Когда городские смрад и дым остались позади, Тиффани стало получше. «Как горожане живут в этой вонище?» — гадала она. Город вонял хуже, чем фигловский спог[24].

Теперь под ней простирались лишь бесконечные поля, с которых поднимался дым от горящей стерни, хотя, по сравнению с запахом внутри городских стен, он был просто как благовония.

Впрочем, Эскарина Смит как-то там всё-таки жила… ну, иногда жила! Эскарина Смит! Самая настоящая! Мозг Тиффани работал с той же скоростью, с какой летела метла. Эскарина Смит! Каждая ведьма слышала об Эскарине, правда, все слышали разное.

Миссис Клещ говорила, что посох волшебника достался Эскарине по ошибке!

Она была самой первой ведьмой, которую обучила сама Матушка Ветровоск! И пристроила в Невидимый Университет, отдав волшебникам кусочек её, — то есть, Матушки Ветровоск, — разума. Весьма приличный кусочек, если верить некоторым байкам, включая память о древних магических битвах.

Мисс Уровень заверила Тиффани, что Эскарина всего лишь сказка.

Мисс Измена вообще не говорила о ней, каждый раз меняя тему.

А Нянюшка Ягг просто загадочно постучала себя поносу и заметила, что чем меньше болтаешь об этом, тем лучше.

Анаграмма же с апломбом убеждала юных ведьм, что Эскарина когда-то существовала, но давно умерла.

Тем не менее, одна история продолжала жить и не исчезала, хотя и вилась между правдой и ложью, словно вьюн между прутьями плетня. Согласно этой байке, Эскарина встретила в Университете молодого человека по имени Саймон, который был проклят богами и страдал от всех известных человечеству болезней. Зато, потому что даже боги имеют чувство юмора, (хотя и весьма странное), ему была дана сила понимать практически, ну, всё. Он едва мог ходить без посторонней помощи, но постигал своим разумом всю Вселенную.

Даже старые волшебники с бородами до пола, собирались послушать, когда он начинал рассуждать о том, как всё на свете — время, пространство и магия — взаимосвязано. Юная Эскарина кормила его и ухаживала за ним, и всячески ему помогала, а за это изучила практически всё, что он знал.

В итоге, гласили слухи, она познала такие тайны, по сравнению с которыми любая магия выглядела не более, чем простыми ярмарочными фокусами. Байка обернулась правдой! Тиффани говорила с этой историей, ела с ней кексы, и Эскарина действительно оказалась женщиной, способной путешествовать во времени и командовать им. Ух ты!

В ней было нечто очень странное, казалось, будто Эскарина пребывает не только здесь, но и везде одновременно… В этот момент Тиффани увидела на горизонте смутную тень Мела, который лежал под небесами, огромный и загадочный, словно кит, выброшенный на берег моря. До него было ещё очень далеко, но сердце Тиффани дрогнуло. Это её земля, она знала там каждый дюйм, и часть её души навсегда принадлежала Мелу. Там она могла спокойно встретить любую опасность. Как может Лукавый, всего лишь какой-то древний призрак, победить её на Мелу? У неё там родственники, несчётное количество, и друзья, которых… ну, признаем, поубавилось с тех пор, как она стала ведьмой, но такова уж ведьминская судьба.

Тут Тиффани почувствовала, как кто-то лезет по ней, цепляясь за одежду. В общем, это не проблема; ведьме, разумеется, и в голову не придёт разгуливать голой, а уж если ты летаешь на метле, то наверняка постараешься инвестировать средства в очень плотные штаны, желательно, с тёплой подкладкой. Конечно, в них твой зад выглядит толще, но зато ему гораздо теплее. В сотне футов над землёй комфорт имеет явный приоритет над красотой. Она глянула вниз и увидела Фигла, облачённого в маленький шлем стражника, похожий на крышку солонки, такую же маленькую кирасу, и, что поразительно, штаны и ботинки. Обычно Фиглы башмаков не носят.

— Ты Мал-мала Чокнутый Артур, верно? Я видела тебя у «Головы Короля»! Ты полицейский!

— О, айе, — Мал-мала Чокнутй Артур улыбнулся ей чисто Фигловской улыбкой. — Мне в Страже нравилось, и платили нехило. Даже пенни — серьёзные бабки для такого как я. Можно жратвы на неделю купить!

— Тогда зачем ты отправился с нами? Следить за их нравственностью? Надолго думаешь задержаться?

— О, это вряд ли. Мне город по нраву, ведаешь ли. Я кофе люблю, а его из желудей не сготовишь. А ещё люблю театр, оперу и балет.

Метла слегка вздрогнула. Тиффани слышала про балет, и даже видела картинки в книжке, но это слово никак не вписывалось в любую фразу, содержащую термин «Фиглы».

— Балет? — переспросила она.

— О, айе, он супер! На прошлой неделе я смотрел «Танец маленьких лебедят на раскалённой крыше», новую интерпретацию традиционной темы одним из наших современных артистов, а на следующий день слушал Die Flabbergast в Опере! А в Королевском Музее Искусств была целая неделя выставки фарфора, там ещё напёрстком хереса нахаляву потчевали. О, айе, наш город оченно культурный, ведаешь ли.

— Ты уверен, что ты Фигл? — потрясённо уточнила Тиффани.

— Они сами так сказали, мисс. У них нет закона супротив культуры, верно? Я сказал парням, что в следующий раз свожу их на балет, чтобы сами позырили.

Метла некоторое время летела без управления, пока Тиффани пристально смотрела в пустоту, пытаясь вообразить Фиглов в театре. Она сама там ни разу не была, но хотя бы видела картинки, и мысль о Фиглах среди балерин казалась совершенно невероятной, просто не умещаясь в голове. Потом Тиффани спохватилась, что пора подумать о приземлении, и аккуратно опустила метлу рядом с курганом.

К её немалому потрясению, у кургана обнаружились стражи. Люди.

Она уставилась на них, не веря своим глазам. Солдаты Барона никогда не ходили в холмы. Никогда! Неслыханно! И… она ощутила, как вскипает злость — один из них держал в руках лопату.

Тиффани так стремительно соскочила с метлы, что та не успела остановиться и продолжила полёт над землёй, расшвыривая вокруг Фиглов, пока не ударилась о какое-то препятствие, стряхнув с себя, наконец, даже самых цепких пассажиров.

— А ну, сейчас же убери лопату, Брайан Робертс! — заорала она на сержанта, возглавлявшего отряд. — Только попробуй коснуться здешней земли, и ты поплатишься! Да как ты смеешь! Что вы тут делаете? И, кстати, никто не будет никого резать на куски, это всем понятно?

Последний приказ относился к Фиглам, которые уже окружили людей сплошным кольцом маленьких, но от этого не менее острых мечей. Фигловский клеймор настолько отточен, что человек может лишиться ног и не понять этого, пока не попробует сделать шаг. Сами солдаты имели вид больших и сильных людей, которые только что поняли: быть «большим» или «сильным» совершенно, абсолютно недостаточно. Конечно, они слышали байки… Ох, да кто на Мелу не слыхал баек о Тиффани Болит и её маленьких… помощниках? Но это всего лишь сказки, верно? Верно, были. Вплоть до настоящего момента. А теперь эти «сказки» с острыми мечами явно угрожали забраться прямо к тебе в штаны.

Повисла напряжённая тишина. Тиффани осмотрелась и перевела дух. Все теперь глядели на неё, но это ведь лучше, чем всеобщая драка, верно?

— Очень хорошо, — сказала она тоном учительницы, которая только что, наконец, утихомирила особенно буйный класс. И тихо фыркнула, что должно было означать: «Пока хорошо, имейте в виду». Она снова фыркнула и повторила: — Очень хорошо. А теперь кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Сержант, словно школьник, поднял руку.

— Можно пару слов наедине, мисс? — спросил он.

Просто чудо, как он умудрился произнести хоть что-то, пока его мозг пытался лихорадочно осознать то, что видели глаза.

— Очень хорошо, следуй за мной.

Она пошла было прочь, но вдруг резко обернулась, отчего и солдаты, и Фиглы подскочили на месте.

— И никто, повторяю, никто не станет раскапывать здесь чей-либо дом, а также резать чьи-либо ноги, пока меня нет, это ясно? Я спросила, это ясно?