– Личной жизнью известных людей занимаются те, у кого нет своей. Я женат, у нас двое детей. Это все! Мне не хочется, чтобы любой проходимец заглядывал в нашу замочную скважину, чтобы потешить свое любопытство, – отрезал он.

В Башне смогли оценить этот жест, говорящий о скромности мага. Стыдиться ему было нечего. Через шесть лет после выпуска Роллан взял в жены одну из моих выпускниц, Карин Солланд, вполне перспективную девочку, с ярко проявленным «Даром». Серьезную, чуть педантичную скромницу. В меру красивую. Очень спокойную, даже немного холодную. Внешне Карин немного напоминала Кароль, внутренне была полным ее антиподом. Роллан, будучи к нам приглашен как почетный гость, сразу же выделил Карин из общей толпы учениц на открытом показе.

– Он в ней нашел все, что искал, – сказал Марк, когда мы обнаружили интерес Роллана к девочке. – Тот внешний тип, что его привлекает, и нужный характер. Она ему будет хорошей подругой.

– Удобной, – ответила я, не желая вступать в давний спор.

Роллан знал, что второй Каролины не будет.

Годы шли, жизнь текла и текла… Так прошло тридцать лет. И однажды я вдруг поняла, что устала. Устала учить, разбирать подростковые дрязги… Потом провожать… Раньше я упоенно ждала каждый новый набор, ожидая приход новичков как сюрприз, драгоценный подарок от жизни… Теперь выбор стал совершенно рутинной работой. Чем дальше, тем больше я ощущала, насколько они мне чужие… Среди новичков были очень способные девочки, но я не видела в них теплоты, отличавшей Марго, беззаботной, сияющей легкости Лотты, достоинства и благородства Сабины, наивной верности Эйлин… Даже фанатичный напор Нессы я вспоминала теперь с сожалением. Ванесса хоть понимала, чего добивается, к чему стремится, а эти… Порой мне казалось, что я говорю на одном языке, а они на другом. Лизбет Стив была первой предвестницей нового времени, новой системы жизненных ценностей девушек, нового склада характера…

Кароль… Моя Каролина Литана из округа Ржавых Зубцов, дитя нового мира, в котором сияет огромное жаркое солнце, цветут цветы и зеленеет трава… Теплый луч, «светозайчик» из детской коробочки… Мощный разряд, сгусток жгучей энергии, что прожигает насквозь, оставляя в душе ослепительно острую боль и огромное счастье… Я не хотела ее вспоминать, но забыть о ней я не могла!

Незадолго до нового выпуска, спустя почти тридцать лет, я пошла к старой лестнице Башни…

Я стояла внизу, на площадке, и, глядя наверх, размышляла о том, как с момента ухода Кароль изменился обряд “Восхождения”.

Тот же “парад волшебства”… Те же факелы, “просверки”, свечи… Такой же мрак… И путь к заветной вершине, во время которого группа ребят превращается в звездное облако искр… Одно “но”!

Подниматься дозволено лишь на 30 этаж Башни. Не дай Бог дойти до площадки под самой Плитой и найти рычаг! И никаких молитв-гимнов. Три песни: “Восславим мир, что сохраняет нам жизнь!”, “О, великая Школа!” и “Дети Надежды”, которые должен знать каждый…

Мне захотелось опять оказаться на самом верху, под Плитой. Оказаться одной, без детей… Вновь увидеть рычаг, прикоснуться к его рукояти и вспомнить все… Вспомнить Кароль!

Я уже начала забывать ее смех, ее голос, ее необычные черные косы со множеством бантиков-бабочек… Она все больше лишалась конкретного облика… Были минуты, когда я вообще сомневалась, была ли Кароль в нашей “Школе”… Быть может, она лишь приснилась мне? Странно-пленительный сон о мечте, что живет в сердце каждого… Мечте о жизни, свободной от наших запретов?

– Что стало с ней, с этой мечтой, в другом мире? Смогла ли она жить, как те, незнакомые нам существа? (Маги? Люди?) Им вовсе не нужно “вдыхать жизнь” в особенный сплав из молекул, способных питать тело. И им не нужно мечтать о сияющем свете, зеленой росистой траве, о загадочном запахе странно-мохнатых цветов и о радостных бабочках. Для них, детей поверхности, это – обычная жизнь, повседневность, а вовсе не чудо. Нашла ли Кароль свое место в том солнечном мире, который ей грезился? Мне не узнать…

Но рычаг наверху должен был сохранить, несмотря ни на что, отпечаток ладони Кароль, сохранить незаметную часть ее ауры, так непохожей на излучение всех остальных ребят “Школы”. Никто не прикасался к нему с того дня, кроме Роллана. Он был последним.

А может, нет? Может быть, те, кто владел “Тайным блоком” давно уничтожили не только след детских рук, но и сам рычаг, чтобы никто не узнал страшной тайны о верхнем загадочном мире? Не смог сделать выбор, уйти, ускользнуть в “никуда”?

Эта мысль окатила меня, как струя ледяной воды, вырвав из царства грез. И, опомнившись, я обнаружила, что поднимаюсь наверх, и уже миновала треть лестницы.

– Что ты надеешься там отыскать, сумасшедшая? – ожгла ужасная мысль. – Пустоту? Кучу старых обломков? А может, охрану, которая денно и нощно дежурит на верхней площадке? Похоже, тебе надоела спокойная жизнь! Ты устала работать в привилегированной школе? Ты хочешь вернуться назад, в округ Тяжести, где ты жила до того, как ребенком попала в заветную Башню? А может, тебя привлекает лечебница, а? “Трансформация личности”… Очень хороший диагноз для тех, кто забыл, как опасно нарушить привычные правила!

Но, говоря себе это, я шла вперед.

Тридцать девятый этаж… Я не видела верхней площадки, но я ощущала, что там, наверху, кто-то есть. Не охранник, который ждет жертву, посмевшую войти в запретную зону… Не темная личность из “Тайного блока”… А кто-то владеющий “даром” и очень знакомый!

– Кароль?! – резким, очень мучительным огненным взрывом пронзила мозг дикая мысль. – Нет, не может быть…

Я осторожно замедлила шаг, не решаясь подняться наверх. Инстинкт мне говорил, что сейчас я увижу то, чего лучше не знать.

Он сидел под Плитой, прислонившись щекой к рычагу, и был так погружен в свои мысли, что просто меня не заметил. А я… Я растерялась. Представить, что главный маг Башни способен убрать в шкаф заветную мантию, символ своей власти, и взойти наверх без охраны, как самый простой житель округа, было нелепо. Еще опаснее было то, что он не слышал, как кто-то…

– Я слышу и чувствую, Веда, – сказал Роллан. – Вот уж не думал, что мы с вами встретимся… Здесь. Значит, вас тоже тянет наверх? Любопытно, что там, за Плитой?

– Мы с тобой это видели, Роллан, – ответила я. – Или ты позабыл? Тридцать лет – большой срок.

– Я не видел вообще ничего, кроме странных цветов и полоски прозрачного света, который слепил мне глаза, – усмехнулся маг Башни. – Я мог бы уйти туда, но не посмел. А теперь… Теперь я возвращаюсь сюда постоянно. Забавно, да, Кайя Веда?

– Ничуть.

– В этом мире я взял все, о чем мог мечтать… Даже больше! Я должен быть счастлив, а мне… Мне тоскливо, – спокойно и просто сказал Роллан. – В первый раз я не страшусь признаваться в своей… Своей слабости.

– Это не слабость, – со вздохом сказала я.

– Значит, вы тоже… Тоскуете?

– Нет. Я боюсь того мира, который скрывает Плита. Живу здесь и сейчас. Мне спокойно и мне хорошо. Я здесь счастлива, – тихо сказала я, чувствуя, что не должна открывать ему душу.

Не важно, что Роллан когда-то учился у Марка, что Карин – моя выпускница. В его руках власть. Неразумное слово – и в Башне решат, что старушку пора заменить молодою Наставницей.

– Да? Так зачем вы пришли?

– Вспомнить ту, кого здесь потеряла, – ответила я.

– Кароль вам доверяла, – заметил он.

– Больше, чем ты полагаешь, – ответила я ему в тон.

– Вышло так, как должно, – выпрямляясь, сказал Роллан. (Голос звучал очень властно, но взгляд был на редкость тосклив.) – Нам нельзя было быть вместе.

– Да?

– Да. Она не хотела жить здесь, я боялся уйти, – с горьковатой улыбкой заметил он. – Такова жизнь. Мне было тогда очень больно… Непросто смириться с тем, Кароль бросила нас, променяла на жалкий пучок незнакомой пахучей травы! Если бы мне пришлось пережить этот день второй раз, я бы действовал так же… Такие, как Каролина Литана… Они рождены разрушать… Разрушать все вокруг! Ради прихоти, из-за каприза. Я дал бы ей все: дом, карьеру, детей… Но она не хотела ждать и предпочла меня бросить… Зачем?! Разве здесь плохо, Веда?