Среда, 3 июня

Ни был вчера у доктора, который нашел ухудшение в его здоровье, вызванное сильным переутомлением. Прописал особый режим в течение 10 дней, затем необходима поездка в Виши. Я очень расстроена [этим и] весь день [не могла прийти в себя].

* Здесь: «бесплатная похлебка» (фр.) по аналогии с «Front popoulaire» – «Народный фронт», который обеспечивал бесплатную раздачу еды неимущим.

148//149

Вечером приехала М. А. Каллаш. Обсуждали воззвание к разным лицам и организациям для поддержки «Пути», кот<орый> должен прекратиться, т. к. американцы больше не дают субсидии^[327].

Четверг, 4 июня

Стачечное движение растет. Сегодня газеты не получены. Говорят о всеобщей забастовке.

У меня новая знакомая С. Я. Бернер^[328]. Видимо, ищет духовной помощи. Прошла путь оккультизма еще в России. Православная, но интересуется кат<олической> мистикой. [Простая, симпатичная, мягкая...] Долго с ней говорили о духовных вещах. [Культурная, серьезная.]

И весна и начало лета мерзко. Холод сухой, пыльный, т. к. давно нет дождей. Беспокойный ветер.

Ни подарил мне вчера английский роман, и я погружаюсь в чужую жизнь, чтоб отдохнуть от вчерашней тревоги за Ни.

Погода отчаянная. Нужно топить... Вечером луна почему-то жуткая, ярко-красная.

Пятница, 5 июня

Утро без газет. В полдень по радио речь Блюма. Призыв к спокойствию и доверию новому правительству. Говорит твердо, уверенно, просто, без декламации и пафоса... Льет холодный дождь... Зашла к оптику купить потерянное пенсне. Там читала газету «Front popoulaire». Все то же. Стачка разрастется, думаю, что petite и grande буржуазии в ужасе, т. к. представляют себе все социалистическое в образе лютого зверя, бросающегося на невинных овечек. Нам же, русским, все сейчас здесь происходящее кажется детской игрой. То, что мы пережили в течение 6 лет русской революции, навсегда искоренило страх перед какими бы то ни было революционными событиями.

Ни начал свой режим и, по-моему, выглядит лучше.

Вернувшись с рынка, сестра рассказывает: она выразила свое сочувствие стачке рабочих, разговаривая с продавщицей-торговкой. «Madame est communiste?» - спросила ее торговка. «Non, madame, — ответила сестра. — Je n'appar-

149//150

tiens à aucun parti. Je suis chrétienne»*. Торговка с удивлением и недоумением смотрела на нее, видимо, не понимая, что это значит. И умолкла.

Ни: «Ничего удивительного! Какое представление имеют все эти люди о христианстве. Ведь в течение веков их учат, им внушают, что христианство ничего общего не имеет с социальной справедливостью. И проповеди и катехизисы учат их обратному, искажая подлинный смысл учения Христа».

Суббота, 6 июня

Сестра, вернувшись с рынка, говорит о страшном повышении цен и лихорадочной атмосфере. Все закупают, расхватывают... В толпе чувствуется раздражение, озлобление. Газеты все еще не выходят (кроме «Populaire» и «Humanité»^[329])...

Ни чувствует себя сегодня опять хуже. «Волнуюсь из-за каждой мелочи. Но ты, Дусык^[330], не обращай на это внимания. Это пройдет!» Легко сказать: не обращать внимания. А тут еще вокруг эта нервная атмосфера, так обостряющая нервы даже сильных людей...

По вечерам читаем «Братья Карамазовы»... Я давно читала этот роман, и теперь меня поражает отсутствие художественного чувства меры и вообще художественного дара у Достоевского. Глубина проблем, психологии, но нет художника...

Воскресенье, 7 июня

Под окном крик: «Victoire du front populaire»! ** Сенат одобрил программу палаты большинством голосов. Завтра выйдут газеты...

К чаю приезжают: М-me Балашова с сыном Петей, Вышеславцевы, П. К. Иванов, Ф. Т. Пьянов. Петя Балашов, милый юноша (16 лет), читает нам свои essais. [Очень] талантливо и для его возраста глубоко... [Ни от этого юноши в восторге...] Вышеславцев рассказывает о своих впечатлениях от поездки в Сербию и Болгарию на церковный съезд.

Погода унылая, осенняя.

* «Мадам — коммунистка?»... «Нет, мадам... Я не принадлежу ни к какой партии. Я – христианка» (фр.).

** «Победа Народного фронта!» (фр.).

150//151

Среда, 10 июня

Утром получили «Последние новости» после недельной забастовки... Но стачечное движение продолжается... Ни был на почте и, вернувшись, говорит: «Оторвался от стола. Иду по улице и столько мыслей в голове, что боюсь потеряю, пока сяду писать!» Он пишет все это время книгу о духе. Когда я уговариваю его отдохнуть, пойти погулять – говорит всегда одно и то же: «Как ты не понимаешь, что для меня лучший отдых, лучшее успокоение это — сидеть за столом и писать».

Четверг, 11 июня

Стачки увеличиваются, но пока мы не чувствуем никаких изменений в ходе нашей жизни... У меня сегодня г-жа Б<ернер>. С ней длинный разговор о мистике. У Ни визит мексиканца Camargo^[331]. Говорит только по-испански или -английски, а потому привез с собой переводчика. Очень интересуется книгамиНи и сообщил о влиянии этих книг в Мексике, где есть сейчас целое течение, связанное с идеологией Ни (свободные христиане). Рассказывал много интересного о жизни и быте Мексики. Пишет статьи о книгах Ни. Очень серьезный и симпатичный. Ни [очень] оживился после беседы с ним.

Пятница, 12 июня

Сегодня нечто напоминающее револ<юционные> дни в Москве. В лавках нельзя достать сахару и соли. Я обошла четыре и кое-как набрала несколько фунтов. «Нет доставки», — отвечают...

У Ни какой-то молодой немец из Вюртенберга, интересующийся книгами Ни.Говорил о смягчении гитлеровского режима, о постепенной ликвидации в Германии капитализма и большей свободе церквей.

Появился к кофе Ф. И. Либ. Давно не был, т. к. очень поглощен событиями, бегает по митингам. Притащил кучу газет, волнуется, негодует на т<ак> наз<ываемых> «патриотов», выгребающих золото из Banque de France*.

Погода чудесная, тихая, ясная. Полное несоответствие со всем происходящим вокруг нас. Дай Бог, чтоб все окончилось мирно, без крови! Главное — без крови!

* Французского банка (фр.).

151//152

Суббота, 13 июня

Законопроект о 40-ч<асовой> неделе принят Сенатом, и есть надежда на прекращение стачек. А из С.С.Р. — новость. Новая конституция со свободой слова, религии и пр. пр. Блажен, кто верует!

Понедельник, 15 июня

Все наши друзья разъезжаются мало-помалу кто куда. Вчера приезжала проститься М-me Острога, милая, скромная. Едет в Португалию к сыну. Верных друзей мало, и круг все сжимается...

Ни окончил свой фруктовый режим, но все же чувствует себя плохо. Сегодня уехал к доктору. Что-то он скажет? Найдет ли улучшение? Очень за него беспокойно. Тратит сил больше, чем имеет. Погода летняя, но не жарко. Работала в саду. Читаю Библию всякий раз будто заново. Все новое открывается, чего раньше не замечала. Таинственная книга, книга за семью печатями!

Ни был в книж<ном> магазине Vrin. Встретил там о. Августина и принес от него его новую, только что вышедшую книгу «La pensée et le libre arbitre».

Среда, 17 июня

Всю ночь гроза. Ливень. Время от времени появляется Иван Осипович Семяк — безработный [...Мы все его любим] — русский мужик, сохранивший себя в неприкосновенности. Копается у нас в саду, ведет беседы на самые разнообразные темы всегда очень обстоятельно и длинно. Видимо, ему нравится самый процесс речи: порой скажет что-нибудь очень умное, а главное – «свое». Сегодня за завтраком я, смеясь, замечаю ему: «А ведь вы скоро совсем парижанином сделаетесь, Ив<ан> Осипович. Вы теперь все чаще и чаще фран<цузские> слова употребляете вместо русских». (Он сказал легюмы вместо — овощи.)