы. Мне нужно идти, Ро-маа. Церемония прощания продолжается.

И экран опустел.