За этим страхом скрывается определенный расчет, который очень интересен. Мы никогда не видели себя в момент смерти. Мы видели, как умирают другие, и это укрепляло нас в мысли о том, что мы тоже должны будем умереть. Например, капля дождя живет в океане наравне с тысячами других капель, и однажды на нее упадут солнечные лучи, и она превратится в пар и исчезнет. Другие капли подумают, что она умерла, и они правы, потому что они видели эту каплю всего мгновение назад, а сейчас ее уже нет. Но капля все еще существует в облаках. Но каким образом другие капли могут узнать об этом, пока они сами не станут облаком? А теперь та капля, должно быть, упала в море и снова стала каплей. Но как другие капли могут узнать об этом, пока они сами не отправятся в это путешествие?
Когда мы видим, что в нашей округе кто-то умирает, мы думаем, что этого человека уже нет, что еще один человек умер. Мы не понимаем, что этот человек просто испарился, что он вступил в тонкий мир и отправился в новое путешествие, что он - капля, которая испарилась только затем, чтобы снова стать каплей. Как мы можем увидеть это? Мы чувствуем только, что еще одним человеком стало меньше, что еще один человек умер. Так кто-то умирает каждый день, каждый день становится на каплю меньше. И мы постепенно приходим к выводу о том, что нам тоже придется умереть, что «Я тоже умру». Тогда мы начинаем испытывать страх: «Я умру». Подобный страх охватывает нас, потому что мы смотрим на других. Мы живем, оглядываясь на других - вот в чем наша проблема.
Вчера вечером я рассказывал своим друзьям историю. Однажды факир-еврей очень расстроился из-за своих неприятностей... Кто из-за этого не расстраивается? Нас всех беспокоит наше горе, но больше всего мы огорчаемся, если видим, что другие счастливы. Когда мы видим, что другие счастливы, мы становимся еще более несчастными. За этим скрывается еще более тонкий расчет, такой же расчет, о котором я говорил в связи со смертью. Мы наблюдаем собственное несчастье и смотрим на лица других людей. Мы не замечаем, что другие несчастливы, мы видим их улыбающиеся глаза, улыбки на их устах. Если мы посмотрим на самих себя, то увидим, что, несмотря на то, что внутренне нас одолевает беспокойство, снаружи мы продолжаем улыбаться. На самом деле, улыбка - это способ скрыть, что мы несчастны.
Никто не хочет показать, что он несчастлив. Если мы действительно не можем быть счастливы, тогда мы, по меньшей мере, стремимся показать, что стали счастливыми, потому что показать свое несчастье означало бы унизить себя, потерять в глазах других, проиграть. По этой причине внешне мы продолжаем улыбаться, а внутренне остаемся такими, как мы есть на самом деле. Внутри нас готовы потечь слезы, а снаружи мы изображаем улыбки. Тогда, если кто-то посмотрит на нас, он увидит, что мы улыбаемся; однако, когда этот человек заглянет внутрь себя, он обнаружит, что несчастен. И это станет для него проблемой. Он подумает, что весь мир счастлив, и что он один несчастен.
Такая же история произошла с этим факиром. Однажды ночью, молясь Богу, он произнес: «Я не прошу тебя не делать меня несчастным, потому что, если я заслуживаю несчастье, тогда я действительно должен пережить это, но я, по крайней мере, молю тебя не посылать мне столько страдания. Я вижу, как люди вокруг смеются, и только я один плачу. Все выглядят счастливыми, и только я один несчастен. Все кажутся веселыми, и только я один печален, погружен во тьму. В конце концов, что я такого сделал тебе? Пожалуйста, окажи мне услугу: даруй мне несчастье другого человека в обмен на мое несчастье. Поменяй мое несчастье на несчастье любого другого человека, и я приму его».
Той же ночью, когда он спал, он увидел странный сон. Он увидел огромный особняк с миллионами прибитых крючков. В него входили миллионы людей, и каждый из них нес тюк несчастья на спине. Увидев столько несчастья, он очень испугался, это его очень сильно озадачило. Тот тюк, который несли другие люди, был очень похож на его собственный тюк. Размер и форма тюка каждого из людей был точно такой же. Это привело его в замешательство. До этого он всегда видел, что его соседи улыбаются, и каждое утро, когда факир спрашивал, как у них дела, они отвечали: «Все замечательно» - и эти самые люди несли сейчас точно такое же количество несчастья.
Он увидел там политиков и их последователей, гуру и их учеников - все они приходили с тюками одного и того же размера. Мудрецы и невежи, богатые и бедные, здоровые и больные - у всех них тюки были одинаковы. Факир был ошарашен. Он увидел тюки впервые, до этого он замечал только лица людей.
Внезапно в комнате раздался громкий голос: «Повесьте ваши тюки!» Все, включая факира, выполнили это требование. Все спешили поскорей избавиться от своих неприятностей, никто не желал нести свое несчастье даже секундой дольше, и мы, если бы нам представилась такая возможность, тоже сбросили бы свои тюки прямо сейчас.
А потом раздался другой голос, который сказал: «А теперь, каждый из вас должен взять любой из тюков, который ему нравится». Можно было предположить, что факир быстро схватил тюк соседа. Нет, он не сделал такой ошибки. В панике он бросился к своему тюку и схватил его прежде, чем кто-то еще дотянулся до него, иначе это было бы трудно для него, поскольку все тюки выглядели одинаково. Он подумал, что было бы лучше взять свой собственный тюк - по крайней мере, несчастья, собранные в нем, были ему уже знакомы. Кто знает, какие несчастья находились в тюках других людей? Знакомое несчастье легче переносится: оно уже было пережито.
Поэтому, охваченный паникой, он побежал, чтобы схватить свой тюк, пока кто-то еще не взял его. Однако когда он оглянулся, он увидел, что все остальные тоже устремились к своим собственным тюкам, и не было такого человека, который взял бы чужой тюк. Он спросил: «Почему вы так спешите взять вашу собственную ношу?»
«Нам стало страшно. До сих пор мы думали, что все остальные счастливы, и только мы несчастны», - ответили они.
И кого бы из тех, кто был в этом особняке, факир не спросил, все отвечали, что они всегда думали, что все остальные счастливы. «Мы думали, что ты тоже счастлив. Ты тоже ходил по улице, улыбаясь. Мы не могли представить себе, что ты тоже носишь внутри тюк с несчастьями», - сказали они. Заинтригованный, факир спросил: «А почему вы забрали свои собственные тюки? Почему вы не поменяли их на тюки других людей?» Они сказали: «Сегодня каждый из нас вознес молитву Богу, прося его поменять наше несчастье на несчастье другого. Но когда мы увидели, что несчастья других оказались точно такими же, нам стало страшно: мы никогда не могли себе такого вообразить. Поэтому мы подумали, что лучше было бы взять свои собственные тюки - они более знакомые. Зачем нам нужны новые несчастья? Постепенно мы сможем привыкнуть к старым несчастьям». В ту ночь никто не взял тюк, принадлежавший другому человеку. Факир проснулся и возблагодарил милосердного Бога за то, что позволил ему вернуть ему его прежние несчастья. И решил, что никогда не будет больше так молиться.
На самом деле, расчет за этим один и тот же. Когда мы смотрим на лица других людей и на свою жизнь - вот где мы допускаем огромную ошибку. И в том, как мы относимся к своей жизни и смерти, скрывается тот же ложный расчет. Вы видели, как умирают другие люди, но вы никогда не наблюдали, как вы умираете сами. Мы видим смерти других людей, но нам никогда не приходит в голову, что что-то в этих людях продолжает жить. Поскольку мы остаемся бессознательными в это время, смерть остается для нас незнакомой. Поэтому так важно, чтобы мы приняли смерть осознанно. Если человек увидит смерть, он сразу же освободится от нее и возобладает над ней. На самом деле, бессмысленно называть это победой, поскольку здесь нечего завоевывать: смерть тогда становится ложной, она просто перестает существовать.
Если, сложив два плюс два, человек получает пять, а на следующий день он узнает, что два плюс два равняется четырем, разве он скажет, что он возобладал над пятью и сделал из пяти четыре? Вместо этого он скажет, что не может идти речи о том, что он победил: пяти не было вообще. То, что у него вышло пять, было его ошибкой, заблуждением с его стороны - его вычисления оказались неверными, сумма равнялась четырем, а он подумал, что она равняется пяти, и в этом состояла его ошибка. Когда вы замечаете свою ошибку, то вопрос разрешается. Разве этот человек будет потом говорить: «Как мне избавиться от пяти? Теперь я понимаю, что два плюс два равняется четырем, но раньше, когда я считал, у меня получалось пять. Как мне освободиться от пятерки?» Этот человек не станет просить о таком освобождении, поскольку, как только он обнаружил, что два плюс два равняется четырем, с этим вопросом было покончено. Пятерки больше не существует. Тогда от чего нужно освобождаться?
