Тиффани постаралась скрыть улыбку, а потом потратила пару секунд на то, чтобы отрегулировать вращение шарика боли, по-прежнему висевшего над её правым плечом.
— Спасибо за доверие, сэр. Сделаю всё, что смогу.
Барон вежливо кашлянул и продолжил:
— Разумеется, некоторое время я лелеял надежду, что вы с моим сыном сможете построить, может быть, более… близкие отношения?
— Мы с ним добрые друзья, — осторожно ответила Тиффани. — Мы были добрыми друзьями прежде, и, я надеюсь, останемся… добрыми друзьями в будущем.
Боль опасно заколыхалась, и Тиффани торопливо её успокоила.
Барон кивнул.
— Прекрасно, мисс Тиффани Болит, надеюсь, дружба не помешает тебе дать ему пинка по жопе, если потребуется.
— Полагаю, это даже доставит мне некоторое удовольствие, сэр, — заверила его Тиффани.
— Отлично, юная леди, — улыбнулся Барон. — Позволь также поблагодарить тебя, за то, что не стала фыркать при слове «жопа» и не спросила, что значит «метафорически».
— Спасибо, сэр. Я знаю значение слова «метфора», а «жопа» вполне традиционное выражение, тут нечего стыдиться.
Барон кивнул.
— Весьма мудро и очень по-взрослому. Лицемерный «зад» оставим старым девам и малым детям.
Тиффани обдумала свой ответ и сказала:
— Да, сэр. Полагаю, тут вы ухватились за самую суть.
— Прекрасно. Кстати, мисс Тиффани Болит, я заметил, что ты в последнее время перестала делать реверанс в моём присутствии. Интересно, почему?
— Я теперь ведьма, сэр. Мы не делаем реверансов.
— Я твой барон, юная леди.
— Да. А я ваша ведьма.
— Но у меня тут солдаты, которые прибегут по первому сигналу. А ещё я уверен, ты знаешь, что наши крестьяне порой недолюбливают ведьм.
— Да, сэр. Я знаю, сэр. Но я всё равно ваша ведьма.
Тиффани посмотрела Барону в глаза. Они были бледно-голубыми, но сейчас в них горел лисий огонёк озорства.
«Главное, — сказала она себе, — не показывать ни малейших признаков слабости. Он словно Матушка Ветровоск: постоянно проверяет людей».
Именно в этот момент, словно прочитав её мысли, Барон рассмеялся.
— Когда ты успела стать такой самодостаточной, мисс Тиффани Болит?
— Не знаю, сэр. Однако мне в последнее время кажется, что меня, наоборот, недостаточно.
— Ха, — сказал Барон. — Я слышал, ты трудишься, не покладая рук.
— Я ведьма.
— Да, — ответил Барон. — Я заметил. Это ты выразила чётко, ясно и отнюдь не однократно.
Он сложил руки на трости и пристально посмотрел на неё.
— Значит, это правда? — спросил он. — Я слышал, примерно семь лет назад ты вооружилась сковородкой и отправилась в некую волшебную страну, где спасла моего сына от Королевы Эльфов, весьма неприятной особы, как мне дали понять?
Тут Тиффани призадумалась.
— А вы хотите, чтобы это было правдой?
Барон хихикнул и указал на неё худым пальцем.
— Хочу ли я? Ничего себе! Отличный вопрос, мисс Тиффани Болит, ведьма. Дай подумать… скажем… я хочу знать правду.
— Ну, насчёт сковородки… так и было, вынуждена признать, а Роланд, он, как бы это сказать, оказался немного не в форме, так что я, хм, взяла ответственность на себя. Частично.
— Частично? — переспросил старик, улыбаясь.
— Прилично, но не слишком, — быстро поправилась Тиффани.
— И почему же, интересно, никто не рассказал мне об этом тогда? — спросил Барон.
— Потому что вы Барон, — просто ответила Тиффани. — Это юноша с мечом должен спасать девушку, а не наоборот. Таков порядок вещей. Так устроены сказки. Никому не хотелось думать иначе.
— И ты не разозлилась? — Он не сводил с неё пристального взгляда. Неудачный момент для вранья.
— Разозлилась, — признала она. — Частично.
— Прилично, но не слишком?
— Пожалуй, что так. Но потом я отправилась учиться на ведьму, и всё это стало неважно. Вот вам правда, сэр. Извините, сэр, но кто рассказал вам обо всём?
— Твой отец, — ответил Барон. — И я ему за это благодарен. Он приходил вчера, чтобы выразить свое почтение, потому что я, как ты знаешь, умираю. Вот и тебе правда взамен. И не смей ругать его, юная леди, ведьма ты или нет. Обещаешь?
Тиффани знала, что отец страдал от несправедливости, приключившейся с ней много лет назад. Она, честно говоря, не очень из-за неё волновалась, а вот отец другое дело.
— Да, сэр, обещаю.
Барон минуту молча смотрел на неё.
— Знаешь что, мисс Тиффани Болит, ведьма (как ты не раз утверждала)? Мой взгляд затуманен нынче, но разум, как ни странно, видит гораздо дальше, чем ты предполагаешь. Многое позади, но ещё не поздно вознаградить верность. У меня под кроватью стоит окованный медью сундук. Иди и открой его. Давай! Сейчас же.
Тиффани вытащила из-под кровати сундук, тяжёлый, словно набитый свинцом.
— Внутри несколько кожаных кошелей, — сказал у неё за спиной Барон. — Возьми один из них. Там пятнадцать долларов. — Барон закашлялся. — Спасибо, что спасла моего сына.
— Послушайте, я не принимаю… — начла Тиффани, но Барон прервал её, стукнув по полу тростью.
— Заткнись и послушай, пожалуйста, мисс Тиффани Болит. Когда ты билась с Королевой Эльфов, ты ещё не была ведьмой, и, следовательно, ваше ведьминское правило не брать в награду денег к этому случаю не относится, — резко сказал Барон, его глаза сияли, словно синие сапфиры. — В благодарность за услуги, оказанные мне лично, тебе, полагаю, платили едой, чистым старым холстом, подержанной обувью и дровами. Надеюсь, моя управительница была достаточно щедрой? Я велел ей не скупиться.
— Что? О, да, сэр.
Это, в общем, была почти правда. Ведьмы жили в мире подержанной одежды, старых холстов (пригодных на повязки), ещё крепких ботинок, и, разумеется, всяких прочих подобных х/б, б/у. В этом мире доступ к б/у из замка был практически равноценен ключам от монетного двора. Что же до денег… она задумчиво покрутила в руках кожаный кошель. Он был весьма тяжёл.
— Как ты поступаешь с теми вещами, которые тебе дают за работу, мисс Тиффани Болит?
— Что? — отсутствующе переспросила она. — А, ну, обычно меняю или дарю тем людям, кому они действительно нужны… типа того.
— Мисс Тиффани Болит, ты внезапно стала слишком рассеянной. Наверное, размышляешь о том, что пятнадцать долларов совсем немного за спасение жизни баронского сына?
— Нет!
— Это значит, «да», как я понимаю, верно?
— Извольте понимать «нет» как «нет», сэр! Я ваша ведьма! — Тиффани сердито уставилась на него, тяжело дыша. — К тому же, прямо сейчас я пытаюсь сбалансировать весьма непростой сгусток боли, сэр.
— А, узнаю внучку Бабушки Болит. Смиренно прошу твоего прощения, как, бывало, просил у неё. Тем не менее, я умоляю тебя оказать мне услугу и честь, взяв этот кошель и употребив его содержимое в память обо мне так, как ты сочтёшь это нужным. Я уверен, в нём больше денег, чем ты когда-либо видела.
— Я вообще вижу деньги нечасто, — запротестовала ошеломлённая Тиффани.
Барон снова застучал тростью по полу, словно аплодируя.
— Сильно сомневаюсь, что ты когда-нибудь видела деньги подобные этим, — весело объявил он. — В кошеле пятнадцать долларов, но не таких, к которым ты привыкла, или привыкла бы, если бы пользовалась деньгами, как все прочие люди. Это старые доллары, отчеканенные в те времена, когда владетели ещё не научились вытворять всякие трюки с валютой. Современный доллар, по-моему, в основном медный, и процент настоящего золота в нём не больше, чем в морской воде. Но эти деньги стоят денег, если ты простишь мне маленькую шутку.
Тиффани простила ему маленькую шутку, потому что вообще не поняла, о чём речь. Она озадаченно улыбнулась.
— Короче говоря, мисс Тиффани Болит, если ты отнесёшь эти деньги опытному меняле, он заплатит тебе… о, по моей оценке, что-то в районе пяти тысяч анк-морпоркских долларов. Трудно сказать, по какому курсу эта сумма соотносится, скажем, со старыми ботинками, однако я полагаю, что на неё можно купить башмак размером приблизительно с мой замок.
