В портмоне оказалась вполне приличная сумма – двести пятьдесят баксов. Угрюмый шоферюга за баранкой «жигу-ля» последней модели согласился в обмен на сто американских долларов вывезти нас за город.

Ехали молча. Слушали «Русское радио». Папа заметно нервничал, стрельнул у шофера «беломорину», выкурил ее в три затяжки. Куда мы едем, я приблизительно представлял. Папа успел объяснить, пока тачку ловили. Мы договорились покинуть машину, не доезжая пару километров до загородного дома мафиози. Что делать дальше – решим на месте.

День шел на убыль, жара постепенно спадала. Ехать было комфортно и приятно. Организм отдыхал, мозг автоматически просчитывал дальнейшие ходы и контрходы. Я вполглаза следил за дорогой и дремал, а когда Папа распорядился: «Шеф, тормози здесь», откровенно говоря, с трудом заставил себя покинуть уютное мягкое кресло.

Мы вышли на перекрестке, посреди леса, на пересечении приличной асфальтированной дороги и богатого колдобинами песчаного тракта. Я расплатился с молчаливым шофером и пошел вслед за Папой по узкой, еле приметной лесной тропинке.

– Можно и по дороге, – объяснил Папа, – но так короче.

Шли недолго. Лес впереди начал редеть, и наконец мы очутились на опушке. Полого уходил из-под ног поросший высокой некошеной травой склон. Ярко блестела на солнце вода в искусственном идеально круглом пруду далеко внизу. Вокруг озерца стояли прочные, добротные, изобилующие архитектурными излишествами трехэтажные дома-замки. Домов было немного, я насчитал всего шесть.

Сказочный поселок окружала ажурная металлическая ограда. Попасть внутрь огороженной территории можно было лишь через один-единственный проход, своеобразный контрольно-пропускной пункт. КПП перегородил шлагбаумом песчаную дорогу, сбегавшую по склону из леса. Других подъездов к поселку не наблюдалось, со всех сторон маленькую долину окружал пушистый частокол елок и сосен.

– Что это? – спросил я у Папы. – Дачи «новых русских»?

– Нет, это все мое.

– Весь поселок?

– Ага. Два года назад купил землю, построился…

– Зачем тебе сразу шесть домов?

– Чтобы никто не знал, в каком из них я сегодня буду ночевать, в каком – завтра.

– Если ты такой перестраховщик, почему же ограда вокруг поселка настолько несерьезная, что плакать хочется?

– На ночь через нее пропускают ток…

– Понял, вопрос снимается.

– …И еще круглые сутки в лесу дежурят патрули.

– Хреново дежурят, если ни они нас, ни мы их не заметили.

– Патрули формируют из гвардейцев.

– Тогда понятно… Кстати, ты сам придумал обозвать своих отборных головорезов «гвардейцами»?

– Нет, Мурзик, сука, сочинил название, падла, предатель!

– Тише, Папа, не горячись. Присмотрись получше, повнимательнее, людей Мурзика на территории не видать? Или его машины, или еще какие признаки?

– Нет, не вижу. Вообще никого не вижу, будто вымерла все.

– Ну как же? А вот там, на КПП? И там в окне голова торчит. А вот «мерс» белый на улице, рядом джип и «Волга»

– Черт их знает, фигуры вроде знакомые, мои вроде людишки.

– Сколько человек обычно в поселке?

– Как когда. Прислуга, охрана, гости… Прислуги чело век десять, точную цифру не знаю, экономка всем заведует. Еще девушки есть, ну, для этого…

– Понял, дальше!

– …Внутренняя охрана – человек двадцать в подчинении у Самсона…

– Кто такой Самсон?

– Ты его видел сегодня утром. Мой личный телохранитель, здоровый такой. Кстати, меня сегодня утром сопровождала большая часть охранников, подчиненных лично Самсону… Всех, гады, перестреляли…

– Следовательно, сейчас в поселке из охраны человек пять-десять, не больше, плюс десяток слуг. Похоже на правду. А машины там чьи?

– "Мерседес" точно Самсона. Когда утром выезжали, «Мерседеса» тут не было. Я хорошо помню!

– Где обычно Самсон держит свой «мерс»?

– В гараже, рядом с городской квартирой.

– Понятно! Одно из двух. Или твой телохранитель добрался до города, пересел в свой «мерс» и рванул сюда, или нас ждет засада гвардейцев Мурзика, а «Мерседес» поставили как наживку: дескать, все о'кей, в поселке свои.

– Ну и что нам делать?

– Тебе – ничего. Лежи на траве, загорай, а я схожу на разведку. Ограда сейчас под током?

– Вряд ли. Днем обычно ток выключают.

– Сегодня день необычный. Придется КПП штурмовать. Ты не очень обидишься, если я грубо обойдусь с твоими ребятишками на воротах?

– Плевал я на них, мочи, не жалей.

– Зачем же сразу мочить? Постараюсь сработать аккуратно… И последний вопрос – собаки на территории есть?

– Нет, собак я не переношу, у меня от них аллергия.

– Ну, прощевай, тогда. Папаша, не поминай лихом… Не скучай, я скоро вернусь. Целоваться на прощанье не будем, адью. Папа, я пошел. И не говори мне, пожалуйста, опять, что ты меня озолотишь, не надо!

Я полз, с головой погрузившись в высокую сочную траву, используя технику ши ну, так называемое «змеиное ползание». Тело прижато вплотную к земле, руки и ноги двигаются в унисон. Правая рука, правая нога вперед, левая нога, левая рука вперед. И снова движение правыми конечностями, и опять им на смену приходят левые. Главное, поймать нужный ритм, держать темп и не сбиваться с такта.

Расстояние от опушки леса до КПП я ползком преодолел быстрее, чем иной мой ровесник бегом. Затаился на минуту, скрытый травой, прислушался. В каменной будке, около опущенного шлагбаума, беседовали двое. Слов я не разобрал, количество говорящих определил по тембру голосов. Будка большая. Скорее даже не будка, а маленький одноэтажный домик. Одно окошко смотрит на дорогу, из другого можно видеть охраняемую территорию. Окна узкие и длинные, как бойницы. Со стороны дороги строение имеет дверь, чуть сзади, за домиком, заметны распахнутые настежь раздвижные металлические ворота. Если ворота закрыть, будка охраны окажется отрезанной от остального поселка. Очень предусмотрительно! Захват передового форпоста не влечет за собой стратегических осложнений. Воротами управляют изнутри. Вон из того, например, дома. Стоит рядом, окна второго этажа тоже больше напоминают бойницы. Обзор прекрасный, обстрел в случае чего тоже.