Литмир - Электронная Библиотека

Я жалею, что не была, но все эти дни у меня тяжелая голова, и мне трудно слушать споры и быть среди людей.

Декабрь 31, 1934

Над Россией, несчастной Россией кровавое зарево [бессудных] казней. Утром страшно раскрыть газету. Этими ужасами заканчивается 1934 год. Неужели и 35-й несет то же, если не худшее?

Сегодня Ни работает все утро с Ир<иной> Пав<ловной> и Монбризоном над переводом «Назначения человека».

Сильный ветер и дождь, но не холодно.

Иду купить пирожных и рву в нашем садике ветви для украшения новогоднего стола. Жду с нетерпением и тревогой появления Лени с «секретом». А вдруг наш «секрет» не удастся?

Вернувшись, застала у нас Флоранс. Она привезла разные вещи для раздачи бедным.

Новый год встречаем: Ни, мама, сестра и я. Леня не приехал, и «секрета» не было. А я так рассчитывала, что Новый год встретим с подарком милого Лени.

Январь 1935

Встали поздно, т. к. поздно легли. К завтраку, наконец, явился Леня с «секретом» — ящиком «радио», которое этот милый юноша сделал сам для нас. Говорит, что вчера работал над ним до 2 ч. ночи и не успел принести, как было условлено, под Новый год. Мы с ним, под предлогом починки электричества, заперлись в столовой, и он поставил радио у нас на камине. Никто, кроме меня, не знал об этом сюрпризе Лени. Когда он все устроил, мы позвали Ни, маму и сестру, и неожиданно для них раздались звуки, очень чистые, прекрасного радио. Нужно было видеть изумление на лицах Ни, мамы и сестры... Они дол-

66,67

го не могли понять, в чем дело, и наконец решили, что Леня принес аппарат лишь для Нового Года и унесет его обратно. Леня, хороший [мой] Леня, сиял от радости, что мог доставить нам, он, нищий, безработный, такое удовольствие... И я думала: вот разница между бедными и богатыми. Богатство делает людей эгоистами. Деньги — это яд, кот<орый> незаметно, мало-помалу, убивает в человеке самое ценное: его сердце.

Долго слушали музыку, несущуюся к нам по таинственным волнам радио, со всех концов Европы. Ни все надеялся услышать Москву, но это не удалось.

К 5 ч. появилась неожиданно Генриетта Либерман и внесла, как всегда, с собой особенный, свойственный ей дух артистической богемы.

Ни к 7 ч. отправился на вечер к Maritain (я не могла — устала). Вернулся к 11 ч. и застал нас все еще слушающими радио... У Maritain было много народу. Нипонравился художник Шагал [144]... Когда я объяснила Ни, что радио (которое стоит не менее 1500 fr.) — подарок Лени и сделано им для нас, то он долго не хотел этому верить. «Ведь он безработный! Как же это? Меня это стесняет. Я не могу принять такой подарок от нищего», — говорил он, волнуясь. Я рассказала ему о желании Лени хоть чем-нибудь отплатить нам за все, что мы сделали для него все эти годы, и он, наконец, успокоился... Мы проводили Леню, сказав, что, благодаря ему, Новый Год был для нас таким приятным. Леня ушел сияющий и нагруженный разными необходимыми ему вещами.

Среда, 2 января 1935

Была Р. Г. Осоргина (бывшая жена писателя М. А. Осоргина). Я с ней в дружбе много лет. Это [удивительно] хорошая, прямая, верная душа. В последние годы ее жизнь сложилась очень тяжело. А теперь — особенно. Недавно она лишилась места и, несмотря на диплом высшего образования и знание нескольких языков, — не может нигде найти работы... Долго говорила с ней, и было очень грустно... После чая она захотела немного развлечься музыкой. Слушали по радио интересные вещи: Дебюсси, Стравинского. И тот и другой так ярко отражают в своем творчестве душу современного человека: разорванную противоречиями, мятущуюся, [потерявшую какие-то духовные устои].

67//68

Четверг, 3 января

Утром у Ни был Пьянов (Ф<едор> Т<имофеевич>). Рассказал ему о заседании Совета (Христиан<ского> движения). На этом заседании было прочитано письмоНи (сам он не был). В этом письме Ни говорит о необходимости утвердить в Движении подлинные начала христианства, очистив его от примеси воинствующего национализма. Пьянов говорит, что письмо это произвело впечатление и взгляд Ни защищали: о. Булгаков, [Вышеславцев] и многие другие, хотя были и несогласные. Сам Пьянов всегда защищает взгляды Ни и не уходит из Движения только потому, что хочет вести работу вместе с Ни.

Работала с Ни по переписке с различными издателями и различными организациями...

[Вечером был Леня, кот<орого> я вызвала поправить радио... Слушали музыку. Чудесную «В степи» Бородина. Ни восторгается ею — раньше не знал.]

Пятница

Ездила в Париж купить кое-какие подарки на Русское Рождество. Погода чудесная, солнце, тепло. [Вернувшись, Ни не застала дома.]

Среда, 9 января 1935

Вce эти дни не могла делать записи, т. к. благодаря праздникам (Русское Рождество) было много хлопот по дому, устройство елки, письма и пр. Кроме того, 24 декабря (по рус<скому> ст<илю>) — день именин сестры, и мне хотелось и ей устроить этот день приятным.

[В этот день к нам] пришли священники: о. Афанасий [145] и о. Бальфур (перешедший из англиканской Церкви в православную) [146]. Служили у нас молебен о здравии сестры (как именинницы) и всех нас. Мы были очень тронуты этим проявлением внимания с их стороны к сестре, которая взяла на себя заботу об украшении церкви цветами в дни больших праздников. Церковь (на rue Pétel) очень бедная, содержится исключительно на сборы прихожан. Она находится в подчинении Русской Церкви Патриаршей. Вот почему среди эмиграции ее считают большевистской — таково состояние умов большинства нынешней эмиграции, таково представление ее о Церк-

68//69

ви! Если церковь русская — значит, большевистская, а раньше, значит, была — монархическая? Для них Церковь есть не что иное, как придаток к тому или иному государственному строю. Как трудно [истинному] христианскому сознанию пробиваться сквозь эту тьму, веками затемняющую истину христианства, истину, возвышающуюся над всеми земными, чисто человеческими установлениями и формами.

11 января 1935

Вчера не успела ничего записать, т. к. с раннего утра не была дома, а вернувшись, застала гостей, кот<орые> были до позднего вечера. Утром была у обедни в St.-Médard (в 8 '/2 ч.), затем у о. Ав<густина>, кот<орого> только вчера могла поздравить с Рожд<еством>. От о. Ав<густина> поехала в госпиталь Salpêtrière к моему больному с подарками на Рождество (русское). Больного застала очень страдающим от электризации. Он едва мог говорить со мной... Вернувшись, застала у нас двух монахов в черных мантиях и клобуках — о. Бальфур (бывший катол<ический> монах-бенедиктинец, перешедший в православие) и о. Афанасий — настоятель Патриаршей Церкви (на rue Petel). Они провели у нас молебен, а затем пили чай и вели разговор с Н<иколаем> А<лександровичем>, с сестрой и со мной... Тема — о монашестве. О. Афанасий (бывший соц<иалист>-револ<юционер>) говорил о том, что монахи своими молитвами спасают души и мир. Тогда я спросила: «Но где же в Евангелии указан этот путь ухода из мира, разрыва с миром? Христос посылал Апостолов в мир, а не из мира?» На это о. Бальфур, к моему удивлению, заявил: «Зачем в Евангелии? У ап. Павла». Очевидно, для него ап. Павел выше Христа? Ни возразил о. Аф<анасию>, что не всякая молитва спасает и мало...

(Продолжение во второй тетради)

69//70

 Тетрадь вторая

вернуться

144

Захарович Шагал (1887—1985) жил в Париже с 1923 г., Ж.. Маритен был его другом.

вернуться

145

Архимандрит Афанасий (Нечаев; ум. 1943) — игумен, один из основателей подворья Трех Святителей Московской патриархии в Париже в 1930 г., участник движения Сопротивления, во время войны укрывал у себя тех, кто спасался от гестапо.

вернуться

146

О.Димитрий (лорд Дэвид Бальфур) — иеромонах; внук Дж. Юза, одного из главных разработчиков Донецкого угольного бассейна, в детстве жил в России, полюбил русскую культуру; перешел в православие, в 1935 г. читал курс Ветхого Завета в катехизаторской школе Трехсвятительского подворья.

17
{"b":"303711","o":1}