Медитация в высшем смысле, во внутреннем смысле означает гармонию, согласие. Другими словами, кто гармоничен со всеми сторонами природы, кто не противостоит жизни, кто ни в чем не расходится с жизнью, кто стал гармонировать со всеми законами жизни, тот достигает высшей истины, высшей жизни, высшего блаженства.
Мы тоже живем под воздействием этого же закона. Но, борясь против законов жизни, мы заканчиваем тем, что попадаем в рабство к тому закону, против которого боролись. Это можно описать так: есть люди, которые понимают ценность золота и делают из него украшения, и есть другие люди, которые не понимают его ценность и делают из него оковы. Есть закон, который работает на золото. Есть закон, который приводит к тому, что золото плесневеет, и его выбрасывают. И только вам решать, будете ли вы делать из него украшения.
Тот, кто полностью гармонирует с внутренним законом природы, достигает дхармы. Тот, кто пребывает в полном согласии с законом природы внешнего мира, достигает вигъяны. Эти слова так прекрасны, что их стоит понять.
Гъяной называется то, что достигается через дхарму. Вигьяной называется то, что получается через науку. Оба слова очень важны. Мы не используем приставку перед словом «гьяна», мы не добавляем перед ним определение. Вигьяна означает особое знание, а гьяна означает просто естественное знание, а не особое знание.
Религия означает понимание того, как стать спонтанным, как стать единым с внутренней природой жизни. Итак, это просто знание, а не особое знание. Вигьяна - это особое знание. Она должна исследовать каждое направление, чтобы выяснить, что будет гармонировать с этим законом природы, а что будет гармонировать с тем законом природы. Есть миллионы законов, которые работают во внешнем мире.
Очевидно, по мере своего продвижения внутрь вы, в конечном итоге, встречаете только один закон. И законы все время увеличиваются, по мере того нашего продвижения во внешний мир. Это как лучи из солнца. В центральной точке они едины, но, выйдя из источника, они будут возрастать числом, и расстояние от источника будет постоянно увеличиваться. Лучи из солнца летят во все направления. На солнце луч один, но, удаляясь от солнца, он становится двумя лучами, четырьмя, тысячью, миллионами, миллиардами - число лучей все время нарастает. Расстояния становятся все больше.
Вигьяна, наука, - это особое знание. Это информация о каждом луче, поэтому она особая. Когда наука охватит один луч, она выяснит все о нем. Как я уже говорил вам вчера, наука означает увеличение познания об уменьшающемся явлении. Но в этом случае луч будет становиться все тоньше - и чем дальше расстояние от источника, тем более узким он будет.
Религия расширяется, она становится все более грандиозным явлением, она беспрестанно движется к тому, чтобы стать бесформенной, пока в конце не останется адвайта, отсутствие двойственности, единство. И тогда не останется даже двух понятий. Поэтому я говорю вам, что наук может быть много, но религий не может быть много. Религия может быть только одна, потому что она есть общее знание, и вовсе не узкая область знаний.
Если мы понимаем это, значит законы существуют, мы существуем, и также существует наши отношения с законами, то есть наша способность выбирать. У нас есть способность жить через свои действия. Так обстоит дело. Однако тот, кто разумен, продолжает работать в сторону уточнения направления блаженства. Тот, кто решился выбрать тупость, постоянно уменьшает свою способность достичь блаженства. И не на кого возложить ответственность, ведь вся ответственность лежит на человеке.
Поэтому я настаиваю на садхане, и я повторяю: практикуйте садхану, совершите скачок, ведь законы укоренены глубоко. Вы уже находитесь на трамплине, просто все еще стоите на нем. Под вами играет волнами океан. Вы можете прыгнуть. Солнце палит, жара невыносима, вы потеете, и внизу перекатывается волнами прохладный океан. Без сомнения, вы можете совершить прыжок и оказаться в прохладной воде. Вы стоите на трамплине. Если вы захотите прыгнуть, то трамплин готов помочь вам, качнув и отбросив вас в воду. Но вы стоите на нем, потея в лучах солнца. Трамплин проливает под вами слезы. Если бы вы решились прыгнуть, то он с радостью помог бы вам. Но вы не прыгаете, и поэтому трамплин спокоен. Прохладный океан внизу наблюдает за тем, как вы потеете.
При таком развитии ситуации вам придется делать решительный выбор, вам нужно будет принять решение. Замечательно, если вы хотите подождать, здесь нет никакой трудности. Но примите такое решение: «Я хочу подождать. Я не хочу оказаться в прохладной воде, а хочу стоять на жаре, хочу потеть. Я не хочу прыгать, я останусь на месте». Пусть ваш выбор будет таким, и тогда подождите. Я полагаю, что, если бы вы сделали это, тогда даже этот решительный поступок показал бы, что вы выросли. По крайней мере, вы приняли решение.
Но вы очень странный тип людей. Вы говорите: «Мы не хотим прыгать в океан. Мы хотим остаться в прохладной воде, мы знаем, что солнце горячее, что с нас пот льет ручьями, но мы не можем прыгнуть в воду прямо сейчас. Мы действительно хотим прыгнуть, вырваться в воду, но подождите, пожалуйста. Как мы можем помчаться к воде? Мы сделаем это завтра или послезавтра».
Такая позиция останавливает ваш рост. Постепенно она делает вас инертными, и вы застреваете в том месте, на котором находитесь. Вы привыкаете к этому потению, к этой жаре и к чуши о том, что вы хотите прыгнуть, только завтра. Завтра вы скажете то же самое, будто вы хотите прыгнуть на следующий день. Потом вы привыкнете говорить так, и вы будете все время повторять одно и то же, а все законы природы будут терпеливо ждать. Солнце будет и дальше сиять, оно будет радушно приветствовать и приглашать вас порадоваться его лучам. Пока мы будем потеть, океан будет беспрестанно звать нас: «Придите ко мне, если хотите, я ваше удовольствие. Мои прохладные воды готовы принять вас». Трамплин будет все время говорить: «Я готов бросить тебя в воду, но сначала тебе нужно сделать такой выбор и оторваться от меня». Именно так обстоит дело.
Я считаю, что настоящий вред причиняется не оттого, что вы страдаете от несчастья, а потому, что страдание - это не производное вашего решения. Страдайте по своему решению! Страдание тоже должно исходить из вашего решения. Если человек хочет украсть, тогда он должен сделать это решительно, превратившись в вора. Он должен ясно заявить: «Я намерен стать вором, и я хочу сказать всем святошам, чтобы они прекратили нести вздор. Для меня их учения бесполезны. Если они хотят быть святыми, тогда пусть будут ими. А я решил быть вором».
Итак, запомните, что по сравнению с тем, кто стал святым, не приняв такого решения, тот, кто стал вором по собственному решению, будет вести более наполненную жизнь... Потому что решение расширяет его сознание, решение придает вес его бытию, решение поднимает уровень его ответственности. Принимая решение, он несет за него ответственность. Когда человек сам принимает решение, когда именно он решает, когда что-то становится его выбором, создается воля. А когда создается воля, сознание пробуждается. Тогда оно уже не может больше спать.
Уже то, что вы примете решение, прекратит состояние бессознательности, потому что решение не может появиться в бессознательном состоянии. Если вам будет недоставать решительности, вы просто будете шарахаться туда-сюда, куда станет толкать вас общество. Отец устраивает вас в какую-то школу, и вы ходите в нее. Мать находит вам работу, и вы ходите в эту контору. Жена просит вас стоять на голове, и вы подчиняетесь ее воле. Потом вас окружают дети, и вас все плотнее стягиваю тиски действительности. Вас тянут и толкают со всех сторон. Итак, если вы будете оставаться в нерешительности, тогда состояние бессознательности только уплотнится.
Нет никакого вреда в том, что человек должен выбирать, даже если он ошибается. Насколько я понимаю, есть лишь одно неправильное поведение, то есть не принимать решение. И ест только одна добродетель, то есть быть решительным. Итак, будьте решительными. И не важно, решили вы быть вором, просто принимайте решение всей душой, и тогда вы не останетесь вором надолго. Тот, кто принимает решение всей душой, достигает такого широкого сознания, что он уже не может красть. Он так хорошо все понимает, что для него воровство кажется уже глупым занятием.
