– Ты полагаешь, что Роллан за долю секунды сумел уловить…

– Нет, не Роллан, а я! Посыл шел от него! Это именно он… Он искал человека, который способен понять, как ему тяжело в этом мире. Которому он мог сказать все, доверить свои потаенные мысли. Врата… Врата Жизни… Мы оба хотели уйти! Он хотел поделиться со мной, он не думал, что я полюблю и его, а не только мечту. И любовь испугала, она побудила вернуться к реальности. А я… А мне придется мечтать за двоих, потому что я… Я не могу по-другому! К тому же…

Кароль закрыла глаза, приложила ладони к горящим щекам и, как будто боясь, что я ей прикажу замолчать, торопливо закончила:

– Наверху, у самых Врат, когда мы говорили о будущем, мы подключили какую-то третью, особую Силу, связавшую нас и обрекшую… Жить! Жить друг в друге. Всегда. Мы с ним стали одним существом! Не физически, а… Я не знаю, как вам объяснить. Роллан мог не смотреть на меня, мог общаться с Шарлоттой, с Лизбет, с Маргаритой… С любой из учениц “Школы”… И все же мы были с ним вместе. Я могла страдать, говорить, что он бросил меня, что я стала ему не нужна, но… Но это было неправдой! Он был со мной! Он был во мне! До экзамена… После него все исчезло! Осталась одна пустота. Понимаете? Пусто и холодно… Даже не больно!

И что я могла ей сказать? Я не знала, как предостеречь Каролину, помочь ей понять, на краю какой пропасти она сейчас стоит.

– Знаешь, Кароль, “трансформация личности” может подчас принимать очень странные формы…

Каролина отняла от лица руки и улыбнулась. Печально. И странно светло.

– Может быть… Вы зовете так все, что выходит из рамок привычного, а я… Я это зову по-другому. И я ничего не боюсь. Разучилась бояться. Для вас мой экзамен – провал, для меня – мой сознательный выбор. Я готова к последствиям и не жалею о том, что я сделала. Так было нужно!

Наш разговор опечалил меня. И оставил какое-то странное чувство покоя. Кароль не считала себя побежденной, униженной. Она страдала и, в то же время, уже принимала свою новую одинокую жизнь.

Знаменитый обряд Восхождения был очень важным и очень эффектным. На него собирался весь округ. Ребята из групп Спокойствия, Управления и Магии в день “Восхождения” шли к Башне. Внизу, на круглой площадке у лестницы, ставили длинный помост. Пригласив взойти вверх, им объявляли, какие места им назначены в новой, уже взрослой, жизни. Они же, в знак благодарности, были должны показать, чему их научили. Не весь объем знаний, а несколько зрелищных трюков, способных развлечь гостей.

После вступительной части они брали в руки горящие свечи, факелы и разноцветные “просверки” – палочки, что испускали снопы голубых, белоснежных и светло-сиреневых искр. Потом свет отключался. Вообще. А ребята, пройдя “круг почета”, торжественно шли вверх по лестнице, к самой вершине, сокрытой бестрепетным мраком от глаз наблюдателей. Это было прекрасное зрелище! Клуб разноцветных огней, постепенно взмывающих вверх среди бархатно-черной тьмы.

Наверху, на довольно просторной округлой площадке, ребята вставляли факелы, свечи и “просверки” в щели камней, становились вокруг рычага, что стоял в самом центре. Прижавшись ладонями к гладкой поверхности его большой рукояти, они начинали мольбу-песнь, размеренный мощный призыв, обращенный наверх, к Вратам-плитам:

– Откройтесь! Верните нам прежнюю жизнь! Возвратите нам свет Солнца… Воздух… Деревья… Траву… Возвратите нам родину Предков…

И множество прочих сравнений и слов.

Повторив мольбу трижды, они отпускали рычаг, убедившись, что все остается по-прежнему. Брали почти догоревшие свечи и факелы, (“просверки” гасли во время обряда) спускались вниз и шли в центральную залу магической Башни, где были накрыты столы и звучал настоящий оркестр старинных, давно позабытых, но очень красиво играющих инструментов. Там их ожидали ребята из групп Спокойствия и Управления, чтобы совместно отметить великий день и поприветствовать новую жизнь. Завершала торжественный праздник прогулка по округу Башни, который отныне был должен стать их домом.

Народ стал собираться у Башни задолго до часа волшебного праздника. Длинный помост для торжеств, выставляемый перед воротами Башни, на этот раз был покрыт темно-синей тяжелою тканью, объемные складки которой спадали до самой земли, превращая знакомый уже пьедестал из приевшейся черной пластмассы в старинное ложе гигантов из древних легенд.

Четыре черных чугунных колонны в углах возвышения были увиты гирляндами ярко мерцающих ламп (символический образ утраченных звезд). А огромный фонарь на латунных цепях меж колонн служил знаком погибших светил наших предков. Сиренево-желтые блики, которые он излучал, равномерно вращаясь, вводили толпу в легкий транс, помогающий всем оценить и прочувствовать важность момента, который они ожидали.

Ребята из “Школы” стояли среди возбужденной толпы в длинных темных плащах с капюшонами. Они скрывали их полностью, не позволяя увидеть ни лиц, ни одежд. Таково было правило.

Каждый наряд под плащом был продуман в мельчайших деталях. Одежда для дня “Восхождения” – образ души, то “зерно”, что дает шанс мгновенно узнать человека, понять, что его выделяет из общей толпы. Наряд – знак, наряд – символ… Пароль, по которому можно легко обнаружить, насколько мечта человека созвучна тебе самому.

В стороне от помоста стояло три длинных скамьи, крытых темно-вишневым сукном, для особо почетных гостей, приглашенных на праздник. Хозяева Башни давно заготовили множество ценных подарков для тех, кто войдет в их ряды.

Часть даров была официальной, стандартной. Медали и пропуска, дозволявшие свободный вход в Залы Редкостей, Отдыха и Укрепления тела. Специальные карты, дававшие доступ в закрытые книгохранилища и Знаки башенных клубов, в которые может быть принят любой выпускник. Броши, кольца, цепочки с особой символикой…

Но, кроме этих подарков, назначенных всем, был “особый фонд личных симпатий”, который включал в себя редкие ценные вещи, которые гости вручали тем, кто им особо понравился. И как-то так получалось, что самое лучшее почти всегда доставалось моим ученицам. Особые чары? Гипноз? Или вечная тяга к прекрасной Загадке, сокрытой в Волшебнице?

Громкий удар в скрытый гонг, прозвучавший над площадью, подал сигнал, что пора начинать.

Все шло так, как всегда. Поздравления, речи, награды… Сначала объявлялась судьба обучившихся в группе Порядка, потом Управления. Скинув плащи, все участники групп поднимались на синий помост, а я с тайною гордостью думала, что, поражая глаз цветом и качеством ткани, одежды вполне однотипны. При множестве мелких деталей, наряды достаточно ясно несли информацию двух видов:

Группа Управления: плотные ткани без блеска. Цвета – благородные и приглушенные, линии мягкие. Сдержанность, доброжелательность и теплота без слащавой размытости.

– Можете нам доверять! Мы спокойны, надежны, решительны и элегантны. Никто не посмеет сказать, что мы чем-то нарушили правила наших Отцов, оскорбляя ваш вкус. Мы не можем утратить достоинство и опуститься. Мы все – эталон, образец подражания. Мы – воплощение вашей мечты. Вкус, достаток, надежность… Мы сделаем все, чтобы вы обрели их в своей жизни!

Группа Порядка: парча, металл, кожа. Контрастные краски и жесткие линии. Четкая форма, законченность, резкость движений.

– Мы с вами! Запомните: главное – это напор! Мы – бойцы! Мы способны идти напролом, защищая вас. Мы объявляем войну тем, кто смеет нарушить привычные правила! Мы не боимся опасности! Мы защитим ваш покой!

Не столько личности, сколько два клана…

Волшебников ждали с большим нетерпением. Выход последней из групп всегда был кульминацией праздника, ярким спектаклем, который, помимо обряда подъема на Башню, потом еще долго служил темой для разговоров простых обывателей.

Первыми на темно-синий помост взошли Вильям и Граттон. Плащи, словно темные крылья огромной загадочной птицы из древней легенды, скользнули вниз… Не знаю, как остальные, а я изумилась. Впервые за многие годы два парня рискнули одеться “зеркально”. Костюм Вилли был полной копией наряда Граттона. Серо-черный эластик с разводами плотно обтягивал торсы семнадцатилетних ребят, вызывая в памяти серию древних картин, посвященных искусству “классической пантомимы” из старых архивов. Отличие двух разноцветных трико было только в наклоне размытых полос на границе цветов, да в оттенке сверкающих искр-блесток, алых у Вилли и ярко-сиреневых у Гратта. Каждый шаг юношей вызывал “взрыв” цветных брызг на костюмах.