Прошло много дней с тех пор, как он повзрослел, за это время кожа у него стала толстой и прочной, и пики едва процарапали верхний слой. Нет, так не пойдет. Он перевернулся, нырнул и снова пошел вверх, но на этот раз с большей скоростью. И у самых зубьев опять перевернулся вверх животом.

И едва не задохнулся от боли, когда заостренные кончики впились в кожу. Он слегка поерзал, и желтая кровь еще сильнее хлынула из ран.

Содрогаясь, он сорвался с пик и ушел вниз. Ветер сдувал капли желтого с его живота и уносил их, формируя протянувшийся в воздухе неяркий след. Встряхнувшись, Манта перевернулся и снова начал подниматься к клетке, но теперь уже держась в стороне от пик.

— Что это он задумал? — Лайдоф презрительно покачала головой. — Вообразил, что сможет сломать пики своей шкурой?

— Может, у него просто в голове помутилось, — сказал Фарадей.

Сердце сильно забилось в груди. Возможно ли, чтобы Рейми рассуждал так же, как он сам? Если да, тогда появляется шанс, что грандиозный замысел Лайдоф обернется фиаско, как он того и заслуживает.

При условии, конечно, что сама Лайдоф не поймет, что происходит, пока не будет уже слишком поздно. Фарадей тайком постучал по своему миртовому кольцу удачи.

— В конце концов, у большинства животных именно живот самое слабое место, — добавил он, надеясь, что голос не выдаст его и она не заподозрит, что в его душе вновь затеплилась надежда.

— Думаю, это относится и к джанска, — сказал Миллиган слегка дрогнувшим голосом. Значит, он тоже понял. — Впрочем, я не уверен. Жаль, что нельзя проконсультироваться с миссис Макколлам.

— Стоило бы привести ее сюда, — подыгрывая ему, добавил Фарадей. — Может, у нее возникнут какие-нибудь идеи.

Лайдоф презрительно фыркнула.

— Вы никогда не сдаетесь, полковник?

Фарадей перевел взгляд на дисплей.

— Да, арбитр. Никогда.

Проскользнув мимо последнего ряда пик, Манта начал подниматься вдоль боковой части клетки, подставив ветру спину. Высоко над ним Защитники продолжали свою атаку. Двое или трое из них подозрительно глянули в его сторону, когда он вынырнул из-под клетки. Ясное дело, готовились отогнать его, если он снова попытается помешать им.

Он, однако, не собирался этого делать. В его намерения входило держаться как можно дальше от них. Теперь, когда ветер дул ему в спину, тоненькая струйка крови из ран орошала сетчатую поверхность клетки, пока он плыл вдоль нее. Найдя подходящее место, он перестал работать плавниками, и ветер крепко прижал его животом к холодному металлу. Оставаясь в таком положении, он заглянул внутрь клетки.

Люди потрудились на славу, понял он. В клетке было десять детей, начиная от совсем еще Малышей и заканчивая более крупными Юношами. Внутри также находились три Производительницы, плавали туда и обратно среди испуганных детей, утешая и успокаивая их. Манта спрашивал себя, добровольно ли они оказались внутри, как та, которая сделала это у него на глазах, или людям просто так не терпелось добиться своей цели, что они прихватили двоих по ошибке.

Впрочем, это не имело значения. А имело значение то, что внутри находились трое взрослых, которые в состоянии выслушать указания и заставить детей делать то, что надо, когда придет время.

И потом, откуда-то снизу, Манта услышал далекий призыв. Не испуганный и умоляющий, издаваемый Производительницами и детьми, избежавшими пленения в клетке. Нет, это был старый, очень хорошо знакомый призыв-предостережение.

Вуука!

Он перевел дыхание.

«А теперь, — процитировал он сам себе древнее человеческое изречение, — пусть покажет время».

— Что он делает? — с тревогой спросила Лайдоф. — Черт побери, полковник, что он делает?

— В каком смысле? — притворно недоумевающе спросил Фарадей, изо всех сил сдерживая возбуждение. Рейми понял, как нужно действовать, теперь он в этом не сомневался. Еще несколько минут… — Вроде бы он просто пытается заглянуть в клетку.

— Чтобы смотреть внутрь, необязательно прижиматься к сетке, — угрюмо возразила Лайдоф. — Может, он вообразил, что металл остановит кровотечение?

— Зачем вы меня расспрашиваете об этом? — сказал Фарадей. — Как заметил мистер Миллиган, вы сами отослали прочь нашего специалиста по физиологии джанска.

Лайдоф не удостоила его ответом.

— Мистер Бич, что это за новые вопли там, вдалеке?

— Предостережение о приближении вуука, — доложил Бич.

Лайдоф присвистнула сквозь зубы.

— Их привлекла кровь Рейми. Он мог бы догадаться, что так и будет.

— Наверно, — согласился Фарадей.

— И тем не менее он все еще торчит здесь, — продолжала Лайдоф, и впервые в ее голосе послышались нотки неуверенности. — Почему он не убегает? Неужели не осознает, что именно его они преследуют?

— Не знаю. Вы ведь и нашего психолога отослали прочь, — не удержался Фарадей.

— Вуука появились в поле зрения, — сообщил Миллиган. — Похоже, их… шесть, семь… да, всего девять. Два очень крупных, по десять метров каждый. Остальные помельче, от трех до шести метров.

— Ну, по крайней мере, это решит проблему с Защитниками, которые наконец перестанут выбивать о сетку свои мозги, — пробормотала Лайдоф. — Думаю, сейчас им станет не до этой ерунды.

Фарадей внутренне улыбнулся. Нет, Защитники не будут больше биться о сетку. Им это теперь ни к чему.

И из-за своей самонадеянности Лайдоф даже не догадывалась, что вот-вот произойдет. Теперь не вызывало сомнений, что она не понимает ни психологии джанска в целом, ни особенностей характера Рейми в частности.

Но мало того. Теперь не вызывало сомнений, что она даже не помнит истории.

Предостережения звучали все громче и ближе. Над головой Манты ритм ударов дал сбой; большинство Защитников поплыли навстречу приближающимся хищникам. У него мелькнула мысль: а заметили ли они вообще, что это его кровь привлекла вуука? Но он тут же выбросил ее из головы. Если все получится, как задумано, ни к каким тяжелым последствиям его действия не приведут. По крайней мере именно это действие.

Если же не получится, как задумано, он, наверно, очень скоро будет мертв.

Рейми уже видел вуука, быстро приближающихся с дальней стороны клетки. Крупная стая, восемь или девять, плывут на запах его крови. Наверняка они уже заметили детей внутри клетки.

Интересно, в состоянии ли они со своими одурманенными жаждой крови мозгами осознать, что между ними и пленниками металлическая преграда, подумал он.

Их вожак, один из самых крупных в стае, по-видимому, этого не понимал. На полной скорости он врезался мордой в клетку и отскочил обратно с таким удивленным видом, какого Манта в жизни не наблюдал ни у одного вуука. Времени очухаться у него не оказалось; спустя мгновение на него сверху бросились двое Защитников.

Остальные вуука, однако, быстро сообразили, что к чему. Не обращая внимания на кровавый след, они разбились на две группы и поплыли, с обеих сторон огибая клетку. Манта понимал, что, скорее всего, они ищут источник крови, но одновременно не против подзакусить тем, кто попадется на пути. Остальные Защитники последовали за ними, держась на расстоянии, но готовые в любой момент приблизиться, если возникнет необходимость.

Манта следил за теми и за другими. По счастью, все дети, за исключением пойманных в клетку, сейчас находились далеко отсюда, здесь остались лишь Защитники да несколько Производительниц, взволнованно наблюдавших за происходящим.

Плюс, конечно, сам Манта. К этому моменту нанесенные пиками раны на животе уже наверняка зажили, но на коже осталась засохшая кровь. Если она начнет отшелушиваться, это притянет хищников прямо к нему.

А их так много, что у него останется совсем мало пространства для маневра. Да к тому же Защитники вряд ли кинутся к нему на помощь.

Сейчас кривизна клетки уже скрыла от него главарей обеих групп вуука. Значит, на протяжении тех нескольких секунд, которые понадобятся им, чтобы обогнуть клетку, Манта будет вне зоны их видимости.