А в небе сияли звёзды.

Люди маршировали под раскаты злой музыки и волокли из дома старую женщину, вся вина которой, как понимала Тиффани, состояла в том, что она лишилась зубов и пахла мочой. Они швыряли камни, разбили окна, убили кошку, и всё это совершали хорошие, милые люди, с которыми она была знакома с детства. Они творили такое, о чём после не хотели вспоминать, даже сейчас. Тот день таинственным образом пропал из календаря. В тот день она, сама не зная зачем, но полностью уверенная в своей правоте, набрала полные карманы обугленных бумажных звёздочек. В тот день она стала ведьмой.

— Вы сказали, кто-то с ним сражался? — спросила она мисс Смит. — Как им это удалось?

— Точно должен быть ещё один кекс, в мешочке с именем пекаря. Ты уверена, что не сидишь на нём? — Мисс Смит откашлялась и сказала: — Как удалось? Они были могущественными ведьмами, они понимали, что это значит — быть могущественной ведьмой, они использовали любой самый малый шанс, применяли любые уловки, и, я подозреваю, научились постигать ход мыслей Лукавого прежде, чем он постиг их. Я продиралась сквозь тысячелетия, чтобы изучить Лукавого, — добавила она, — и я уверена лишь в одном: победить Лукавого можно только лукавством. Тебе потребуется стать более лукавой, чем он.

— Не очень-то он и умён, если столько времени не мог найти меня, — заметила Тиффани.

— Да, меня это удивляет, — согласилась мисс Смит. — И тебе тоже следует призадуматься, отчего так вышло. Я полагала, он будет искать гораздо дольше, уж точно более двух лет. Либо у него отличные мозги — хотя мозгов-то у него как раз и нет, — либо кто-то привлёк его внимание к тебе. Кто-то с магическим даром, например. У тебя есть враги среди ведьм?

— Разумеется, нет, — отрезала Тиффани. — А те ведьмы, что прежде побеждали его, они ещё живы? Хоть одна?

— Да.

— Я вот подумала, если я найду её… может, она расскажет мне, как добилась успеха?

— Я же говорила. Он Лукавый. Дважды в одну ловушку он не попадётся. Тебе придётся найти собственный способ. Думаю, твои учителя ожидали бы от тебя именно этого.

— Это что, экзамен какой-то? — спросила Тиффани, и тут же смутилась, до того глупо и беспомощно прозвучал её вопрос.

— Ты что, забыла, чему учила тебя Матушка Ветровоск? — напомнила мисс Смит.

— «Всё — экзамен».

Они сказали это одновременно, посмотрели друг на друга и рассмеялись.

В этот момент раздалось кудахтанье. Мисс Смит открыла дверь, и в комнату вошёл маленький белый цыплёнок. Он с любопытством огляделся и взорвался. На его месте возникла луковица, украшенная полным набором мачт, парусов и прочих снастей.

— Извини, — со вздохом сказала мисс Смит. — Тут такое постоянно случается. Недвижимое Могущество крайне нестабильно. Разные виды магии здесь сталкиваются и смешиваются самым непредсказуемым образом, создавая новые заклинания, о которых никто и помыслить не мог… полный хаос. Постоянно что-то возникает или исчезает. Вчера, например, я нашла книгу о выращивании хризантем, отпечатанную бронзой на воде. Думаешь, она растеклась лужей? Ничего подобного, прекрасно держалась, пока магический заряд не иссяк.

— Не повезло цыплёнку, — нервно заметила Тиффани.

— Ну, я могу тебе гарантировать, что пару минут назад он не был цыплёнком, а теперь, возможно, вполне наслаждается своим бытиём в виде мореходного овоща. Понимаешь, почему я никогда не задерживаюсь здесь надолго? Моя зубная щётка однажды такое учудила, до сих пор с ужасом вспоминаю.

Мисс Смит до конца распахнула дверь, и Тиффани увидела грандиозную запутку.

Да, запутку, без сомнения[21]. То есть, с сомнениями — поначалу Тиффани приняла её за обычную кучу мусора.

— Чего только не сыщешь у себя в карманах, если регулярно ночевать на магической свалке, — спокойно пояснила мисс Смит.

Тиффани снова пристально уставилась на огромную запутку:

— Это что? Лошадиный череп[22]? А вон там — ведро с головастиками?

— Верно. С живыми объектами она лучше работает, обращала внимание?

Тиффани прищурилась, вглядываясь.

— Но вон там — посох волшебника! Я думала, эти палки не работают, если к ним прикоснётся женщина!

Мисс Смит улыбнулась.

— Этот достался мне, когда я была ещё в колыбели. Если приглядеться, на нём видны царапины от моих молочных зубок. Это мой посох, и он прекрасно работает! Хотя, надо признать, стало гораздо лучше с тех пор, как я скрутила с его конца набалдашник. Никакого проку от него не было, только баланс нарушал. А теперь, можешь закрыть рот.

Тиффани захлопнула рот, но её челюсть тут же отпала снова. До неё, наконец, дошло; да что там «дошло», добежало!

— Так это вы? Точно, это вы! Эскарина Смит, верно? Единственная на Диске женщина, сумевшая стать волшебником!

— Где-то глубоко внутри, наверное, да, так и есть, но всё это было очень давно. Лично я никогда не ощущала себя «волшебником», и посему не слишком волнуюсь, что болтают все прочие. Так или иначе, у меня есть посох, и никому его у меня не отнять. — Эскарина помолчала и продолжила: — Знаешь, в Университете я научилась именно этому: быть собой, просто быть собой и не волноваться на этот счёт. Такое знание работает само по себе, словно невидимый волшебный посох. Слушай, давай не будем об этом. Лучше не ворошить прошлое.

— Простите, пожалуйста, — извинилась Тиффани. — Я не сдержалась. Мне очень жаль, если я пробудила скверные воспоминания.

Эскарина улыбнулась.

— О, скверные — это ерунда. Вот с хорошими справиться гораздо сложнее. — Запутка издала явственный щелчок. Эскарина встала и подошла к ней. — Конечно, лишь создательница может понять, что говорит ей запутка, поэтому поверь мне на слово: судя по повороту черепа и положению подушечки для иголок относительно оси крутящегося колёсика, Лукавый уже очень близко. Фактически, прямо над нами. Остаётся надеяться, что здешняя бешеная магия собьёт его с толку. Ты для него словно везде и нигде одновременно, поэтому он скоро уйдёт и примется искать твой след где-то ещё. И, как я упоминала, где-то в пути ему захочется поесть. Он проберётся в голову какого-нибудь дурачка, а потом старушка или, напротив, девица, нацепившая на себя одежду с опасными древними магическими символами, (не зная толком их истинного значения), вдруг обнаружит, что за ней началась охота. Будем надеяться, ей удастся сбежать.

Тиффани в смущении и огляделась.

— И в этом будет моя вина?

— Это что, саркастическое нытьё мелкой девчонки, или риторический вопрос полноценной ведьмы?

Тиффани начала отвечать, но вдруг смолкла.

— Вы умеете путешествовать во времени, да?

— Да.

— Значит, вы знаете, что я собираюсь ответить?

— Ну, всё не так просто, — молвила Эскарина, которую, к удивлению (и даже некоторому удовольствию) Тиффани, вопрос явно смутил. — Мне известны, посмотрим… ага, пятнадцать твоих возможных ответов, но что именно ты ответишь, понятия не имею; а всё из-за теории суперструн.

— Ну тогда я скажу лишь одно: спасибо! — ответила Тиффани. — Извините за беспокойство. Мне пора, так много нужно сделать. Вы знаете время?

— Да, — ответила Эскарина, — знаю. Это одно из теоретически существующих измерений четырёхмерного пространства. Впрочем, твой вопрос, наверное, о другом. Ответ такой: примерно десять сорок пять.

Слишком сложный способ отвечать на простые вопросы, решила Тиффани, но только она открыла рот, чтобы заявить об этом вслух, как вдруг дверь распахнулась, а запутка рухнула под напором целого табуна цыплят, с топотом вбежавших в комнату. Эти, как ни странно, не взорвались.

Эскарина схватила Тиффани за руку и закричала:

— Он нашёл тебя! Не знаю, как!

Один цыплёнок отчасти вспрыгнул, отчасти взлетел и ещё от одной части просто рухнул на кучу предметов, некогда составлявших запутку, и закукарекал!