— Ну? — спросил Жуков.

— Там… там… — сказав все, что хотела, девушка рухнула в обморок.

Жуков достал с полочки свой любимый кольт 45 калибра и вышел из комнаты. В коридоре напротив его двери у стены лежала чья-то голова. Голова с немым укором смотрела на Михаила Васильевича.

Жуков вернулся в комнату.

— Что там, Мишенька? — спросила старуха.

Жуков закурил.

— Ничего, — ответил сыщик, — очередной мираж.

После этих слов Михаил Васильевич Жуков лег на пол и закрыл глаза.

— Вы спите? — произнес над ним чей-то голос.

— С чего вы взяли? — удивился Жуков, — не имею такой привычки, — и открыл глаза. Перед ним сидела та самая упавшая в обморок девушка.

— Пистимея, — представилась она.

— Финоген Амударьялович, — сказал в ответ Жуков.

— Шутите! — покраснела Пистимея.

— Ближе к делу, — отрезал Жуков, и сам удивился своей смелости.

— Вот так и сразу?! — совсем покраснела Пистимея, — может, выпьем вначале…

В глубине души Жуков понимал, что разговор с самого начала пошел в какую-то не ту сторону.

— Че надо? — заорал Жуков.

Пистимея побледнела и затараторила:

— Мой Ванек то… он такой весь сумасшедший, веселый, любит разное вытворять, везде, где бы мы ни были с ним, и вот, ночью, мы были там, где, в общем, это было, и Ванек-то мой видел все, испужался, болезный, у отца мово хоронится, в погребке, в сторожке, посреди леса темного, посреди речки быстрой-то…

Дальше Пистимея плавно перешла на русские народные сказки, и Жуков, не дослушав, бросился вон из комнаты. Найти Ремешка было делом двух минут.

— Значит, к леснику, — обрадовался Ремешок, — здорово! Я там уж с неделю не был.

Путь был недлинный, и уже через 20 минут Жуков и Ремешок стояли перед сторожкой. Постучавшись, но не дождавшись ответа, Михаил Васильевич шагнул в избу. Лесник сидел за столом. Его голова покоилась рядом.

— Здорово, — сказал Ремешок, — бедная сиротка.

Жуков полез в подпол. Как ни странно, труп Вани Ряхина не был обезглавлен. Ряхин был убит топором. В сжатом кулаке парня Жуков обнаружил нож с кровью на лезвии.

— Убийца ранен, — сказал Жуков, вылезая из подполья. — Ряхин его подрезал. И здорово, по-моему.

— Далеко не уйдет! — заорал Ремешок и бросился вон из избы.

Жуков еще раз оглядел сторожку.

— Интересно, — подумал сыщик, — этот убийца что, пилу в кармане таскает?

Возвращаясь в санаторий, Михаил Васильевич вспомнил, что в ночь первого убийства повар Тушин был у лесника. А ведь Ряхин-младший и Пистимея тоже пошли к леснику. И как это они там не встретились? Жуков решил побеседовать с поваром.

— Почему не встретил? — удивился Петр Афанасьевич Тушин, — как раз встретил. Прибежали Ванька с Пистей туда. Все взмыленные. Глаза огромные. И прыг — в погреб.

— Вы об этом кому-нибудь сказали? — спросил Жуков.

— Ну, так. Отец спрашивал, где Ванька. Я и сказал, что у лесника. А больше никому не говорил.

Жуков пошел к директору. Но в комнате Ряхина не было. У Скоробогатовой директора тоже не было. Не было и самой Анны-вдовы. Жуков пошел по коридорам. Через пару поворотов Михаил Васильевич встретил Марью Васильевну Ряхину в обнимку с пьяным отопителем Бурмаком. Еще через два поворота Жуков наткнулся на вдову Анну.

— Эй, — крикнул Жуков, — постойте!

Но Скоробогатова испуганно вскрикнула и исчезла за углом. Вдалеке раздался странный шум. Как будто что-то пилят. Жуков вздрогнул. Опять пилят! Сыщик бросился на звук.

Шум то приближался, то наоборот. Через три поворота Жуков понял, что пилят в какой-то комнате в параллельном коридоре. Чертыхаясь, Жуков начал искать проход в этот другой коридор. Когда он наконец-то обнаружил маленькую дверь в стене, звук прекратился.

Через секунду Жуков уже стоял в параллельном коридоре. Совсем рядом чувствовалось чье-то дыхание.

— Кто здесь? — спросил Жуков.

— Я, — сказал голос Ремешка.

— Слышал что-нибудь? — спросил Михаил Васильевич.

— Ага. Пилили, вроде.

Жуков открыл первую дверь.

— Ого, — восторженно выдохнул Ремешок, — я завтра же отсюда уезжаю!

Жуков подошел к трупу.

Отопитель Бурмак лежал на кровати абсолютно голый. Его голова покоилась у него в ногах. Притом, член Бурмака был засунут ему же в рот.

— Самоминьет! — изрек Михаил Васильевич Жуков. — Абсолютно дикая история!

Рядом с кроватью валялась женская одежда вплоть до трусов.

— А где Ряхина? — спросил Жуков самого себя.

В следующей комнате было пусто. В других тоже. Санаторий был погружен в тишину.

Ремешок сказал, что пойдет искать директора, и исчез. Михаил Васильевич пошел к себе.

Марья Сидоровна встретила внука бутылочкой самогона и известием, что ей кажется, что в этом санатории не все в порядке.

— Точное замечание, — пошутил Жуков, — а главное — своевременное.

Пистимея сидела в углу и пила чай. Жуков глянул на девушку и спросил:

— Ваня был твоим женихом?

— Ага, — кивнула Пистимея, — но отец говорил, что еще рано об этом думать. А что?

— Ничего, ничего, — успокоил девушку Жуков, — твой отец мертв.

— Ой! — вскрикнула Пистимея. — А Ваня?

— И Ваня, — ответил Жуков.

Пистимея вновь рухнула в обморок.

Марья Сидоровна достала из чемодана компьютер и, с часок пощелкав клавишами, заявила:

— Есть версия, Мишенька!

— Ну? — сказал Жуков.

— Директор Ряхин вместе со Скоробогатовой убивают ее мужа, чтобы Анна стала вдовой. Сын Ряхина это видит и бежит к леснику. Ряхин идет туда, убивает сына и лесника, возвращается в санаторий и застает свою жену с отопителем. Тогда он убивает Бурмака, а жену свою где-нибудь прячет, чтоб потом тоже убить.

Жуков закрыл глаза и пробормотал:

— Но ведь это — сумасшествие!

— Ага, — согласилась старуха, — точно. Есть еще версия.

Жуков махнул рукой.

— Анна Скоробогатова любит директора Ряхина, и поэтому убивает своего мужа. Ваня это видит и бежит к отцу. Ряхин идет разбираться с любовницей. Та квасит ему мозги. Ряхин обещает молчать, но сын его молчать не собирается. Скоробогатова узнает от Ряхина, где его сын. Идет к леснику. Убивает обоих. Возвращается в санаторий и по инерции кончает отопителя Бурмака. Ну, как?

— Еще версии есть? — сглотнув, поинтересовался Жуков.

— Да, есть, — ответила Марья Сидоровна. — Этот твой Ремешок работает в Москве в сфере бизнеса. А убитый Скоробогатов был председателем какого-то кооператива. И его отъезд сюда был очень похож на бегство.

— Вот как, — удивился Жуков, — но ведь Ремешок в ночь убийства был здесь.

— Точно.

— И лесника с Ваней он не мог убить. Не успел бы.

Марья Сидоровна кивнула.

— Черт возьми! — воскликнул Жуков и бросился вон из комнаты. Но в дверях нос к носу столкнулся с директором Ряхиным.

— Жинки нет моей! — испуганно пробормотал Ряхин. — И Бурмака нет! И Ваньки нет! Никого нет!

Через пять минут Жуков, ведомый директором, был на месте последнего преступления.

— Здесь Бурмак, — кивнул в сторону комнаты Жуков.

Директор вытер пот со лба.

— Куда ведет эта дверь? — спросил Жуков, показывая в угол, из которого тогда появился Ремешок.

— В кладовку, — пробормотал директор.

Жуков несколько раз выстрелил в замок. Дверь распахнулась. Ряхин включил свет. Его жена была привязана к стулу. Во рту у Марьи Васильевны был кляп.

Ряхин бросился к жене. Жуков — на поиски Ремешка. Но того нигде не было. Михаил Васильевич вернулся к себе. Он открыл дверь и увидел бабку Марью Сидоровну со связанными руками.

Старуха сидела на кровати и виновато смотрела на внука. Потом Жуков увидел ухмыляющегося Ремешка с бензопилой «Дружба» в руке. Другой рукой Ремешок держал за волосы Пистимею. Только помощь охотника мешала девушке рухнуть в обморок.

— Здрасьте! — сказал Ремешок.

— Да уж, — согласился Жуков, — привет!